— Я всего лишь профессионал. Не больше. Уитни пришла ко мне всего где-то около года назад. Она была настолько энергична и раскрепощена, что я не смог бы найти никого лучше для своей работы. Тем более — она увлекалась готикой. И, что не менее важно, она выглядела моложе своих девятнадцати. А в шоу-бизнесе это несомненный плюс.
— Чем она занималась?
— Никакого аутре.
— Аутре?.
— Это значит…
— Я знаю, что это значит. Я просто поражаюсь, насколько обогатился твой словарный запас.
— Нельзя вечно торчать в прошлом, Джо. Иначе кроме застоя ты не получишь ничего.
— Неплохо.
Он машет рукой в сторону потрепанного толкового словаря на столе.
— По новому слову в день. Таков мой принцип. Ты что, думал, я проведу остаток своей жизни, обращаясь к людям «Эй, чувак»? Самосовершенствование — один из выходов для черного в Америке состояться в жизни. И я довольно преуспеваю в этом, Джо.
— Прости, не хотел тебя обидеть.
— Ты меня извини. Я что-то увлекся своими нотациями.
— Итак, Уитни Вейл.
— Да, Уитни. Она не занималась ничем, что выходило за рамки. Она была сплошь покрыта пирсингом и татуировками, так что облачить ее в кожаные аксессуары не представлялось возможным. В ее первую фотосессию мы поэкспериментировали с двумя стилями: школьницы-католички и обаятельной романтичной девушки. Оба стиля шокирующее контрастировали с ее готическими пристрастиями. Однако результат превзошел все ожидания. Вскоре она сама превратилась в этакую очаровательную школьницу. Мы подыскали ей несколько партнеров среди парней и девушек и сняли пару видео.
— Кто входил в число ее обожателей?
— Этой юной, очаровательной особы, вечно попадающей неприятности? Думаю, ответ очевиден. Обычно это были так называемые «папочки» или «папики».
— Дашь список?
— Как я уже сказал, я счел необходимым сжечь все бумаги и документы, имеющие к ней отношение.
Он поглаживает свои едва тронутые сединой волосы.
— Я бы мог достать список лиц, бывших весьма благосклонными к ее личности. Уверен, среди них непременно найдется кто-то, кто входил в привычный круг ее обожателей.
Я представляю себе, как буду медленно прорабатывать список тридцатилетних извращенцев, пытаясь найти хоть малейшую зацепку, пока меня изнутри будет пожирать Вирус.
— Забудь.
— Что-нибудь еще, Джо?
— Известно ли тебе что о парне, который продает ее снимки в обнаженном виде в Интернете?
Он мотает головой.
— Предполагаю, это один из ее поклонников, что загрузил в Интернет снимки и пытается нажиться на трагедии. Что же касается меня, я изъял все ее снимки и материалы, связанные с ней, и сжег. Меры предосторожности, сам понимаешь.
Я вынимаю фото Аманды Хорд и бросаю ему на стол. Фотография ложится довольно близко к нему, так что ему не придется тянуться.
— Знаешь ее?
Он берет ее и какое-то время разглядывает.
— Я бы сказал, что нет.
— Иногда она появляется без макияжа.
Он вновь смотрит на фото и косится на меня.
— Все равно я бы сказал, что нет.
— Да ну?
— Я кручусь в большом бизнесе, Джо. Ко мне ежедневно приходят сотни подростков. Среди них много начинающих актеров и просто ищущих дополнительный заработок. Многим, таким, как эта девочка, я сразу же отказываю. По одной лишь причине: они слишком молоды. Однако есть возможность, что она оказалась в моей команде без моего ведома.
Я кладу фото Аманды обратно в карман.
— Ясно.
— Это все, Джо?
— Да. Спасибо.
Он наклоняется вперед и протягивает руку, изрядно потея от непомерных в его состоянии усилий. Я пожимаю ему руку.
— Джо, слышал, с Уитни так жестоко поступили.
Я отпускаю его руку.
— Толстяк, а я слышал, что она была больна. Думаю, все случилось так, как и должно было.
Он прикрывает жирно рукой рот.
— Нет, Джо. Я не могу в это поверить.
— Такие бродят толки.
Я направляюсь к двери.
— Джо, позаботься о ней. Позаботься об этом деле, Богом тебя прошу.
Я останавливаюсь в дверях.
— Я как раз над этим и работаю.
— Бывай, чувак.
Даллас восседает на старом виниловом диване в помещении, что заменяет им приемную. Выходя, я указываю ему на офис.
— Можешь вернуться.
Он отбрасывает газету, которую читал минуту назад, и, сопя, направляется к офису.
Я прохожу мимо девушки, исполняющей обязанности секретаря.
— Привет, мистер Питт.
Это Мисси. Одна из тех девушек, которых я спас от придурка-садиста. Когда я вошел, ее здесь не было.
Сейчас она выглядит лучше. Ухо у нее уже не вырастет, а улыбка никогда не станет ровной. Однако она отращивает волосы, и, похоже, Толстяк подыскал ей куда более спокойную работу. Нет, он далеко не альтруист. Он просто знает, что принесет пользу его бизнесу. Вот взять хотя бы Мисси. Другая девица, которую я спас, исчезла, не успев вернуться. Может, она одумалась и вернулась к семье. А может, она где-то в темном углу глотает пиво или таблетки? А Мисси никуда не делась. Толстяк не прогадал. Конечно, он бы сделал больше прибыли, пусти он Мисси на экран — ее внешность, далее с такими увечьями, была достаточно востребована на порнорынке. Однако девушка уже к такой работе вернуться не могла. Но и уходить никуда не хотела. Не выгонять же ее, а то она может подойти к первому попавшемуся копу и настучать на все это дело.
— Привет, Мисси.
Ее левая рука инстинктивно тянется к волосам, чтобы прикрыть еще не совсем заживший шрам на месте оторванного уха.
— Могу ли я чем-нибудь помочь вам, мистер Питт?
Она смотрит мне в глаза.
Мне вспоминается дом на Стейтен-Айленд. Он поработал ножом над ними обеими. Только казалось, что Мисси понравилась ему больше. Не приди я вовремя, она бы уже умерла. Может, мне сказать ей сейчас: «Конечно, Мисси. Ты можешь оказать мне огромную услугу. Я лишь разок приложусь к твоей артерии и выпью пинту-другую твоей крови». Черт! Нет, она, чего доброго, еще и согласится.
— Скажи-ка мне, Толстяк говорит, что каждая малолетка, переступающая порог вашей компании, тут же получает от ворот поворот. Так ли это?
— Это чистая правда.
— Кто этим занимается? Ты?
— Иногда.
Я протягиваю ей фото.
— Видела ее?
— Да… Да, точно.
Я убираю фотографию. Все внутри меня застывает.
— В смысле?
— Нет, нет. Она у нас не работает. Она просто приходила и ждала свою подругу.
— Подругу?
— Да, ту… как ее, Уитни.
Я задаю ей еще пару вопросов и направляюсь к грузовому лифту, который спустит меня обратно на улицу. Позади меня раздается:
