– Сейчас мы пойдем через мост. - Хадди делал последние наставления. - Помалкивай, как и прежде. С мушкенами не здоровайся. Авелу кивай. Если увидим Благородного - их можно отличить по золотым ожерельям, - то кивать надо ниже, вот так. - Хадди изобразил, как надо правильно склонять голову. - А если увидишь кого-нибудь из царской семьи..: Впрочем, сегодня этого случиться не может.
Игорь следовал по мосту по левую руку от Иштархаддона, старался подражать его статной, степенной походке. Мушкены на мосту дружно остановили свои повозки и застыли в земном поклоне. Авелу продолжали свой путь, но сбавляли шаг, уступали дорогу и низко кивали. Игорь следил вполглаза за Иштархаддоном, делая то же, что и он, но основное его внимание было приковано к вратам города Ашшура. Он подходил к тому самому городу-призраку, который звал его, манил из тумана Слепого пятна. Игорь добрался-таки до своей мечты. И не узнавал её.
Тот город, что виделся Игорю Маслову с высоты окского откоса, был придуманным. Воображение Игоря срисовало его с картинки учебника и поместило на территорию Слепой земли. Древний и загадочный - вот что можно было сказать о том, призрачном городе. Настоящий же Ашшур, вознесшийся стенами и башнями над равниной острова, нисколько не походил на призрак. Арочные ворота широко распахнули свои могучие створы, сделанные из кедра и обшитые медными полосами. Через ворота могли одновременно проехать шесть колесниц, не задевая друг друга. На больших каменных плитах, облицовывающих нижние части стен, торжественно застыли гигантские крылатые быки с человеческими бородатыми головами - такие же, как на иллюстрациях, что видел Игорь в исторических книгах об Ассирии. Арку ворот окаймляла широкая лазурная полоса из разрисованных глазурованных изразцов, на которых были изображены фантастические звери - плоская голова змеи с витым рогом, высунутый из пасти раздвоенный язык, тело, покрытое чешуей, передние лапы львиные, задние - птичьи…
«Ну, что я тебе говорил? - язвительно поинтересовался внутренний голос. - Посмотри на этих зверюшек. Это же Сирруш - дракон бога Мардука. Вавилонский дракон, смею заметить, а вовсе не ассирийский…»
«Да что ты привязался?! - гаркнул Игорь - внутренне, не открывая рта. - Ты что, дурень, не понимаешь? Со времени Вавилона здесь две с половиной тысячи лет прошло! За это время все смешалось, все изменилось. Не удивлюсь, если они здесь дирижабли изобрели».
– Ты невнимателен, - яростно прошипел ему в ухо Иштархаддон. - Ты только что не кивнул Благородному! Больше так не делай - у меня нет лишнего серебра, чтобы платить за тебя штрафы, невежда!
Игорь тут же суматошно закивал во все стороны, чем, очевидно, окончательно испортил свою репутацию. Хадди вздохнул, пожал плечами и слегка развел руки, что, очевидно, означало: «Ну что ж тут поделаешь, такой вот у меня братец - неграмотный и вообще долбанутый».
Ага, вот оно. Игорь увидел удаляющиеся носилки-паланкин, которые бодро волокли шестеро дюжих слуг. Там, внутри, наверное, и содержится этот самый Благородный. Ладно, на всякий случай будем регулярно кивать всяким носилкам и всякому их содержимому.
За наружными воротами оказались ворота внутренние - ещё выше и величественнее. А дальше началась широкая дорога - проспект, вымощенный огромными квадратными плитами из известняка. Улица напоминала ущелье, справа и слева на протяжении сотен метров возвышались каменные стены - глухие и высокие. С темно-голубых стен глядели рельефы желтых львов с развевающимися красными гривами и оскаленными пастями. Десятки башен нависали квадратными зубчатыми площадками над стенами. Если бы вражеская армия, осаждающая город, прорвалась через главные ворота, её неминуемо заперли бы в этом гигантском каменном мешке и расстреляли со стен и башен. Город жил ежедневным ожиданием войны.
