Джеймс покачал головой. "Нет, мэм, конечно, не знаю".
Она наклонилась ближе, и он почувствовал кислое пиво на ее дыхании под слишком густым мускусом духов и секса.
"Он сказал: "Мадам, ваше предложение, хотя оно и ценно, равносильно инвестициям в расплавленную лаву. Она, конечно, расплавит гениталии до гладкого обрубка, но потом ее огонь вскоре угаснет, и останется лишь бесполезный камень". Ты можешь поверить в это дерьмо?"
Джеймс подавил смех. "Это что-то новенькое для меня, мисс".
Он повернулся и бросил еще один пятак в Маркуса, который поймал его в воздухе. Затем он приклонил шляпу перед посетителями, даже перед пианистом, который все еще продолжал играть на задней площадке.
"Я благодарен за информацию и беседу, друзья. Я лучше пойду".
Он повернулся, чтобы уйти, и почувствовал руку на своей руке. Повернувшись, он увидел шлюху, которая осторожно тянула его за предплечье. Она сжимала руками свои груди так, что они чуть не вываливались из платья, и коричневые соски отчетливо выделялись.
"К чему такая спешка, милый?" - спросила она, трепеща веками. "У меня есть время, чтобы сделать твой день?"
Джеймс широко улыбнулся и положил свою руку поверх ее руки, наклонившись к ее лицу. Она начала поворачивать свое лицо к нему, как будто он собирался поцеловать ее.
Затем он остановился, всего в дюйме от ее лица.
"Мадам, я предпочитаю окунать свой фитиль в чистый воск".
Он отдернул ее руку, повернулся и вышел, не сказав больше ни слова. Когда створки распахнулись и он сел на своего коня, из таверны послышался ее крик.
"Ты, сукин сын, дразнишься!"
Он свистнул своему коню, еще раз приклонил шляпу перед входом в таверну и поскакал из города на восток.
3
Он нашел коттедж Агаты Дюпри именно там, где сказал бармен. Он стоял в стороне от тропы на приличном расстоянии, из его трубы валил дым, а облупившаяся белая краска на сайдинге придавала дому очаровательный налет старины. Большое крытое крыльцо гостеприимно возвышалось перед домом, а сеть камней из железной руды прокладывала дорожку через двор к столбу, к которому Джеймс привязывал поводья, чтобы удержать своего коня на месте.
На крыльце на деревянном кресле-качалке сидела пожилая женщина, лениво поскрипывая по доскам крыльца. Джеймс очаровательно улыбнулся ей, проходя по выложенной железной рудой дорожке, и приклонил перед ней шляпу, когда приблизился. Ее лицо было спокойным, но не суровым, на нем застыло любопытное выражение. Рядом с ней стоял стакан с тем, что могло быть лимонадом или водой из колодца на заднем дворе. Он не знал, что именно.
"Мэм", - сказал он, подойдя к крыльцу и поставив одну ногу на первую ступеньку. "Прекрасный у нас сегодня день".
Ленивое покачивание женщины не прекращалось, пока ее глаза - и только ее глаза - оценивающе осматривали его.
"У меня прекрасный день", - сказала она с неторопливым акцентом восточного Техаса, который Джеймс счел ностальгическим. "Но я не знаю, кто мы, черт возьми, такие".
Качание продолжалось, и между ними воцарилась тишина. Это не было неприятное молчание, но и комфортным его назвать было нельзя. Джеймс прочистил горло.
"Мэм, я должен попросить у вас прощения, я забыл о своих манерах, я..."
"Надо было выпить, чтобы забыть их", - укоризненно ответила женщина, слегка приподняв одну бровь.
"Я, э-э, извините, мэм", - продолжил Джеймс, с трудом подбирая слова. "Боюсь, я уже давно не пользовался ими. Но у меня есть несколько, уверяю вас".
Женщина окинула его взглядом с головы до ног и обратно, остановившись на его глазах. Ее глаза сузились.
"Почему вы выглядите знакомым?" - спросила она с ноткой раздумья в голосе, как будто пыталась воскресить древнее воспоминание.
