— Только не думайте, будто я учу вас делать вашу работу, док, — сказал он. Так Луис познакомился с Джадсоном Крэндаллом, которому следовало бы быть его отцом.
3Крэндалл видел в окно, как они подъезжали, и пришел посмотреть, не нужна ли им помощь, когда ему показалось, что у них там, как он выразился, «стало чуток туговато».
Луис держал ребенка на руках, а Крэндалл подошел ближе, осмотрел шишку на шее Гейджа и протянул к нему скрюченную, пятнистую руку. Рэйчел открыла рот, пытаясь возразить — рука старика казалась ужасно корявой, и грубой, и почти такой же большой, как голова Гейджа, — но не успела сказать ни слова. Пальцы старика совершили уверенное движение, проворно и ловко, как пальцы фокусника, — и вот жало уже лежало у него на ладони.
— Большое, — заметил он. — На первый приз не потянет, но на второй — очень даже.
Луис расхохотался.
Крэндалл улыбнулся ему своей застенчивой, слегка кривоватой улыбкой и сказал:
— Да, такой вот курьез.
— Мама, что он сказал? — спросила Эйлин, и Рэйчел тоже рассмеялась. Да, это было ужасно невежливо, но старик вроде бы не обиделся. Он достал из кармана пачку «Честерфилда», сунул в рот новую сигарету, добродушно кивнул в ответ на смех — даже Гейдж захихикал, несмотря на боль от пчелиного укуса — и зажег спичку о ноготь большого пальца. У стариков свои хитрости, подумал Луис. Хитрости мелкие, но хорошие.
Он прекратил смеяться и протянул свободную руку ту, которая не поддерживала Гейджа под пятую точку, кстати, уже ощутимо мокрую.
— Рад познакомиться, мистер…
— Джад Крэндалл, — сказал старик, пожимая ему руку. — А вы, значит, доктор.
— Да. Луис Крид. Это моя жена Рэйчел, моя дочь Элли, а парень, которого укусила пчела, — это Гейдж.
— Рад познакомиться с вами со всеми.
— Я смеялся вовсе не потому, что… мы смеялись не потому… просто мы все… немного устали.
Это явное преуменьшение снова его рассмешило. Он чувствовал себя выжатым как лимон.
Крэндалл кивнул.
— Да уж, конечно. — Он взглянул на Рэйчел. — Почему бы вам не завести на минуточку к нам вашего малыша и вашу дочурку, миссис Крид? Сделаем ему примочку из соды. Моя жена будет рада с вами познакомиться. Она почти не выходит из дома. Артрит совсем уж замучил в последние годы.
Рэйчел взглянула на Луиса, и тот кивнул.
— Вы очень добры, мистер Крэндалл.
— Ой, зовите меня просто Джад.
Внезапно раздался гудок, послышался рокот сбавляющего обороты мотора, и на подъездную дорожку медленно вырулил синий грузовой фургон.
— О Боже, а ключи-то так и не нашлись, — сказал Луис.
— Ничего страшного, — отозвался Крэндалл. — У меня есть запасные. Мистер и миссис Кливленд… они жили тут раньше… дали мне запасные ключи, уж лет четырнадцать или пятнадцать тому как. Они долго здесь жили. Джоан Кливленд была лучшей подругой моей жены. Она умерла два года назад. Билл перебрался в дом престарелых в Оррингтоне. Я сейчас их принесу. Все равно они теперь ваши.
— Вы очень добры, мистер Крэндалл, — повторила Рэйчел.
— Вовсе нет, — сказал он. — Просто мне радостно, что тут опять будут детки. — Де-е-е-тки. Для Луиса и Рэйчел, привыкших к среднезападному произношению, говор Крэндалла звучал почти как иностранный язык. — Вы только следите, чтобы они не подходили к дороге, миссис Крид. Слишком уж тут много грузовиков.
Хлопнула дверца машины. Грузчики выбрались из кабины и теперь направлялись к ним.