Иштархаддон встретил очередного знакомого и остановился, чтобы в очередной раз рассказать о чудесном спасении брата из неволи. Похоже, что он устал работать языком, - отчаянно путался и вместо двух дюжин всадников-скишшу упоминал уже о полутысяче.
Игорь смиренно молчал. Он опустил глаза вниз и увидел надпись, инкрустированную красным камнем-брекчией по краю известняковой плиты. Надпись представляла собой клинописные значки, однако Игорь, к своему удивлению, прочитал её без труда: «Я - Навуходоносор, царь Ашшура, сын Набопаласара, царя Ашшура. Эту улицу замостил я для процессии великого господина Ашшура каменными плитами из Шаду. Ашшур, господин, даруй нам вечную жизнь».
Игорь изумленно заморгал, едва не матюкнулся по-русски. Изумляться было чему. Не так-то хорошо знал он древнюю историю, но то, что Навуходоносор был царем не Ассирии, а Вавилона, помнил хорошо. Да и проспект, на котором он сейчас стоял, был слишком откровенно скопирован с Айбур-Шабу, вавилонской улицы, выстроенной Навуходоносором для процессий в честь бога Мардука.
Было некогда в Месопотамии два великих города - древний и священный Вавилон и молодой, но могучий Ашшур. Вечно враждовали они между собой, и посылали армии друг на друга, и пытались разрушить стены противника до основания. Тот Ашшур, в котором находился сейчас историк Игорь Маслов, представлял собой отчаянную, эклектичную смесь из всех культур Месопотамии, приправленную явным влиянием Греции, Персии и ещё черт знает.чего. Находился он на острове, расположенном в Нижегородской области, на левом берегу Оки. И в то время, когда за границами острова стояла холодная зима, в Ассирии господствовал летний зной.
Кто подшутил так мило над законами природы?
Местные боги? Может быть, все это сон?
Игорь задал себе вопрос. И сам же на него ответил. Нет, не сон. Слепая земля существовала всегда. Не может быть сна длиной в целую историю человечества.
Дома окраины города Ашшура все были одинаковыми - одноэтажными, прямоугольными, с глухими наружными кирпичными стенами и плоскими крышами. Вдали, в центре города, виднелись дворцы, храмы и ступенчатые башни-зиккураты. Иштархаддон с Игорем направлялись сейчас именно туда. Жизнь на улицах окраины кипела вовсю. Запах печеных ячменных лепешек витал в воздухе. Сотни босоногих людей в длинных рубахах передвигались по дороге, неутомимо волокли за собой повозки с тюками ткани, Мешками, маленькими горшками и большими кувшинами, известняковыми плитами, высохшей глиной, связками тростника. Они перекрикивались между собой на ассирийском языке, но речь их часто звучала с акцентом. Многие мушкены не были похожи на семитов-ассирийцев - встречались среди них светловолосые и голубоглазые северяне или, наоборот, курчавые черные негроиды. Когда Благородные проходили мимо, «склоняющиеся ниц» шустро валились на колени, не желая, очевидно, быть наказанными палкой, и так же быстро вскакивали потом на ноги, чтобы продолжить то, чем занимались до этого. Все мушкены были парнями-здоровяками, с мускулистыми руками и ногами. Они охотно пускали в ход кулаки: проходя по улицам, Игорь увидел не меньше десятка потасовок - серьезных, с кровью и хрустом костей. Маленькие дети в огромном количестве шныряли под ногами - голые, чумазые и исцарапанные. А вот чего Игорь не увидел, так это ни одного подростка от двенадцати до шестнадцати лет и ни одного мужчины старше сорока лет. И ни одной женщины, само собой. Последнему обстоятельству Игорь уже не удивлялся. Догадывался он о здешних порядках.
