— Возможно, ты права! Я ведь полюбил тебя иной! Но не печалься! Для всех и для себя самой ты будешь красавицей! А для меня ты будешь любимой!
— Как он умер?
Жигмонт передал ей рассказ цирюльника.
— Я чувствую жалость к нему, — тихо проговорила Маргарета.
— Ты была права. Он утратил силу! Он хотел, чтобы его видели герцогом на коне во главе свиты, а люди видели безумного старика, кривляющегося и играющего по-ребячьи в лошадки! Напрасно он решил бороться со мной! Он не смог наказать меня, он убил себя!
— Неужели его целью была — власть? — задумчиво произнесла Маргарета.
— Если так, то он избрал неверный путь! К власти надо идти обыденными, проторенными путями. Нельзя проявлять своеобычность!
— Знаешь, я чувствую, и ты мог бы достичь высот власти! Но ты не хочешь!
— Я хочу быть свободным!
Жигмонт и Маргарета покинули приморский город и двинулись в путь. Они долго были в пути. Всюду Жигмонт слышал похвалы своей красавице жене. Они прибыли в королевство венгерское. Когда Жигмонт был принят при дворе, у него появились деньги, он накупил для Маргареты нарядов и драгоценностей. Все восхищались ее красотой. А он видел старуху с распущенными посекшимися седыми волосами, исхудалую, с лицом сморщенным и темным, во рту у нее не хватало зубов и потому речь ее звучала не совсем внятно. А всех поражал ее мелодичный прелестный голос, четко произносивший певучие фразы. Особенно забавлялся Жигмонт поведением своего приятеля, духовника королевы. Когда они сидели за шахматной доской и в комнату входила Маргарета, священник принимался перебирать зерна четок, ему неловко было восторгаться красавицей, но Жигмонт видел его восторг.
Жигмонт играл с королем ежедневную партию. Король пристрастился к шахматам благодаря Жигмонту. В уединенном покое было жарко натоплено. Король страдал приступами внезапного озноба. Оба игрока медленно передвигали тяжелые резные фигуры, подолгу раздумывая над каждым ходом.
— Королева желает видеть тебя! — король нарушил молчание. — Зайди к ней перед вечерним приемом! Откровенно говоря, я предпочитаю, чтобы она почаще видела тебя, а не своего духовника!
— Что смущает вас? Шах, ваше величество!
— Что смущает? А сегодня я продержался довольно долго! Но тебя обыграть невозможно!
— Это потому что я играю без горячности, ваше величество!
— Меня смущает влияние священника на королеву! Я подозреваю, что он сторонник Габсбургов!
— О, тогда вы можете быть спокойны! Я полагаю, Габсбурги будут править Венгрией лет через триста-четыреста.
— Но будут?!
— Я не могу предсказывать, я лишь предполагаю!
— Но, должно быть, ты прав! Сегодня гораздо больше следует опасаться нашествия татар!
— Вы имеете в виду османов, воинов, завоевавших Византию?
— Да, этих завоевателей! Что ты скажешь о них?
— Ничего, ваше величество! Им суждено захватить часть вашего королевства! Но и их владычество не будет вечным!
— Что я должен предпринять, по-твоему?
— Ничего, ваше величество! Спокойно правьте страной.
— Разве я не должен собрать войска?
— Зачем, ваше величество? Войска следует собирать лишь для нападения, а не для защиты! А в вашем случае нападать предстоит вашим противникам. Пусть они и собирают войска!
— Люблю парадоксальность твоих суждений!
— Благодарю!
— Кстати, я хотел бы вернуть тебе Гёзале — твое родовое поместье!
— Да, да, то самое, которое отец когда-то проиграл в кости. Кажется, так? Или в другую азартную игру, не припомню…
— Ты не похож на своего отца!
— Вы так думаете, ваше величество?
Маргарета в своей спальне одевалась, готовясь к вечернему приему у королевы. Две служанки помогали ей. Маргарета была молчалива и сосредоточена.
В отличие от других придворных дам, да и от самой королевы, Маргарета тщательно мылась два раза в день. Жигмонт любил в своей жене эту черту, он говорил, что это напоминает ему Восток, где он долго прожил. Большая деревянная бадья, наполненная специально нагретой водой, все еще стояла в комнате. На полу возле бадьи лежал в большой золотой мыльнице кусок мыла, душистого и мягкого, изготовленного на острове Крит, это невиданное снадобье стоило немалых денег.
Пристально вглядываясь в полированную поверхность медного зеркала, установленного на столе, Маргарета не спеша расчесывала свои пышные волосы. Казалось, она была недовольна своим нечетким отражением и чуть хмурила прелестные брови, напоминавшие тонкий серп молодого месяца.
Уложив косы в сложную прическу, Маргарета, не глядя, протянула точеную руку. Служанка подала золотую коробочку. Маргарета осторожно коснулась кончиком указательного пальца содержимого коробочки, нанесла на веки тончайший слой золотой пыльцы. Эта деталь тотчас придала ее красоте какую-то сказочность.
Служанки уже держали наготове нарядное платье из тяжелого алого бархата. Золотое ожерелье с драгоценными рубинами — подарок самой королевы! — довершило наряд красавицы. Среди дорогих колец, унизавших тонкие пальцы Маргареты, терялось золотое колечко с печаткой, на печатке изображалась мужская фигура, по обеим сторонам которой замерли две птицы с девичьими головками.
Маргарета заперла шкатулку с драгоценностями и величественно покинула спальню.
Жигмонт два раза постучал костяшками пальцев в тяжелую, мореного дуба, дверь, и, не дожидаясь ответа, вошел в покои королевы.
Простоволосая, в широком темном одеянии, накинутом поверх сорочки, уже не первой молодости, худощавая женщина протянула порывисто обе руки.
— Я заждалась!
— Прости, дорогая, шахматы!
— Мне кажется, ты нарочно обучил его этой игре, чтобы как можно реже видеться со мной!
— Ты ревнуешь?
— Смешно ревновать мужа такой красавицы!
— Да, Маргарета — существо необычайное!
— Зачем ты дразнишь меня?
— Я всего лишь говорю правду!
— Поцелуй меня! В губы!..
Спустя два часа Жигмонт стоял у двери, собираясь уходить.
— Кстати, — королева подошла к нему снова. — Он не говорил с тобой о Гёзале?
— Король?
— Кто же еще!
— Говорил!
— Пора тебе вернуть родовое поместье!
— Кому оно сейчас принадлежит?
— Каким-то Шомёги!
— Это многочисленное семейство?
— Нет, нет, я даже не знаю точно, сколько их. Кажется, в живых остался один старик… или старуха…
— Мой сын Михал недавно охотился в окрестностях Гёзале.
— Он мог бы заехать в замок!
— Он говорит, что был далеко от замка и предпочел остановиться в деревне.
