Мариссе захотелось прочитать его мысли. Раньше такое не пришло бы ей в голову, но сейчас все было по-другому. Безумно хотелось узнать, что же будет дальше. Он ее поцелует? А потом они займутся любовью? Рэт разрешит ей жить рядом? Она с радостью поселилась бы с ним у Дариуса. Или в любом другом месте. Где — не имело никакого значения.
Закрыв глаза, она погрузилась в его сознание.
И увидела женщину.
Темноволосая красавица, с полузакрытыми от страсти глазами, лежала на спине. Он ласкал ее тугие розовые соски и целовал живот, опускаясь все ниже…
Марисса отбросила этот образ, как ядовитую змею.
Так вот с кем он был сейчас. Не с ней, а с этой женщиной. Это ее тело он обнимал, это ее кровь пил так жадно.
И вся его эрекция принадлежала ей — той.
Рэт продолжал жадно пить, время от времени сжимая свои объятия. Марисса заплакала от несправедливости.
Так больно было отказаться от своих надежд и признать очевидный факт, что никакой любви между ними нет и в помине.
Как ей хотелось, чтобы он не останавливался и выпил ее досуха. Дал ей умереть.
Как долго она тешила себя иллюзиями. Понадобились века, чтобы понять очевидное.
Он никогда не принадлежал ей и принадлежать не будет.
Грезы растаяли, оставив ее в полном одиночестве.
Бэт бросила сумочку на столик в прихожей, поздоровалась с Бу и отправилась в ванную. Она собралась было принять душ, — несколько минут под струей горячей воды вернули бы ее телу легкость, — но передумала. Не хотелось смывать запах Рэта с кожи. Она никогда раньше с таким не сталкивалась: эротический аромат темных специй трудно с чем-либо спутать и невозможно забыть.
Включив воду, она ополоснулась, почувствовав между ног легкое жжение. Ее не сильно волновала боль — Рэт имел полное право сделать с нею это снова в любой момент, когда только захочет.
Он был…
Трудно было выразить это словами. Бэт вспомнила, как он извергался в нее. Широкие плечи, покрытые испариной, вздымающаяся от напряжения грудь. Рэт отдал всего себя без остатка. Сделал ее своей.
Да, все именно так. Она находилась во власти мужчины, хозяина, который поставил на ней свою метку. Овладел ею.
Бэт захотела испытать это еще раз, немедленно.
Но, тряхнув головой, она решила, что пора опомниться и положить конец незащищенному сексу. Хватит с них и двух раз. Нужно быть осторожнее.
Выходя из ванной, она поймала свой взгляд в зеркале и замерла.
Внешне ничто не изменилось, она выглядела так же, как утром. Но появилось ощущение, что из зеркала на нее смотрит чужой человек.
Приоткрыв рот, Бэт потрогала зубы. Два передних клыка определенно побаливали.
Боже милостивый, кто же она на самом деле? Во что превращается?
Как Рэт изменился после их близости! Как оттолкнул ее! Его били судороги. Мускулы были готовы вырваться наружу. Клыки стали длиннее, вырастая на глазах.
Благородные черты исказились в агонии.
Неужели ее ждет такая же участь?
Из комнаты раздался негромкий стук: кто-то барабанил в окно. Бу мяукнул в знак приветствия.
Бэт осторожно выглянула из ванной.
У раздвижных дверей что-то темнело. Огромная фигура.
— Рэт? — Она подбежала и распахнула дверь. И тотчас же пожалела о своей беспечности.
На пороге стоял совершенно незнакомый мужчина. Одетый, как Рэт, в черную кожу с головы до ног. У него были короткие черные волосы, суровое лицо и пронзительные темно-синие глаза.
Потянув носом, он нахмурился и посмотрел на Бэт в упор. Потом опомнился.
— Бэт? — Низкий голос был вполне дружелюбным. Мужчина улыбнулся, обнажив клыки.
Бэт даже не вздрогнула.
Черт возьми, быстро же она привыкла к таким сюрпризам.
— Меня зовут Торман, я друг Рэта. — Незнакомец протянул руку. — Или просто Тор.
Бэт пожала его ладонь, не зная, что и сказать.
— Побуду при тебе некоторое время. Если что понадобится, я во дворе.
Мужчина — вампир, или кто их теперь, к чертям, разберет, — развернулся и зашагал к садовому столику.
— Постой, — замялась она. — Зачем во дворе… Проходи в дом.
— Даже так? — Он пожал плечами и перешагнул через порог.
Бу громко мяукнул и потерся головой о тяжелый ботинок. Они поздоровались, как старые друзья. Когда вампир выпрямился, полы кожаной куртки распахнулись, и Бэт увидела кинжалы. Похоже, у парня под курткой такой же арсенал, как тот, что Буч изъял у Рэта.
— Выпьешь что-нибудь? — Она поморщилась: «Только не кровь. Пожалуйста, не говори, что будешь пить кровь».
Он весело ухмыльнулся, как будто прочитав ее мысли.
— А пиво у тебя есть?
Пиво? Он пьет пиво?
— Скорее всего, да.
Она пошла на кухню и вернулась с двумя бутылками «Сэма Адамса». Ей тоже не мешало выпить.
Как-никак в гостях сидит вампир. И ее покойный отец был вампиром.
И ее любовник — тоже самый настоящий вампир.
Она запрокинула голову и сделала большой глоток.
Торман тихо рассмеялся.
— Тяжелая ночь?
— Ты даже не представляешь. — Она вытерла рот ладонью.
— Ну, отчего же. — Вампир уселся в потертое кресло. Спинка жалобно заскрипела. — Я рад, что наконец познакомился с тобой. Твой отец столько всего рассказывал.
— Правда?
— Он страшно гордился тобой. И держался в стороне — не потому, что не любил, а чтобы не поставить тебя под удар.
— Фриц говорил то же самое. И Рэт.
— Вы с ним поладили?
— С Рэтом?
— Ага.
Почувствовав, что щеки заливает румянец, Бэт скользнула в кухню. Не нужно, чтобы Тор заметил ее реакцию. Взяв с холодильника коробку печенья, вытрясла немного на тарелку.
— Он… он… как бы это сказать… — Она замялась.
— Я тебя понял.
Бэт протянула ему тарелку:
— Угощайся.
— Овсяное, с изюмом, — сказал он, беря сразу три штуки. — Мое любимое.
— А я думала, вампиры только кровь пьют.
— Не-ет. В ней содержатся необходимые питательные вещества, а так мы едим простую человеческую еду.
— И чеснок?
— И особенно его. — Он откинулся в кресле, мечтательно жуя печенье. — Обжаренный в оливковом масле — вкуснота!
«М-да, с этим парнем ладить легко, — подумала она. — Расселся, как у себя дома».
Нет, не совсем так. Время от времени Торман бросал взгляд на окна и дверь, словно охраняя периметр. Бэт не сомневалась, что, если что-то ему не понравится, он пулей вылетит из кресла, и уж точно не затем, чтобы проверить замки. А чтобы атаковать.
Вампир закинул в рот еще одно печенье.
Явно, он был настроен сохранять видимость светской беседы.
