С любовью, Джон.
P.S. И передай своей квартирантке, что в изготовлении самой большой в мире съедобной Фризби я не вижу никакого смысла, попадет она в книгу рекордов Гиннеса или нет. Почему бы ей не побить рекорд по сидению в наполненном спагетти банном тазике? В качестве приза — оплачиваемая поездка в Сентрал Фоллс, Роуд Айленд…
Дж.
Внутренняя записка.
Кому: Роджеру
От: Джона
Тема: «Правдивые истории инвазии демонов» Карлоса Детвейлера
Рукопись Детвейлера пришла этим утром, засунутая в пакеты, перевязанная бечевкой (большая ее часть порвана) и напечатанная кем-то с ужасными проблемами контроля моторики. И она ужасна — так ужасна, как я предполагал в худших своих мыслях.
Это должен был быть конец — если бы не фотографии, которые действительно меня взволновали, Роджер — и это не шутка, так что, пожалуйста, обойдись без язвительных комментариев. Это ужасные копии черно-белых глянцевых снимков (думаю, это «Никон»), цветных слайдов (тоже «Никон») и фото, сделанных при помощи Полароида-SX-70. Большинство из них изображает мужчину и женщину средних лет в черных балахонах с каббалистическим дизайном или мужчину и женщину средних лет безо всякой одежды, демонстрирующих голые колени, свисающие груди и толстые животы. Они выглядят точь-в-точь как должны выглядеть ребята из Сентрал Фоллс, участвующие в Черной Мессе (на некоторых фотографиях появляется мужчина гораздо моложе вышеперечисленных персонажей — наверное, это сам Детвейлер — причем его лицо всегда скрывает сильная тень).
Следующая серия фотографий, озаглавленных «Тайный сеанс», демонстрирует «проявление плазмы» — явная фальшивка (выраженная в разукрашенном воздушном шарике, выплывающим из пальцев медиума). Третий пакет фотографий (все — SX70) состоит из снимков различных растений, «приносящих смерть» — белладонна, волосы девы и т. д.(за точность названия не ручаюсь — никогда не отличался особыми познаниями во флористике).
Ладно. Худшая часть. Некоторые фотографии (четыре, если быть точным) из серии «Черная месса» изображают человеческое жертвоприношение — и это выглядит так, как будто они правда убили кого-то. Первое фото — старик с выражением неподдельного ужаса на лице, лежащий звездой на столе в цветочной комнате, как мне кажется. Несколько людей в хоккейных формах держат его за руки и за ноги. Парень — возможно, Детвейлер — стоит слева, обнаженный, с огромным кухонным ножом в руке. Второе — нож, вонзенный в грудь старика. Третья — тот, кого я принял за Детвейлера, роется внутри грудной клетки жертвы. Последнее — он держит в руке окровавленную вещь, остальные уставились на него. Окровавленная вещь весьма смахивает на человеческое сердце.
Конечно, все эти фотографии могут быть фальшивками, но… достаточно посмотреть на них, и у меня начинают дрожать коленки, Роджер — что, если мы столкнулись с идиотами, действительно практикующими человеческие жертвоприношения? А как насчет массовых убийств? Сейчас я напуган так, как никто другой в этой чертовой стране. Иисус, как я мечтаю больше никогда не слышать имени Карлоса Мать Его Детвейлера.
Спускайся и посмотри на это дерьмо так быстро, как только сможешь, хорошо? Мне кажется, я должен позвонить в полицейский участок Сентрал Фоллс.
КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ
Краткое содержание предыдущей части
Джон Кентон, посещавший университет Браун и специализировавшийся в английском языке, был президентом Литературного Общества. Будучи одним из четырех редакторов «Зенит Хаус», старинного издательства книг в бумажной обложке в Нью-Йорке, он не питал никаких иллюзий относительно реального мира.
«Зенит» занимал 2 % на рынке книг в бумажной обложке и пятнадцатое место в списке из пятнадцати подобных издательств. Весь обслуживающий персонал «Зенит Хауса» беспокоился о том, что «Апекс», головная корпорация, может пустить «Зенит» на продажу, если за 1981 календарный год не будет никакой прибыли… и, судя по слабой дистрибьюторской сети «Зенита», так и случится. 4 января 1981 года Кентон получил письмо-запрос от КАРЛОСА ДЕТВЕЙЛЕРА, Централ Фоллз, Род-Айленд. Детвейлер, двадцати трех лет от роду, работал в «Цветочном Доме» Централ Фоллз и пытался продать свою книгу под названием «Правдивые истории инвазии демонов». Для Кентона был очевиден тот факт, что у Детвейлера абсолютно не было таланта… но у большинства писателей «Зенит Хауса» его тоже не было (о чем можно судить по бестселлеру: сериал «Настоящий мужик»). Он предложил Детвейлеру прислать на рассмотрение избранные главы и краткое содержание.
Вместо этого Детвейлер прислал работу целиком, работу, оказавшуюся еще более ужасной, чем Кентон, (думавший, что книгу можно будет сократить, дописать и оживить там, где это будет необходимо для читателей «Амитвильского ужаса»), полагал в своих самых наихудших кошмарах. Самым ужасным оказались фотографии, которые Детвейлер приложил к письму. Некоторые были явными фальшивками, на них изображался спиритический сеанс, но на четырех из них было заснято реалистичное отвратительное человеческое жертвоприношение, где грудь старика была вскрыта и его сочащееся сердце было вынуто из разреза.
История, рассказанная в эпистолярном стиле, возобновляется на письме от Джона Кентона своей невесте Рут Танаке, работающей над защитой докторской диссертации по философии.
30 января 1981 г.
Дорогая Рут,
Да, мне также было приятно поговорить с тобой прошлым вечером. Даже когда ты на другом конце страны, я не знаю, чтобы я делал без тебя. Мне кажется, это был самый худший месяц в моей жизни, и без возможности поговорить с тобой и твоей сердечной поддержкой, я не знаю, как бы я прошел через все это. Первоначальный шок и отвращение от тех фотографий был ужасен, но я обнаружил, что могу жить с этим ужасом — и Роджер, может быть, и зациклился на подражании тому грубому редактору из рассказа Дэймона Раньона (или, может, это спектакль Бена Хечта, о котором я думаю), но самое смешное то, что у него на самом деле золотое сердце. Когда началось все это дерьмо, он был подобен скале — его поддержка никогда не прекращалась.
Ужас плох, но ощущение того, что ты был ослиной задницей, гораздо хуже. Когда боишься, можно потерять свою храбрость. Когда ты унижен, остается, я полагаю, только позвонить на большое расстояние своей невесте и пореветь на ее плече. Все что я хочу, так это поблагодарить тебя — поблагодарить за то, что была со мной и поблагодарить, что не смеялась… и не называла меня старой истеричкой, вздрагивающей от каждой тени. Вчера вечером у меня состоялся еще один телефонный разговор после того, как я поговорил с тобой — разговор с шерифом Бартоном Иверсоном из полицейского управления Централ Фоллз. Он был в высшей степени нетребовательным, но прежде чем я объясню тебе суть всего этого, позволь мне прояснить тебе цепочку событий, произошедших после получения мной рукописи от Детвейлера в прошлую среду. Твое замешательство было оправданным — думаю, теперь, когда я выспался, я смогу изъяснятся более понятно.
