могли бы жить, да жить под знаменем марксизма-ленинизма».
Уже перед сном в голову пришла неожиданная мысль: «Что, если здесь какая-то аномалия или тектонический разлом, поэтому и вожди покоя не дают. Если и дальше так пойдёт, придётся дачу продавать и перебираться на другое место. Но где гарантия, что не достанут там?» Так и не нашёл ответа на вопрос, а ночью приснился сон — будто входит в свой кабинет, а на стене вместо портрета президента красуется личность Леонида Ильича — при орденах, всё, как полагается. Запер дверь на ключ, что б никто не вошёл, встал на стул и попытался снять портрет, а он не поддаётся, словно бы в стену врос. И ведь мастеров вызывать нельзя, чтобы стену раскурочили — тогда не избежать позора. И дня в директорском кресле после этого не просидишь!
Вдруг слышит неведомо откуда возникший звук, словно бы кто-то горло прочищает:
— Кхе-кхе!.. Мы тут с товарищами посовещались и решили, что надо нам с тобой кое-что срочно обсудить, а то эти… как их… наверняка запудрили тебе мозги.
Терентий Павлович смотрит на портрет и видит, что Брежнев губами шевелит, словно готовится произнести следующую фразу. Так и есть:
— Нехорошо, если переметнёшься к либералам или того хуже — к анархистам. Это непорядок! Как можно руководить солидным институтом при подобных взглядах на роль личности в истории? Так что давай начнём всё по порядку, с Ивана Грозного до нынешних времён.
«Этого только не хватало! Тут и за день не управимся». Другому бы посоветовал прочитать одну из своих монографий, но ведь вождям книги некогда читать — надо претворять в жизнь решения очередного съезда партии. Попытался немного сузить временные рамки:
— Леонид Ильич! А может быть, начать с Хрущёва, а потом…
— Да нет, с Никитой всё предельно ясно! Развенчать культ личности после её смерти — это каждый сможет. А ты попробуй при жизни её осадить! У меня вот получилось… В общем, тратить время на него не стоит.
— Тогда Сталин?
— Сталина не трожь! Ты представь, какой была бы наша многострадальная страна сегодня, если бы мне позволили возродить сталинскую экономику? Ведь в ней государственная собственность сочеталась с этой… как её… кооперацией, с коллективными хозяйствами в промышленности и на селе? И Америка, и даже Китай сегодня бы нам в зад дышали, и не было бы нужды ни в какой горбачевской перестройке. А уж Ельцин… Эта вражина, этот прихвостень империалистов родную мою Украину им отдал. Да за такое я бы… Что тут говорить — если бы не помер, я бы всем им показал… А что теперь? Народ меня забудет и даст себя обмануть, и ведь уже не в первый раз!
Вождь замолчал. Видимо, пропало желание спорить о роли личности в истории. Ему всё ясно, а вот Терентий Павлович никак не мог понять, почему «не в первый раз». Ведь всё делалось из благих побуждений, а если в чём-то ошибались, так на то были объективные причины, к примеру, засуха, падение цены на нефть или снижение рождаемости… С природой не поспоришь!
Проснувшись, первым делом выглянул в окно. Вроде бы все на месте, но главное, что их трое, а не четверо. Есть надежда, что хотя бы этот день пройдёт без приключений. Теперь со спокойной душой можно отправляться на работу, а то дел невпроворот: с утра Учёный Совет, потом телевизионное ток-шоу, ну и далее по списку.
Но вот наконец добрался до Останкино. Только здесь, на ток-шоу «Места хватит всем», можно было получить ответ на все недоумённые вопросы.
Как всегда, сначала прозвучал голос за кадром:
— На лужайке перед загородным домом директора Института исследования роли личности в истории обнаружен неопознанный объект. Спецслужбы выясняют его происхождение. Есть версия, что это послание от внеземной цивилизации. Так ли это, вы узнаете из нашей программы.
Аплодисменты в зале. На авансцену выходят ведущие этой программы.
— Здравствуйте! Я Ваня Трушечкин.
— А я Андрей Ноткин.
— Это программа «Места хватит всем»…
— …где рады всем гостям, даже если не все этого заслуживают. Мы работаем в прямом эфире.
Ноткин раскрывает в свой блокнот, где сотрудники редакции заранее расписали всё, о чём он должен говорить:
— Ну что ж, на этой неделе произошло событие, которое наверняка потрясло не только политическую элиту, но и тех участников нашей программы, которые пока к элите не относятся. Речь о некоем подобии метеорита, который найден во дворе Терентия Павловича Дынина. У нас есть возможность узнать из первых рук о том, как это всё произошло. Вам слово.
Терентий Павлович возмущён: «Опять всё перепутали!»
— Позвольте! Но это же не метеорит, а памятник! И даже не один, их несколько.
— Как это так? У меня здесь ничего такого нет, — Ноткин ткнул пальцем в свой блокнот.
— Не знаю, чего понаписали там редакторы, но вот вам факт.
Терентий Павлович достал смартфон, вывел на дисплей фотографию и предъявил её ведущим.
— Любопытно! Сейчас мы выведем картинку на большой экран.
Увы, изображение вождей посреди лужайки не произвело должного эффекта. Сразу последовало возражение:
— Да это фейк! Я с помощью фотошопа и не такое могу изобразить. К примеру, Ленина в обнимку с Анжелиной Джоли.
Терентий Павлович не хотел сдаваться:
— Вот вам ещё несколько фотографий, как бы с разных ракурсов. Неужели вы думаете, что мне нечем заниматься кроме как вводить в заблуждение общественность?
После того, как фотографии вывели на дисплей, о фейке уже никто не вспоминал, но возник вопрос:
— А как они туда попали?
Попытался объяснить:
— Ленина мне привезли согласно распоряжению Минобрнауки. Якобы расчищают старые завалы. А вот откуда Ельцин с Горбачёвым, ума не приложу. Вроде бы Борис Николаевич свалился с неба, но утверждать однозначно не могу, поскольку в момент падения разогревал себе обед.
Такой сценарий не был прописан в «методичке» Ноткина, поэтому он оказался в затруднении. И впрямь, можно ли говорить о бесхозных изображениях вождей, не имея разрешения начальства? Поэтому ведущий сделал ход конём:
— У нас рекламная пауза. Вернёмся через пару минут. Немного потерпите!
Пока телезрители наслаждались рекламой, участники ток-шоу не теряли времени даром — одна криминологическая версия рождалась за другой. Однако Ноткин, выйдя из-за кулис, прервал процесс поиска приемлемого объяснения:
— Итак, всё выяснилось. Два памятника из трёх доставили Терентию Павловичу по ошибке. Один предназначался для установки перед главным корпусом Физтеха, того, что в Долгопрудном, а другой — для детского садика номер две тысячи триста пятьдесят шесть