Элли, отошедшая чуть в сторонку, вдруг спросила:
— Папа, а что это?
Луис, который уже собирался идти встречать грузчиков, обернулся. На краю поля, где кончалась лужайка и начиналась высокая летняя трава, виднелась тропинка шириной фута четыре. Она поднималась на холм, вилась среди низких кустов и терялась в березовой роще.
— Вроде какая-то тропинка, — ответил Луис.
— Ага, — улыбнулся Крэндалл. — Как-нибудь я тебе про нее расскажу, малышка. Ну что, пойдем лечить братика?
— Пойдем, — сказала Элли и добавила с явной надеждой: — А сода жжется?
4Крэндалл принес ключи, но к тому времени Луис уже нашел свой комплект. Наверху в бардачке была щель, и маленький конверт провалился туда, к проводам. Луис выудил его и впустил грузчиков в дом. Крэндалл отдал ему запасные ключи. Они висели на старом, потускневшем брелоке. Луис поблагодарил старика и рассеянно сунул ключи в карман, наблюдая за тем, как грузчики вносят внутрь мебель и коробки с вещами, накопившимися у них за десять лет семейной жизни. Сейчас, вне привычного окружения, вещи казались какими-то мелкими, обесцененными. Обыкновенное барахло, рассованное по коробкам, подумал Луис, и его вдруг охватила печаль и какое-то гнетущее чувство — наверное, та самая ностальгия.
— Вырвали с корнем и пересадили в новую почву, — сказал Крэндалл, внезапно возникший рядом, и Луис даже вздрогнул от неожиданности.
— Вы явно знаете в этом толк.
— На самом деле нет. — Крэндалл достал сигарету и чиркнул спичкой. Ее огонек ярко вспыхнул в ранних вечерних сумерках. — Мой отец выстроил этот дом через дорогу. Привел в него жену, и здесь же она родила ребенка, то есть меня, аккурат в тысяча девятисотом.
— Так вам сейчас…
— Восемьдесят три, — закончил Крэндалл, и Луис тихо порадовался про себя, что старик не добавил: «Еще в самом соку». Эту фразу он люто ненавидел.
— А выглядите вы моложе.
Крэндалл пожал плечами.
— В общем, я здесь родился и прожил всю жизнь. Когда началась Первая мировая, я пошел добровольцем, но до Европы так и не добрался. В Байонне побывал, но только в Нью-Джерси. Мерзопакостное местечко. Даже в семнадцатом году. Так что я был очень доволен, когда вернулся домой. Женился на Норме, отработал свое на железной дороге, и мы как жили тут всю жизнь, так до сих пор и живем. Но я немало всего повидал и в Ладлоу. Уж поверьте мне на слово.
Грузчики с пружинной сеткой от большой двуспальной кровати замешкались у входа в сарай.
— Это куда, мистер Крид?
— Наверх… сейчас я вам покажу. — Луис шагнул было к ним, но остановился и обернулся к Крэндаллу.
— Идите-идите, — улыбнулся старик. — И я тоже пойду, не буду мешать. Но переезд — штука такая… натаскаешься, а потом жажда мучит. Обычно около девяти вечера я сижу у себя на крыльце и пью пиво. Если погода хорошая, то засиживаюсь допоздна. Иногда Норма тоже выходит составить мне компанию. Будет желание — заходите.
— Может быть, и зайду, — ответил Луис, вовсе не собираясь этого делать. После подобного приглашения непременно последует просьба осмотреть Норму с ее артритом — попросту, по-соседски (и, конечно, бесплатно). Ему нравился Крэндалл, нравилась его застенчивая улыбка, его манера говорить, его акцент янки, вовсе не резкий, а наоборот — мягкий, почти певучий. Хороший человек, подумал Луис, но люди быстро начинают хитрить с врачами. Как ни прискорбно, рано или поздно даже лучшие друзья обращаются к тебе за врачебной консультацией. А со стариками этому вообще нет конца. — Только особенно меня не ждите, у нас был чертовски тяжелый день.
