— Отруби ему башку, — прорычал один из них.
— Пусть лежит, — буркнул другой. — Лучше помоги мне перевязать рану, пока я не изошел кровью. Прилив унесет его в море. А башка у него и так расколота: такого удара не выдержит никто.
— А мне помоги снять с него доспехи, — сказал третий. — Хоть немножко серебра достанется нам. И давайте поторопимся, потому что подходит какая-то пьяная матросня. Смываемся.
Послышалась лихорадочная возня, потом топот бегущих ног. И все заглушили глотки пьяных моряков.
Публио, который в волнении мерял свою комнату шагами, вдруг испуганно обернулся. Он хорошо знал, что двери закрыты изнутри. Сейчас же они были открыты, а в комнату вошли четверо незнакомцев. Торговец задрожал, увидев их. За свою жизнь Публио много чего повидал, но такого… Они были высокие и тонкие, желтые овалы лиц обрамлялись черными капюшонами. Каждый держал в руке причудливый посох.
— Кто вы? — спросил он срывающимся глухим голосом. — Что вам нужно?
— Где находится Конан, который был королем Аквилонии? — спросил самый высокий, и его бесстрастный голос заставил снова задрожать торговца.
— Не знаю, о ком вы говорите, — сказал купец. — Этот человек мне не знаком.
— Он был здесь, — сказал главарь, не меняя голоса. — Во дворе стоит его конь. Скажи нам, где он, прежде чем мы будем вынуждены причинить тебе боль.
— Гебал! — заорал Публио и отскочил к стене.
Четверо кхитайцев равнодушно смотрели на него.
— Если ты позовешь своего раба, он умрет, — предупредил один из пришельцев.
— Гебал! — завыл купец. — Где ты, чтоб тебя черти взяли! Твоего хозяина убивают!
Раздались быстрые шаги, и в комнату ворвался Гебал — крепкий, коренастый уроженец страны Шем с густой курчавой бородой. Он был вооружен коротким мечом.
С тупым недоумением глядел он на пришельцев и не мог понять, откуда они взялись, потом вспомнил, что на лестнице, которую он охранял, его на минутку одолел сон. Прежде он никогда не позволял себе этого на службе. Хозяин визжал от страха, и Гебал смело бросился вперед, занося меч. Но ударить ему не пришлось.
Рука из черного рукава метнулась вперед, держа далеко перед собой посох. Его кончик едва коснулся груди раба — это напоминало бросок змеи.
Гебал застыл на месте, его голова склонилась на грудь, меч выпал из руки, и все тело медленно опустилось на пол, как будто у него были переломаны все кости. Торговца вырвало.
— Не визжи, — посоветовал самый высокий кхитаец. — Слуги твои крепко спят, а если ты их разбудишь, они умрут вместе с тобой. Где Конан?
— Он пошел в дом Германия на берег моря — искать зингарца Белосо, — прохрипел Публио, утративший всякую способность к сопротивлению. Отваги ему было не занимать, но незванные гости привели его в безотчетный ужас. Он вздрогнул, когда на лестнице послышались шаги.
— Твой слуга? — спросил кхитаец.
Публио, молча, кивнул — язык ему не повиновался. Один из пришельцев сорвал с постели шелковое покрывало и набросил его на труп. Потом все четверо укрылись за шторой, но главный сказал:
— Спроси, что ему нужно, и быстро выпроводи его. Если предашь нас, то ни один из вас отсюда не выйдет. Не вздумай показать, что в комнате есть еще кто-то.
И, выразительно погрозив посохом, скрылся за шторой.
Публио задрожал, превозмогая тошноту. Может быть, это была игра света, но ему показалось, что посох движется сам, как живое существо.
Он с трудом взял себя в руки, и оборванец-головорез, вошедший в комнату, ничего не заподозрил.
— Все сделано по-твоему, господин, — доложил он. — Труп варвара валяется на песке.
Публио почувствовал движение за шторой и чуть не умер от страха. Не обратив на это внимания, разбойник продолжал:
— Твой секретарь Тиберио погиб. Варвар убил его — его и четверых моих товарищей. Мы принесли их тела. Кроме двух серебряных монет, у варвара ничего не было. Будут еще приказы?
— Нет! — выдавил из себя Публио. — Уходи!
Разбойник поклонился и поспешно вышел, подумав при этом, что у хозяина слабый желудок.
Четверо кхитайцев вышли из укрытия.
— О ком шла речь? — спросил самый высокий.
— Об одном путешественнике, который оскорбил меня, — сказал Публио.
— Лжешь, — спокойно сказал кхитаец. — Он говорил о короле Аквилонии. Я вижу это по твоему лицу. Сядь на постель. Сиди и не двигайся. Я останусь с тобой, а мои спутники пойдут искать тело.
Торговец сидел и трясся от страха. Наконец трое вернулись и доложили, что тела киммерийца нет на берегу. Публио не знал, к добру это для него или к худу.
— Мы нашли следы борьбы, — сказали они, — и кровь на песке. Но король исчез.
Четвертый кхитаец начертил посохом на ковре невидимый знак.
— Что еще прочли вы на песке? — спросил он.
— Мы прочли, что король жив и отправился морем на юг.
Высокий кхитаец поднял голову и поглядел на Публио так, что тот покрылся холодным потом.
— Что вам от меня нужно? — проблеял он.
— Корабль, — ответил кхитаец. — Корабль, оснащенный для дальнего плавания.
— В какую сторону? — спросил Публио, не помышляя об отказе.
— На край света, — ответил страшный гость. — А может быть, еще дальше — к огненным океанам ада.
Первое, что почувствовал Конан, приходя в себя, было движение — он куда-то поднимался и падал. Потом он услышал, как ветер свистит в мачтах, и, еще не открыв глаза, понял, что находится на корабле. Потом раздались голоса, кто-то плеснул на него водой, и он окончательно очнулся. Потом, крепко выругавшись, поднялся и огляделся. Хриплый хохот стоял вокруг, и пахло давно не мытыми телами.
Он стоял на кормовой палубе длинной галеры, которая шла под всеми парусами. Слева алой лентой тянулся берег, с правой простиралось бесконечное море.
Длинная и узкая галера была обычным торговым судном с южного побережья. На носу и корме — палубы с каютами, посередине размещались гребцы, прикованные к веслам, по сорок человек с каждого борта. В основном это были чернокожие. Каждый из них был прикован обернутой вокруг пояса цепью, которая, в свою очередь, крепилась к длинной и толстой балке. Жизнь раба на аргосских галерах была сущим адом. Большинство из гребцов, как определил Конан, были родом из страны Куш, а человек тридцать — с далеких южных островов, родины, всех корсаров. И он узнал тех, кто когда-то ходил с ним в походы.
Все это Конан увидел и передумал в одно мгновение. Потом он сжал кулаки и уставился на людей, обступивших его. Тот, кто окатил его водой, все еще держал в руке ведро, и король в гневе потянулся за мечом, но вспомнил, что он наг и безоружен.
