– Антон!
Он обернулся, с хрустом отодрав здоровый пласт обоев:
– Что?
Сознаться, что мы с Александрой всю ночь дрожали, как листья на осине, опасаясь встречи с привидением, было стыдно, и я замялся, подыскивая подходящие слова:
– Слушай… Над нами, на третьем этаже кто-нибудь когда-нибудь жил?
– Там и сейчас живут. – Антон с удивлением поднял рыжеватые брови. – Разве мама вам не рассказала?
– Нет. Просто вчера я видел свет в окошке, но не придал этому особого значения.
– Наверху комната прабабки. Лет десять как она там заперлась и никуда не выходит. Честно говоря, я побаиваюсь этой старухи – она немножечко чокнутая и здорово смахивает на ожившую мумию. Вечером я о ней кое-что расскажу, а сейчас атмосфера не та. Смотри, Сашка нас обходит, уже полстены ободрала.
– Вот в чем дело… – рассказ Антона многое объяснил, но сильно разочаровал. А я-то почти поверил в чудеса, решил, что действительно живу в доме с привидениями.
– Ребята, смотрите, – Саша прервала работу, рассматривая покрытую лохмотьями бумаги стену.
Мы подошли ближе. Под обоями находился лист фанеры, расчерченный толстыми бурыми линиями. Похоже, они составляли часть какого-то орнамента.
– Кто-нибудь, помогите дотащить стремянку, – в комнату заглянула перепачканная побелкой Лора. – Что это вы бездельничаете?
– Я нашла настенную роспись, жутко древнюю. Наверное, дом стоял еще в доисторические времена и в нем жили первобытные люди.
– Не говори глупостей. Его построили лет сто с небольшим назад. Если дядя Павел будет в хорошем настроении, он обязательно расскажет историю своей семьи. В детстве я слушала ее, как сказку. В этом доме жили очень разные люди: рано овдовевший купец, женившийся на красавице иностранке, лихой красный командир – герой гражданской войны, партизаны, сражавшиеся с фашистами, чудак-изобретатель… Всех с ходу и не перечислишь. – Сестра подошла поближе. – Так что вы, собственно, нашли?
Осторожно сдирая лоскуты обоев, Саша расчистила часть стены, и мы увидели самую настоящую печать. Это был круг, сантиметров сорока в диаметре, покрытый закорючками, пересекающимися линиями и надписями на непонятном языке. Рисунок выглядел очень таинственно и сильно смахивал на магический символ. Я хотел сообщить о своих догадках остальным, но вовремя прикусил язык, вспомнив историю с несостоявшимися привидениями.
– Мишка, позови кого-нибудь из взрослых. Возможно, их это заинтересует. А ты, Антон, помоги перенести стремянку, у нас еще масса дел!
Выполняя распоряжение Лоры, я съехал по перилам на первый этаж и едва не столкнулся с убиравшей комнату тетей Ирой. Выслушав новость, она нахмурилась:
– Ты говорил об этом Павлу Ивановичу?
– Не успел.
– Отлично. И впредь помалкивай. Договорились?
– Как скажете.
Мы проследовали на второй этаж, и тетя Ира подошла к таинственной печати, долго рассматривала ее:
– Надо избавиться от этого нелепого рисунка. Он портит стену. Лучше всего его соскоблить, иначе краска проступит сквозь обои.
– Но что он означает?
– Не знаю, Сашенька. Должно быть, дети баловались, лет пятьдесят назад. Никому про это не рассказывайте и соседских ребятишек не слушайте – они вам наплетут.
Тетя Ира хотела еще что-то сказать, но потом только махнула рукой и торопливо вышла из комнаты. Все происходящее выглядело довольно странно, и вскоре я выскользнул следом, решив расспросить тетю о загадочном рисунке. Она стояла у лестницы, с отчаянием ударяя кулаком по перилам:
– Проклятая старуха… Когда она только помрет? Повсюду ее следы… Не могу, не могу больше…
Я предпочел тихонечко вернуться в комнату. Вооружившись осколком стекла, Лора соскабливала со стены рисунок, а остальные наблюдали за ее работой, давая цеу. Я, как завороженный, следил за движением рук сестры, испытывая необъяснимую, нарастающую с каждой секундой тревогу. Казалось, в воздухе звенели невидимые, натянутые до предела струны.
– Работай самой острой кромкой… скреби вдоль волокон… – голос Антона звучал из дальней дали, рисунок превращался в пыль и падал на пол, беззвучно звенел воздух…
– Черт! – треск лопнувшего стекла взорвал тишину. – Черт! Черт!
Побледневшая Лора судорожно сжала руку – из порезанной ладони обильно потекла кровь. Она капала на осколки разбитого стекла и растекалась по полу.
– Кто-нибудь, за бинтом, быстро!
Расползавшаяся по полу красная лужа действовала гипнотически, и никто из нас не мог сдвинуться с места. А Лора все больше бледнела и вот-вот готова была упасть в обморок.
– Что случилось? Кто кричал?! – прибежала встревоженная тетя Ира. – Чувствовала я, что это добром не кончится. Ох, Лорочка…
Антон, к которому вернулась способность действовать, бросился вниз за аптечкой, и вскоре комната превратилась в перевязочную, тревожно запахло йодом и стерильными, только что распакованными бинтами. Признаюсь, я не мог без содрогания смотреть на то, как тетя Ира возится с раненой Лориной рукой, и поэтому отошел к окну, выглянул в сад.
– Потерпи немножечко, все будет хорошо, – бормотала тетя Ира. – Антон, распакуй еще один бинт.
Из окон был неплохо виден дальний уголок сада, тот самый, где стояли разрекламированные Антоном качели. Сквозь кроны деревьев просматривалось монументальное сооружение из серых бревен, отдаленно напоминавшее виселицу. Я хотел сообщить об увиденном Саше, но не успел – в кустах промелькнуло белое платье, и на площадку у качелей выбежала девочка. Хрупкая белокурая кроха ловко вскарабкалась на доску, оттолкнулась от земли и начала раскачиваться…
– Мишка, не зевай. Мы с Лорочкой сходим в травмпункт. Рана неопасная, но все же стоит подстраховаться. Антон, проследи, чтобы суп не подгорел, а вы, молодые люди, наведите здесь чистоту, – тетя указала на забрызганный кровью пол и скомканные бинты. – Надеюсь, к обеду мы вернемся.
В сопровождении всей нашей компании Лора и тетя Ира вышли из дома. Мы собирались проводить их до автобусной остановки, но у калитки тетя решительно отправила нас назад, сказав, что не нуждается в нашей помощи. Развернувшись, Антон, Саша и я неохотно побрели домой.
– Антон, а что за девчонка приходит качаться на ваших качелях?
– Девчонка? – он пожал плечами. – Может быть, Светка из соседнего дома или Маринка, а возможно, и сама Катька-разбойница. Забор-то сломан, сюда каждый пройти сможет, и все хотят покачаться. Наши качели самые крутые во всем квартале. На них запросто «солнце» можно сделать.
– Отведи нас туда! – обрадовалась Саша.
– Не сейчас. Надо обед приготовить и папе рассказать, что случилось. Он еще не знает про Лору.