Джеймс улыбнулся. "Я не могу точно ответить на этот вопрос, мэм, но позвольте мне начать сначала. Меня зовут мистер Джеймс Ди. Я... ну, я бы сказал, что я не местный, но это не совсем верно. Не совсем так. Но видите ли, я ищу одного человека. Но не только человека, понимаете, я ищу и город. Тот, который я искал последние семь лет, с тех пор как приехал в это место. Я слышал, что вы можете быть..."
"Вы ищете Даст и джентльмена вне закона Гира Дрири", - сказала она совершенно серьезно, как будто это была непреложная наука.
Джеймс был ошеломлен, и его подбородок опустился. Ему говорили, что эта женщина хорошо осведомлена, но он не ожидал такого. Он не знал, чего именно он ожидал, но это было не то.
"Да, мэм, собственно говоря, так и есть. Как вы...?"
"Человек, который семь лет ищет один-единственный город и не находит его, - это либо имбецил с компасом, либо он ищет Даст. Тут нет двух вариантов. А человек, ищущий Даст по пятам другого человека, ищет Гира Дрери".
Джеймс был поражен, и его отвисшая челюсть свидетельствовала о его благоговении.
"Он проходил здесь несколько дней назад", - продолжила она, не обращая внимания на его удивление. "Как и ты, искал Даст. Могу сказать, что он отличный парень, но это не скрывает того, что я могу сказать о человеке сразу. Видишь ли, я был благословлена Богом или, возможно, проклята Дьяволом - еще не решила, что именно, - способностью узнавать о людях все, просто взглянув на них. А еще я был благословлена - или проклята - тем, что знаю, как человек может оказаться в Дасте, хотя мало кто стремится туда с благородными намерениями. Там нет ничего, кроме зла, и я предпочитаю, чтобы оно там и оставалось. Если бы оно вырвалось наружу, помоги нам всем Бог".
Джеймс наклонился вперед, опершись локтем на колено, и отвесил челюсть. Он был очарован этой загадочной женщиной, и просто не мог сдержать своего благоговения.
"Мэм, это очень поучительно", - сказал он, позволяя благоговению переполнить его голос. "Как такая леди, как вы, оказалась здесь, в Уиннсборо?"
Она пренебрежительно махнула рукой.
"Ты здесь не для того, чтобы писать мою биографию, парень, ты ищешь разбойника и ужасное место. Не гоняйся за кроликами, которые не имеют ни малейшего отношения к тому, что важно".
Челюсть Джеймса звучно щелкнула, и он еще раз повел подбородком, чувствуя, как раскраснелись его щеки.
Она перестала раскачиваться и наклонилась вперед в своем кресле, положив руки на колени. Ее глаза, блестящие голубые глаза, которые он заметил впервые, стали жесткими и буравили его. Он чувствовал, как они впиваются в его плоть, и ему вдруг показалось, что он обнажен перед ней. Его румянец грозил стать пурпурным, но она откинулась назад и кивнула один раз, а затем впервые улыбнулась. Улыбка не была широкой, но она была доброй. Почти знакомая.
"Ты не такой, как он", - сказала она.
Джеймс на мгновение не понял, о чем она говорит, потом до него дошло.
"Как мистер Дрири, вы имеете в виду?"
"Да", - сказала она, кивнув. "Он проходил здесь несколько дней назад, как я уже говорила. Искал Даст так же, как и вы. Но я увидела в этом человеке что-то темное и яростное. Это зло, живущее в Дасте, он хочет овладеть им и использовать его для себя. Но у тебя, ну... у тебя, кажется, другая цель".
Джеймс просто встретился с ней взглядом и ничего не сказал.
"Ты был прав, когда сказал, что ты не местный, но это нечто большее. Загадка. Это и правда, и ложь, одновременно. Ты здешний, но ты не здешний".
Цвет лица Джеймса исчез. Как будто женщина заглянула прямо в его мозг, в его душу, и увидела все его секреты. Вот почему он чувствовал себя таким обнаженным перед ней. Он был обнажен перед ней.
Эта женщина - нечто иное, подумал он.
"Я знала, что вы мне знакомы", - сказала она, вставая с кресла-качалки. "Я скажу вам, где найти Даста, мистер, но не мистера Дрэри. Я не могу с уверенностью сказать, где он. Но это точно не Даст".
