Сейчас тебе нужно возвращаться. Время для таких свиданий отпущено небольшое, и к тому же оно забирает у тебя кусочек твоей жизни. Спеши. Ищи свою дверь по шелесту, который ты услышишь, если прислушаешься душой. Это будет звук музыки твоей жизни, твоих привязанностей, твоих дней и минут. Слушай.
* * *
Виктор заметил, что в зеркале возникло его отражение, сзади которого стояла Клара. Он повернулся, чтобы взять ее за руку, и увидел, только коридоры, которые тянули его к себе. И сила, подхватившая его мощной рукой, уже не давала возможности обернуться еще раз. Она несла его вперед. В бесконечность. Но теперь Виктор знал, что каждый шаг может стать для него катастрофой. Он старался сдержать эту силу и как будто, поддуваемый сзади мощным ветром, напряг мышцы и сделал первый осторожный шаг, прислушавшись к разнице в ее действии. Он прислушался к пространству как к себе, Он настроил все существующие и несуществующие органы чувств, чтобы услышать родной шелест. Сделаю еще шаг, – решил он, просчитывая свои действия, и, включив интуицию, как сапер, чувствуя, что еще может сопротивляться увеличенному действию засасывающей силы. Он слышал только звон, издаваемый тишиной, но не слышал шелеста, который пока что, он не очень представлял. Он только знал, что узнает его, как только он появится. Он, вдруг, вспомнил слова Любы, про тот же шелест, а вместе с ней, он вспомнил Валю, Николая, их дом, их квартиру. Он вспомнил свой диван и шипящий, на плите чайник, он вспомнил свою жизнь там и… услышал слабый шелест, который становился, слышен все отчетливее. Он как будто настроился на его волну, и теперь помехи не искажали его.
Шелест исходил откуда-то, совсем рядом, но из какой двери правой или левой, он еще не понимал. Пространство как пружина поджало его вместе со следующим шагом, и он понял, что следующий шаг, даст напор, которому он уже не сможет сопротивляться. У него в распоряжении была доля секунды. За нее он должен был сориентироваться, собраться и сделать правильный бросок, преодолев все на своем пути, на своей траектории броска. Нужно успеть сделать рывок, и Виктор надеялся на тот запас энергии, который, природа приберегает для особо опасных случаев, открывая в человек второе дыхание.
– Главное очень хотеть, соберись и шагай, – приказал ему внутренний голос.
– А если это ошибка, – хотел возразить Виктор, и почувствовал сильный толчок.
– Это конец, – подумал он, вздрогнув от второго толчка в спину. Он снова ощутил тошноту и неприятное чувство, как при пробуждении от хлопка двери, в момент, когда ты только заснул. Виктор снова вздрогнул, ощущая падение в пустоту…
Но оно было вызвано пробуждением. Он открыл глаза, потому что вздрогнул от того, что голова его упала с руки, облокотившейся, на столик От этого он вздрогнул и проснулся.
* * *
В комнате горел свет. На столе стояла начатая бутылка коньяка, и лежала вилка с наткнутой на нее колбасой. Виктор привстал и тряхнул головой. Он увидел телевизор, и услышал мелодию, под которую ехали на машине герой и принцесса из средневековья.
– Ого, проспал весь фильм, – подумал Виктор, наливая себе сока в стакан. Я чего, столько долбанул много, что отключился? – подумал он. Всего то граммов сто! А! Я хотел погадать на даму! В голове у него прояснилось, и он до конца проснулся. Это, наверное, вроде гипноза, – подумал он. Смотришь в зеркало и от пристального взгляда, как змея перед фокусником становишься заторможенным. И надо же привиделось!
Он провел взглядом на отражении сзади, и увидел свой коридор, свои старые обои, и кресло, на котором висела его куртка. Он машинально обернулся. Он заснул перед зеркалом в своем коридоре! И ребят нет, скучно. Привык! Был бы здесь Колян, мы бы с ним… – подумал с тоской Виктор.
Да он ведь умер! – вспомнил он, и от этого даже присел на кресле. Когда? Виктор не мог сопоставить сегодняшний отъезд соседей, и время, в котором произошли эти события. А Валечка, она почти уже его жена?!
Виктор еще раз тряхнул головой, и пошел в ванну облить ее из душа. Он ничего не понимал в этой нелепости своих мыслей. Нужно окончательно проснуться, подумал он, вытирая полотенцем мокрые волосы и лицо.
Спас его поворот ключа во входной двери. ОН прислушался и услышал знакомые звуки шагов, от которых у него сразу потеплело на сердце. Виктор бросил полотенце и выбежал в коридор.
– Колян! – запричитал Виктор, Колян! Дорогой мой, ты вернулся, живой. Валечка, Виктор уже хотел обнять ее, но вовремя опомнился.
– Ну, чего мужик, чего сидишь как в берлоге, скучно без нас!? – сказал Николай, весело стукая его по плечу. Совсем одичал, – засмеялся Николай, глядя на мокрые взлохмаченные волосы Виктора. Через часок заходи, ужинать будем, мы такой кусок свинины тащим, зятю из деревни прислали. И капуста солененькая. Сегодня же Рождество. Так что как раз к первой звезде и успеем.
На глазах Виктора показались слезы.
– Колян, друг. А я уже сам себя сижу, жалею. Думал, пить одному придется.
– Да вроде ты уже и остограмился!? – сказал Колян, приглядываясь к Виктору. Грех, рановато. Ну ладно, давай покайся и через час к нам приходи.
– Придет, придет, – весело сказала Валя. Только на самогонку очень то не настраивайся. По рюмке и все. Остальное, для гостей!
– Ну, Витьку то не откажешь? – ответил Николай, открывая свою дверь ключом.
– Заходи, мы с тобой потихоньку начнем, пока она на кухне будет, подмигнул он Виктору.
Колян скрылся за дверью, под приказание Вали разбирать сумки и звонить девчонка.
* * *
В душе у Виктора ликовало как после посещения церкви, как после известия, которое перевернет жизнь, как после перемены приговора, который, сперва вынес врач. Он пошел в ванну, принял душ и растер себя полотенцем. Кровь забегала по венам, и ему стало хорошо. ОН совершенно пришел в себя, и пока у него оставался час, он решил немного прибраться в квартире, чтобы все было, как положено на Рождество. ОН стал шарить у себя в холодильнике, думая, чтобы ему тоже захватить к Коляну, чтобы не приходить с пустыми руками.
– Молодец, что такой я запасливый подумал он, доставая колбаску, консервированные фрукты и король своих покупок огромный зелено– красный манго. Виктор подержал его на руке.
– Ого! – подумал он, – килограммчик будет, хотя что там, одна кость, но экзотично! Он понюхал плод, и вдруг в памяти его, как прекрасная мелодия пронеслась картина океанского берега с наплывающими на него серебристыми волнами, он представил романтичную картину. Себя бредущего по берегу с темнокожей красавицей и ее поцелуи, жалящие его в самое сердце и отнимающие силы, так, что подкашивались ноги при упоминании об этом. Виктор вздрогнул, и сложил продукты в корзину. Украсив ее новогодней мишурой. Сверху он положил бутылку виски.
