– Все, я высушу волосы и побегу. – Росита унеслась, затем послышался звук включившегося фена.
Присвистнул телефон, приняв сообщение.
«Я внизу».
«Иду», – ответил я.
Убедился, что флешки в кармане, и вышел из квартиры. Опять знакомое ощущение проваливающегося пола в лифте, блымкнувшая короткая мелодия при открытии дверей, просторный холл. На диване у стены слева я обнаружил молодого, лет двадцати пяти, тощего и высокого парня с взъерошенными волосами, одетого в широкие шорты и свободно болтающуюся белую майку длиной чуть не до колен. В руках у него был небольшой планшет, в экран которого он сосредоточенно таращился, попутно еще и тыкая в него пальцем, явно собираясь отправить сообщение. Но меня он заметил:
– Старшой! – Парень поднялся на ноги и чуть глумливо откозырял.
– Привет, Вить, – протянул я руку.
Пальцы у него были длинные и тощие, как он сам. Атлетом Витька при всем желании было не назвать, но в своем деле он был настоящим докой, за что и ценился. Настолько докой, что я ни разу не пожалел о том, что вытащил его из тюрьмы Ла-Хойя и до кучи еще и на зарплату взял.
В тюрьме Витёк оказался по собственной, откровенно говоря, глупости. Отправившись в Панаму за лучшей долей из родной Макеевки, он не придумал ничего лучше, как ввезти вырученные от продажи домика на родине деньги в наличных долларах, к тому же припрятав их в багаже и не декларируя. В ином месте были бы иные проблемы, но в Панаме, в которой кокаин чуть не в сигаретном киоске можно купить в среднем за десять долларов за грамм, а потом продать в Америке, например, в несколько раз дороже, отношение к недекларированной наличке крайне плохое. Такого человека сразу берут и везут в тюрьму, где он может просидеть год, а то и два, ожидая разбирательства по своему делу. Так и с Витьком случилось, который прямо с паспортного контроля отправился в отделение для иностранцев той самой Ла-Хойи – жуткой дыры, в которой даже воды нет, сидящих там раз в день выводят к реке, где позволяют набрать воду в пластиковые емкости. Да, да, прямо из реки, панамской реки, текущей через экваториальные джунгли и собирающей всю заразу. А если нет емкостей, то сиди так, без воды.
У меня в отделении для иностранцев Ла-Хойи проводил время один не слишком удачливый клиент, гражданин России и Израиля по совместительству, умудрившийся посетить половину тюрем в половине стран в силу своего неуемного желания влезать во все аферы. И он же показал мне совсем растерянного молодого парня, сказав, что тот уже успел зарекомендовать себя среди зэков, сумев что-то там наладить с Интернетом. Тут оговориться надо: пусть Ла-Хойя и дыра, но если у тебя есть деньги, то будет и Интернет, и телефон, и даже девиц приведут по требованию, только плати. И Рома, тот самый русско-израильский авантюрист, совершенно неожиданно и бескорыстно попросил парню помочь, мотивируя тем, что Витёк не злодей, а просто лох. И уговорил.
Особых трудов вытащить Витька из тюрьмы не составило, все это вылилось в несколько звонков и ужин с адвокатом Рамиресом – братом директора этой самой тюрьмы. Чуть сложнее оказалось выручить конфискованные двенадцать тысяч долларов, но и с этим разобрались. Полиция в Панаме организована американцами и не слишком коррумпирована, в ней просто бардак, как и везде. Тысяча ушла за содействие, одиннадцать Витёк получил на руки, окончательно воспылав ко мне любовью и благодарностью.
Рома, который, к слову, вскоре тоже вышел и уехал в Бразилию, наверное, за новым сроком, не соврал – Витёк оказался почти гением. Был он и программистом, и «железячником», и даже электриком, если надо. Он собирал из самых неожиданных компонентов сигнализации, быстро разобрался в предмете и теперь знал все об аппаратуре для слежения и наблюдения, он умел находить «жучки» и имел для этого все необходимое. В общем, вытаскивать из Ла-Хойи его стоило, точно стоило, ни разу об этом не пожалел.
– Держи, – я протянул ему флешки. – Сразу займись, хорошо? Не тяни. Если что обнаружишь – снимки, и машин, и лиц. Почисти, если надо. И мне почтой. И заключение. Договорились?
– Не вопрос, так и сделаю.
– На завтра у тебя все готово?
– Да, все как надо. Вы тоже подъезжайте, надо будет проверить, как сигнал идет.
– Подъедем, куда денемся, если смысл будет.
Обнаружим слежку – устроим видеонаблюдение в доме клиента, следующая стадия, чуть более затратная для его бюджета. А сами расположимся в своем чудо-фургоне неподалеку, чтобы можно было и наблюдать, и быстро реагировать, случись чего.
Флешки вместе с его планшетом перекочевали в небольшую сумку, висящую на плече, и Витёк заторопился к выходу, шлепая тапками по тощим пяткам. Как он в этих «флип-флопс» вообще машину водит? И не он один ведь… Я раз попробовал и на всю жизнь закаялся. Специалист наш между делом вышел на улицу, сел в припаркованный у тротуара белый пикап «Ниссан Фронтир» и уехал.
Войдя в квартиру, вытащил из-за пояса, оттянув клипсу, кобуру с компактным «Heckler & Koch P2000» и поч с запасным магазином, сложил это все в ящик у входа. Это «экипировка на выход», так что пусть у выхода и лежит, с ключами от машины и солнечными очками. Все, теперь никуда не иду, все дела дома. Через гостиную пробежала совершенно голая Росита, сверкнув смуглым телом, что-то поискала в своей сумке, валяющейся на диване, потом снова умчалась в ванную, откуда все еще доносился шум фена. Я между тем переоделся в спальне в тренировочные шорты с майкой и удалился в кабинет – мне еще с записями работать.
В свое время, чувствуя, что теряю форму и набираю вес, нашел способ совмещать нужное с полезным – поставил в кабинете велотренажер. На его ручках разместил самодельный отстегивающийся столик, а на столике закрепил клавиатуру и положил «мышку». А большой двадцатисемидюймовый монитор повесил напротив на стену. Если не печатать и не отвечать на письма, а просто смотреть, то вполне удобно получилось: и делом занят, и калории расходуешь. Вместе с бассейном, что разместился на крыше моей башни, и со спортзалом на двадцать седьмом этаже, некий эффект наблюдался. Сильно скинуть вес не получилось, но в тонус пришел и, по крайней мере, дальше не набирал. И на том спасибо.
Только успел взобраться на тренажер, в кабинет забежала уже одетая Росита. Обняла, поцеловала:
– Папи, я пошла, будешь скучать?
– Буду, обязательно буду. – Я приобнял ее за плечи. – Осторожней там.
– А ты бы сам зашел и присмотрел, – засмеялась она.
– Как-нибудь, – усмехнулся я. – А так Майло присмотрит.
Хлопнула входная дверь, Росита унеслась. Она работает в «Хрустальном дворце» – это вроде как лучший стрип-клуб в Панаме, совсем недалеко отсюда, на Бальбоа тоже, она туда пешком ходит.
