— Это в каком смысле — она не умерла?! — Выкрикнула Мими.
Но Кингсли и прочих куда больше сейчас интересовали трупы Серебряной крови.
Мужчина и женщина. Мими узнала их — они входили в состав Комитета. Эта семейная пара жила на Пятой авеню по соседству с Форсами.
«О боже, — подумала Мими. У нее заколотилось сердце. — Прячущаяся Серебряная кровь — все равно что временно бездействующие террористические группы. Кто знает, сколько их еще таких в клане?»
Тэд осмотрел рану в груди у женщины. Посреди груди, прямо над сердцем, виднелась отметина почти полностью скрытая кровью. Меч, пронзающий тучи.
— Это то, что я думаю? — Спросила Мими.
Кингсли кивнул.
— Знак архангела. Видишь золотистую корочку по краям раны? Такой след оставляет всего один меч на свете. Меч Михаила.
— Не понимаю, — призналась Мими. — Совершенно ничего не понимаю.
Кингсли закрыл глаза, изо всех сил стараясь сосредоточиться.
— Они утащили ее из гостиницы год назад. Отчего-то они желали оставить ее в живых. Нэн Катлер выжила и изображала бабушку Джордан. Ее прятали в фавеле, где Джордан, видимо, сумела подружиться с теми детьми. Но София знала, что мы идем к ней. Она оставила нам записку. Сказала детям, кому ее отдать. И она знала, что Серебряная кровь заберет ее. Но я думаю, мы должны были спасти ее. Именно это она прозревала. Потому и послала нас сюда — чтобы предотвратить это все. Но отчего-то ее расчет оказался неверен. Они решили убить ее раньше, чем она того ожидала.
— Но она стала сражаться и преуспела. Она нашла меч Михаила — должно быть, именно его она и искала. Ты же знаешь — его украли из кабинета моего отца. Видимо, им завладела Серебряная кровь, — сказала Мими, вспомнив про ограбление. — Итак, мы знаем, что убило этих двоих. Но потом произошло еще что-то...
— Да. Вернулась Нэн, и это было неожиданностью. Такого исхода Джордан не предвидела, — сказал Кингсли.
— И Нэн убила ее — или, по крайней мере, она так считала.
— Да.
— А зрачки? Ты говоришь, что она не мертва, — напомнила Мими. — Но Джордан мертва.
— Верно. Ведь Джордан была всего лишь физической оболочкой для хранителя. — Кингсли посмотрел на Мими. — Ты что, вправду ничего этого не помнишь? И тебе не стыдно?
— Мне не за что извиняться!
Но на самом деле у Мими было такое ощущение, что извиняться-таки есть за что.
— Хранитель на самом деле не один из нас. Хотя ее дух можно призвать в кровь и он возродится в новом цикле, есть еще кое-что, чего Серебряная кровь не знает. В Риме София первой из нас опознала в императоре Калигуле Люцифера. И когда ее цикл завершился, клан решил, что она слишком ценна, чтобы быть привязанной к крови. Михаил освободил ее дух. Она больше не вампир. Она подобна призраку. София обитает в теле, но для нее оно — как машина, которую можно в любой момент покинуть и сменить на другую.
— Так что же получается, Нэн Катлер убила ее тело, но Джордан успела высвободить свой дух и перенести во что-то другое? И во что?
Кингсли посмотрел в окно на сидящих на ветках пестрых птиц.
— Думаю, она перебралась в одного из вон тех попугаев макао. Это умные птицы. Но это могло быть лишь временное прибежище. Она должна была стремиться как можно скорее перебраться в Красную кровь.
— То есть ты хочешь сказать... что ее здесь нет? Она ушла? Она теперь обитает в другом теле? — Недоверчиво переспросила Мими.
— Да.
Мими скрестила руки на груди.
— В человеке. В Красной крови.
— Да. — Кингсли, похоже, начал терять терпение. — Они созданы из той же плоти, что и мы.
— И ты все это узнал — ну, что она все еще жива, — всего лишь посмотрев в ее глаза?
— Если бы хранителя действительно уничтожили, в глазах Джордан сохранились бы зрачки. Знаешь поговорку: глаза — зеркало души? Ну что, Форс, теперь тебе ясно?
Они похоронили Джордан у водопада. Кингсли соорудил из двух веток крест и воткнул его в землю. Четверо венаторов сгрудились у могилы, и Кингсли произнес короткую надгробную речь.
— Мы предаем земле тело Джордан Ллевеллин, что носила в себе дух Пистис Софии. Мы просим землю принять принадлежащее ей и прощаемся, с благодарностью, любовью и печалью. Покойся с миром.
Мими и братья Ленноксы негромко пробормотали: «Аминь».
Потом они стащили трупы Серебряной крови на задний двор и устроили погребальный костер. И лишь когда первые язычки пламени заплясали на ветру, Мими осознала, что уже темнеет. Солнце садилось. Третьи сутки без сна. Мими, конечно, была вампиром, но сейчас она просто мечтала об удобной постели. Огонь поглотил тела, и искры полетели в ночное небо.
А от хранителя по-прежнему ни слуху ни духу. Ну и что толку, если она жива? Теперь они даже не знают, как она — если хранитель все еще она — выглядит. Она может оказаться кем угодно.
— Куда отправится хранитель, желая найти безопасное убежище? — Произнес Кингсли, разговаривая сам с собой. — К тому, кто призвал ее. Но теперь, когда Корделия ушла, а Лоуренс мертв, ей остался лишь один вариант. Аллегра ван Ален.
— Но Аллегра в коме. Какой от нее толк? Кому она сможет помочь? — Возразила Мими. — Если только не... погоди, не говори...
— В распоряжении хранителя имеются свои способы общения, даже более глубинные, чем наши вылазки в глом — а они не смогли пробить стену, что возвела вокруг себя Габриэлла. Кроме того, у меня такое ощущение, что после года жизни в трущобах Рио она испытывает то же самое чувство...
— Какое еще чувство?
— Думаю, хранитель желает того же, что и ты, Форс, — негромко произнес Кингсли.
— Это чего же?
— Она хочет домой.
ШАЙЛЕР
Оливер проследил путь Шайлер и Джека до подножия Эйфелевой башни. Он определял их местоположение по сигналу спутниковой навигации в телефоне Шайлер — после того как девушка покинула остров Святого Людовика, ее мобильник заработал. Костюм юноши был порван, местами подпален. Казалось, будто они с Шайлер вышли из того автобуса не меньше года назад. Когда Шайлер увидела Оливера, ее сердце радостно забилось. Живой и здоровый! Она и не мечтала о таком благополучном исходе.
Они крепко обнялись и оба расплакались.
— Я думала, ты погиб, — прошептала Шайлер. — Никогда — слышишь! — никогда больше так не делай!
— Ой, кто бы говорил, — отозвался Оливер.
Он рассказал, что после того, как Шайлер с Джеком бежали с празднества, там воцарился хаос. Левиафан вместе с Серебряной кровью принялись все поджигать, подпалили верхушки деревьев и едва не сожгли сам отель «Ламбер». Похоже было, что может повториться бойня в Рио. Но потом появился Чарльз Форс и вышиб Серебряную кровь прочь, одного за другим, и они куда-то исчезли — как будто сквозь землю провалились.
