очень красиво, - сказал я.
Она ловко скользнула в мои объятия. Я поцеловал ее один раз и понял, что это навсегда.
Мы двинулись по ковру, за который любой вор лишил бы жизни, к медной кровати, которая была чуть поменьше грузового прицепа, и скользнули между атласными простынями. Ее тело было как "Бентли" в окружении "Фордов Пинто" [11]. Длинные крепкие томные ноги, гладкие и прохладные, как стекло, скупая мальчишеская попка, невысокие маленькие груди, которые соединялись вместе при прикосновении, маленькие темные заостренные соски, вся она была совершенной и манящей. Я тихо возблагодарил Бога за то, что семьдесят пять приседаний в день сделали, наконец, что-то с моим брюхом.
Трахать ее было божьим ответом на уплату налогов. Я проводил по ней руками в каком-то восторженном изумлении. Повсюду смесь прохладного и горячего, новая мягкость, скольжение мышц. Что касается ее, то она была голодна подо мной, как сыщик, напавший на след, голодными были рот, язык и ногти. Мне нравилась острая боль, пляшущая по спине, дикость подо мной. Если бы я овладел ею тогда, я бы кончил через минуту, а было слишком хорошо и без этого. Поэтому я переместился вниз между ее бедер и некоторое время сводил нас обоих с ума своим языком. Вскоре атлас подо мной стал влажным на ощупь, и на нем появились полосы пота, похожие на следы фосфора. Она начала кричать, тоненькие вскрики то усиливались, то затухали под потоком удовольствия, проходящего по ней, как статическое электричество.
Я начал лизать ее, как бешеный зверь. Она скользила по моим щекам и подбородку и по бокам моей шеи. И вдруг я потерял ее в неконтролируемом спазме, и я двинулся вверх и в нее, а она схватила меня за задницу и вдавила в себя последние полдюйма, ее тело творило маленькие чудеса подо мной. Я почувствовал, как она намочила меня до самых яиц, задрожала, вскрикнула и медленно опустилась. Я остался на месте, позволив ей опуститься. Через несколько минут я снова начал двигаться. Я застал ее в полудреме. Ее глаза расширились, и она мгновение смотрела на меня, как на совершенно незнакомого человека. Затем я почувствовал, что она снова начала дрожать. На этот раз все должно было получиться легко, и так оно и было.
Я скатился с нее, посмотрел на нее, а потом мы вместе заулыбались, как идиоты, в бледном свете. Я забыл обо всех своих интригах, путешествиях и деньгах, пока она не сказала, что мы должны жить вместе, сказала это так, словно знала, чего хочет, нашла это, и это был я.
- Конечно, - сказал я.
Придется рассказать о некоторых деталях моего прошлого и настоящего, но я сказал "конечно", как будто завтра не наступит. Она еще не знает о бургерной, но это тоже не завтра.
На следующее утро я отправился домой за сменой одежды, а затем в течение шестнадцати дней мы со Стефани "проводили медовый месяц" у нее дома. Она сказала мне, что взяла отпуск. Прерогатива босса. Я вообще никуда не звонил. Булочки могли поджарить и без меня.
Мы трахались, пили шампанское, ели лед, и это было все. Время от времени мы меняли простыни. В квартиру через день приходила убираться ирландка по имени Дорис. Других посетителей не было. Мы не говорили о делах, и это было к лучшему. Однажды моя сделка с фильмом сорвется, будет фальшивый телефонный звонок и небольшая депрессия. Я только надеялся, что она не захочет прочесть рукопись.
Я быстро привык к квартире. У меня здесь полно игрушек. Стереосистема, магнитофон, DVD диски, камера Super-8, есть даже автомат с аркадной игрой "Космические захватчики". Я стал изготовителем порнографии, снимая километры голой Стеф. Я намеревался смонтировать пленку, но так и не смог сесть за монтажный стол. Мне никогда не надоедало смотреть на нее через видоискатель. Если, конечно, я не трахал ее. В ней была вся эта грация и класс.
И вот однажды я играл голый в "Космических захватчиков", все еще воняя утренним гоном, а она стояла позади меня и наблюдала, не обращая на игру особого внимания, время от времени поглядывая в окно. Я почти чувствовал, как она улыбается. Потом она внезапно отстранилась от меня, и, конечно же, проклятые "Захватчики" меня застрелили.
- Блядь, - сказал я автомату, а потом и ей. - Что случилось?
Я выглянул в окно. Три человека поднимались по ступенькам в квартиру. Одной из них была женщина, которую Дэн узнал в баре. Между ними шла еще одна незнакомка и высокий мужчина в костюме-тройке.
- Послушай, - сказала она. - Нет времени на объяснения. Не беспокойся о том, что произойдет. Постарайся не реагировать на то, что скажут эти люди. Особенно на то, что они скажут обо мне или о нас, хорошо?
- А?
- Просто помни, что все, что здесь произойдет, будет своего рода шуткой. Я объясню позже, ладно? Пожалуйста, не обижайся и ничего не говори, просто следуй моему примеру, вот и все.
- Ладно, конечно. Но, Стеф?
- Что?
- Мы голые.
- Вот блядь.
Мы побежали в спальню, накинули халаты и вернулись в гостиную. Я как раз застегивался, когда услышал, как в двери поворачивается ключ. Первой вошла девушка из бара. Она взглянула на нас, и у нее отвисла челюсть. Другая девушка начала смеяться.
- Господи, Стефани, - сказала она. - Не слишком ли далеко ты зашла на этот раз?
Парень выглядел озадаченным.
Стефани только улыбнулась. Я не знал, что, черт возьми, делать. Та, что с ключами, подошла к Стеф. В ее глазах было что-то холодное, что мне не очень понравилось, и хотя она была очень красивой женщиной в длинной белой меховой шубе, обтягивающих джинсах и сапогах-скороходах, она выглядела угрюмой.
- Может, объяснишь? - спросила она.
Улыбка Стеф немного померкла.
- Пошли на кухню, хорошо? - сказала она. - Ты тоже, Джанет, если не возражаешь.
Мне было неприятно слышать этот тон. В нем было что-то почти покорное.
Они гурьбой удалились на кухню, оставив меня чувствовать себя глупо, стоя
