каждым толчком устье стомы становилось все более и более эластичным, плавно расширяясь по мере проникновения эрекции Санти.
Когда Санти достиг глубины трех-четырех дюймов [35], он начал раскачиваться взад-вперед, прижимаясь к дыре в горле своего мужа. Хотя камера более чем стремилась продемонстрировать абсурдность проникновения - объектив практически прижался к эрекции Санти - внимание Клэя было приковано к лицу Ли и выражению мученика, застигнутого в восхитительных муках насилия. Он смотрел, как губы Ли приоткрылись, мягкие скулящие звуки задохнулись в хлюпающей яме его пищевода с кляпом во рту.
Клэю хотелось на мгновение отвести взгляд от экрана - что угодно, лишь бы передохнуть от ошеломляющего сочетания страха и вожделения, которые он испытывал. Он чувствовал, как глаза Санти прожигают в нем дыры размером с утиное яйцо. Хотя обычно он наслаждался бы мимолетным моментом внимания Санти, Клэй был прикован к экрану и неприятными звуками члена Санти, вращающегося в дыхательной стоме Ли.
Камера тряслась, когда Санти вытащил себя и яростно погладил, пока его член не брызнул густыми каплями расплавленных сливок на горло и подбородок Ли. Санти застонал, последняя лента оргазмического блаженства ушла из его тела, когда он отодвинул камеру. Его челюсть была покрыта струйками эякулята, а из дыхательной стомы текли те же самые жидкости; Ли в кои-то веки не выглядел равнодушным в своем обычном зомбированном трансе. Вместо этого его глаза сияли, влажные от неоспоримого выражения унижения и боли. Когда Санти слез со своего мужем и начал уходить, видео стало черным.
Клэй едва мог пошевелиться. Санти смотрел на него, сидя на диване, скрестив ноги и зажав сигарету между указательным и средним пальцами. Он погладил мужа по голове.
- Ли все еще прекрасен, не так ли? - сказал Санти, делая еще одну затяжку и предлагая ее Клэю.
Клэй взял сигарету, его пальцы терли влажный фильтр там, где только что был рот Санти.
- Это... не ранит его?
- Он кажется тебе больным?
Клэй, конечно, не стал бы спорить с Санти, даже если бы он действительно думал, что Ли болен. В конце концов, даже несмотря на то, что жесткость в его джинсах ослабла, он все еще не мог поверить в это испытание.
- Это ваш... самый новый фильм?
Санти закрыл ноутбук и отодвинул его в сторону.
- Один из нескольких. Все мои фильмы доставляются нашим клиентам в цифровом виде на защищенном и частном веб-сайте. То, что ты только что посмотрели, было сделано специально для одного клиента. На самом деле, он заключил со мной контракт на новый фильм. Вот почему я послал за тобой.
Клэй почувствовал, как все его тело напряглось, органы напряглись и сморщились, как будто их соки полностью высосали.
- Мой клиент заинтересован в том, чтобы понаблюдать за более молодым и здоровым мужчиной, выступающим с Ли, - губы Санти сжались, сморщившись, как складки каштана. - Кем-то таким же молодым и красивым, как ты. И, судя по тому, что я видел в твоем опыте, это не должно вызвать затруднений. Corretto? [36]
- Вы хотите, чтобы я...? - Клэй даже не смог закончить фразу.
- Боюсь, для поэзии здесь мало места, - сказал Санти, протягивая руку к Клэю и поглаживая пальцами его щеку. - Если ты сможешь выступить и дать мне то, что я ищу, я позабочусь о том, чтобы тебе хорошо заплатили, - eго голос стал глубже. - Мы позаботимся о тебе.
Руки Санти были такими же теплыми и нежными, как представлял себе Клэй, его щеки покраснели от прикосновения. Клэй тысячу раз представлял себе руки Санти и то, как они могут ощущаться, раздвигая и потирая влажную от пота щелку в его заднице, как один или два проворных пальца, толщиной с морковку, мягко входят и выходят из его дырочки. Что еще более важно, он думал, что чувствует любовь и отцовскую внимательность в прикосновениях Санти.
На мгновение Клэй забыл ответить.
- С другой стороны, - добавил Санти, отдергивая от него руку и исключая непосредственную возможность какой-либо теплоты нежности, - если ты откажешься от моего предложения, твои услуги больше не потребуются. Мы попросим тебя уйти.
Грудная клетка Клэя сжалась, и горло сжалось, словно вокруг его шеи была натянута проволока.
Он подумал о доме престарелых, который покинул почти три года назад. Тогда он, конечно, подумал о том, чтобы найти другую работу. Он представил себе неодобрительные гримасы, морщинистые брови, осуждающе нахмуренные при упоминании о его пятилетнем тюремном заключении. Кто знает, сколько времени пройдет, прежде чем он снова найдет работу? Какой работодатель захочет нанять осужденного вора? Взгляд Клэя вернулся к Санти, который многозначительно улыбался.
Он открыл рот и выдохнул невесомое слово, плывущее в его дыхании.
- Когда?
Клэй надеялся, что Санти вознаградит его еще одним прикосновением, но он просто сказал:
- Сейчас.
* * *
Расстегивая джинсы и рубашку, Клэй надеялся, что Ли умрет. Конечно, это был не первый раз, когда он дорожил подобными устремлениями, но, безусловно, это был первый раз, когда его стремление было настойчивым.
Поморщившись, глядя на обнаженное тело Ли, подпираемое подушками на старинной кровати, он не мог не усмехнуться над беретом, скрывающим лысину старика. Как будто безволосость на голове была самым оскорбительным признаком его возраста, в отличие от невозможной крохотности между ног.
Клэй надеялся, что каким-то чудом воздушный шар, надувающийся и сдувающийся под грудью Ли, сморщится и станет хрустящим, как крошечная виноградина, оставленная на солнце. Или он надеялся, что маленький цветок крови может лопнуть о стенку его мозга, посылая круги необратимой агонии по всему телу Ли, пока на его отвратительном лице не появятся предательские признаки смерти.
С другой стороны, принятие Ли приглашения смерти могло остаться незамеченным, учитывая его обычный непоколебимый транс. О его смерти расскажут не строки, написанные на его обвисших ягодицах, не иссохшие руки, покрытые веснушками и темными пятнами, а движение дыры в его горле. Наверное, и запах его рта тоже.
Клэй ненавидел даже саму мысль оказаться рядом с открытым ртом Ли - вид его языка, склеенного желтыми
