Ознакомительная версия.
Но кладбище, бесследно сгинувшее где-то в долине Славянки, было особым. Стас прочитал о нем в мемуарах немецкого полковника, бывшего военного коменданта станции Антропшино.
Прочитал, кстати, в оригинале, на немецком, – книжка та не переводилась. (Почти не владея разговорной речью, Стас Пинегин самостоятельно выучился читать по-немецки и по-фински, читая именно военные мемуары – охота пуще неволи. По военной тематике он – при своих десяти классах – не уступал знаниями иному выпускнику истфака.)
…Во время блокады станция Антропшино стала крупным транспортным узлом в ближнем тылу осаждавших Ленинград гитлеровцев. Через нее шло снабжение фронта – и через нее же в тыл уходили отходы гигантской мясорубки – раненые и то, что десятилетия спустя начнут именовать «грузом двести»… Когда в сорок четвертом, при снятии блокады, советские танки рвались к станции, среди прочих забот коменданта оказалась изрядная партия пресловутого двухсотого груза. Проще говоря, мертвецов. Разбираться с ними и похоронить как полагается не успели. И солдат, и офицеров вповалку свалили в три спешно выкопанные ямы и засыпали землей. Опознанием, изъятием смертных медальонов и оповещением родных никто, естественно, не озаботился. Комендант, если верить его писаниям, надеялся, что атака русских носила локальный характер. И думал еще вернуться в Антропшино… Не сложилось.
Прочитав все это, Стас понял: вот он, его шанс, который выпадает раз в жизни. Где-то совсем рядом лежали в земле деньги. Очень большие деньги. Вероятность, что о них узнают коллеги-конкуренты, казалась ничтожной – штудированием иностранных военных мемуаров они не занимались.
Но квадрат возможных поисков был чересчур велик. Находка студента-некрофила позволила определить место с большой долей вероятности… Состав экспедиции Стас свел до возможного минимума – во избежание утечки информации к конкурентам. Взял лишь Скобу, не раз доказавшего умение держать язык за зубами, да салагу-родственника, знакомств среди следопытов не имевшего.
…Они стояли у конца вырытой траншеи, над самым обрывом. Мрачно курили. Настроение было пакостным. Бомба оказалась первой и последней находкой. Больше ничего не нашлось. Ни единой косточки.
Возможных объяснений имелось немного. Всего два.
Либо они промахнулись, не зацепив траншеей ни одну из трех ям.
Либо находка студентов никак не относилась к делу. Какие-то случайные, левые мертвецы. О таком варианте, грозящем ему финансовым крахом, Стас предпочитал не думать. Когда понурая троица вернулась к вагончику, он выдал следующую директиву:
– Завтра начнем по новой. Будем копать вот так… – Он показал рукой. Предполагаемая траншея образовывала с имевшейся некое подобие буквы «V» и должна была выйти к обрыву метрах в трестах левее.
– А на сегодня объявляю отдых, – продолжил Стас. – Отправляйтесь-ка в Питер. Смоете трудовой пот и грязь, подрыхнете на нормальных кроватях. Но завтра к девяти быть на месте.
До Ленинграда ехать было недолго – сорок минут на электричке от Антропшино.
– Трактор местные за ночь на детали растащить могут, – сказал Скоба. Судя по выражению лица, эта перспектива его не пугала. А предстоящее увольнение не радовало.
– Я остаюсь. Думаете, так просто вас отпускаю? Ко мне Нинка вечером придет. До утра. Понятно?
Лисичкин завистливо вздохнул. С Нинкой, разбитной грудастой продавщицей здешнего сельпо, Стас познакомился не далее как позавчера, закупая вдвоем с Колей продукты для экспедиции. И вот поди ж ты…
Скоба отправился в бытовку – переодеваться. Лисичкин собрался последовать за ним, но Стас вполголоса сказал:
– С дороги вернешься. Под любым предлогом. Скобе ни слова.
Нинка придет не одна, обрадованно понял Лисичкин, с подругой… И я ее… Я с ней… Потом он усомнился – слишком напряженное лицо было у Стаса.
– Что застыл? – сказал тот. – Иди, иди…
…Предлог Колька выдумал простейший. Многолетний опыт борьбы с преподавателями школы (а затем и ПТУ) научил: самой незамысловатой лжи верят всего охотнее. Подходя к станции, Лисичкин остановился и стал ощупывать карманы.
– Черт… Ключи от квартиры не захватил. А родители на даче. Придется назад бежать… Подождешь?
Скоба отреагировал, как и ожидалось:
– Я за твой склероз не в ответе. Туда-обратно – почти час набежит. Один поеду. Пока.
И он пошагал к платформе. Лисичкин поспешил обратно.
Тропа вилась по прибрежному лугу, цветущее разнотравье нагрелось на солнце и пахло одуряюще, деловито жужжали шмели, где-то неподалеку завел свою надрывную песню коростель… Было хорошо. Колька подумал: пожить бы вот так, на вольном воздухе, без всякого нервирующего ковыряния в земле… Палатка, котелок над костром, бутылка портвейна, косячок… Что еще надо для счастья? Разве что не помешает отзывчивая деваха в той же палатке. От этих мыслей Лисичкин разомлел и почти уверил себя, что нечто похожее ему и предстоит. Конечно же, Нинка придет с подругой, фиг бы его иначе Стас оставил, молодец он все-таки, выбрал именно родственника, а не придурка Скобу компаньоном в таком деле…
Стас оборвал мечты подошедшего к бытовке Лисичкина короткой фразой:
– Иди выспись, Лисоян, ночью придется повкалывать…
Коля не понял или не захотел понять, цепляясь за свои надежды. Сказал где-то слышанное:
– Вкалывают в вену, а в бабу – хе-хе – втыкают! А кого Нинка с собой приведет?
Стас посмотрел недоуменно, потом сообразил:
– Не будет никакой Нинки. Это так, для Скобы… Работать будем, без дураков.
Двоюродный племянник разочарованно понурился. Потом вновь оживился.
– Нашел, да? А Скобу – на хрен? Всю захоронку вдвоем возьмем?
– Не трынди. Захоронку будем брать – если найдем – как договаривались, втроем. За ночь с ней и взвод не управится… А в том, что я в траншее нащупал, Скоба доли не имеет. Это, Ли Сын Ман, ящик. – Последнее слово он выделил голосом.
Уже до китайцев дошел, без особой обиды подумал Лисичкин, слыхом не слыхавший о корейском диктаторе с таким именем. И спросил:
– Ящик чего?
– Ящик, – произнес Стас с прежним нажимом и посмотрел на Лисичкина совсем как недавно, после предложения вызвать специалистов по разминированию.
Коля вспомнил кое-что из давнишних рассказов родственника. Найти ящик всегда – по крайней мере до «медальонной лихорадки» – было заветной мечтой любого черного следопыта. Конечно, в откопанном ящике могла оказаться протухшая десятки лет назад тушенка или еще какая-нибудь никому не нужная ерунда, но чаще всего ящики, заваленные некогда в разрушенных траншеях и блиндажах, хранили в себе оружие или боеприпасы. Консервационная смазка на найденных таким образом винтовках или автоматах, естественно, за годы высыхала и каменела – но удалив ее, вы получали вполне работоспособные машинки. Не нуждавшиеся в дорогостоящем восстановлении, в отличие от побывавших в деле и пролежавших затем долгие десятилетия в земле. За партию таких смертоносных игрушек можно было выручить приличные деньги.
Ознакомительная версия.
