В гараже все было как всегда: на него смотрело породистое, но скучное рыло его «мерседеса». Никакой лошади, ни белой, ни иной масти, в гараже не наблюдалось.
Юрасик поставил ведерко на пороге и осторожно вошел в гараж — кто знает, что еще придумал неведомый приколист. Он потянул за ручку дверцы, и «мерс» отозвался отчаянным квохтаньем сигнализации. Юрасик, чертыхаясь, положил буханку на капот и стал лихорадочно искать пульт сигнализации. Машина надрывалась воем, но пульт был в кармане пиджака, пиджак был в шкафу, а шкаф, соответственно, в доме.
— Ну, погоди у меня! — прошипел Юрасик в адрес затейника, не желая признаться, что последним развлечением он обязан только самому себе.
— В чем дело, гражданин? Это ваша машина?
Юрасик оглянулся. На пороге стоял охранник в черной форме и с кобурой на бедре.
«Ух, принесло тебя! — со все большим раздражением подумал Юрасик. — Доказывай теперь, что я не верблюд!»
— Моя, чья же еще! Ключи забыл… сигнализация сработала…
Юрасик понимал, что его слова звучат по-дурацки и он охраннику явно не нравится — особенно из-за старых джинсов и буханки чернушки на капоте.
— Ну свой я, свой! Дом одиннадцать дробь три, Краснов Ю.П. Ваш майор из двадцать первого отделения меня знает. Постой, ладно?
Юрасик бросился к дому, по дороге случайно нафутболив ведерко с водой. Оно опрокинулось, с облегчением испражнилось и, цокая, покатилось прочь. Краем уха Юрасик услышал, как охранник говорит по рации, называя его фамилию.
Ключи нашлись быстро, и Юрасик, прихватив бумажник, в два прыжка оказался у гаража. Охранник стоял руки за спину у открытых дверей и с кислой миной наблюдал за суетящимся Юрасиком.
Юрасик отключил надрывавшуюся сигнализацию и уверенно отпер машину. Охранник не уходил, и Юрасик понял, что бумажник взял не зря. Юрасик сунул ему сотню, и тот исчез так же незаметно, как и появился, вежливо сказав на прощание:
— Хлебушек не забудьте.
Обследовав машину, Юрасик убедился, что с ней все в порядке. Никто, по-видимому, в ней не побывал, ничего не украл и не испортил. Что это за видение было ему утром, оставалось загадкой.
Оставив в прихожей ведерко с буханкой, Юрасик пошел в ванную помыть руки. Лицо, глянувшее на него из зеркала, его почти устроило: слегка помято, но довольно спокойно. Главное, он понял, от кого исходят эти диковатые знаки внимания, осознал, что не глючит и ситуацию контролирует. И — главное! — не лишился машины.
Утром ближайшей субботы Юрасик, еще лежа в постели, размышлял, к кому бы обратиться, чтобы нашли ту девчонку, что так и не забрала свой шарабан. Когда это было-то?.. В самой середине марта, то ли в среду, то ли в четверг. Его осенило — «скорая»! Наверно, там есть записи, имя и адрес деда, а может, и ее тоже. Надо поручить кому-нибудь это дело.
Не поднимаясь, Юрасик набрал номер давнего знакомца, к которому в прежние времена обращался в случае задержки долгов, Паши Круля. Теперь он был солидным бизнесменом, владельцем информационного агентства.
Отговорив все вежливые слова, Юрасик приступил к делу:
— Не подскажешь мне владельца машины, номер… ох, вот марку не скажу… Помесь негра с мотоциклом… Да без базара, настоящий трейлер, весь в клоунах, цирковой. Его хозяина «скорая» увезла, в марте еще, из моего поселка — может, это тебе что-то подскажет… Этот шарабан у меня на участке так и торчит. Скоро участок обустраивать, а он тут… Ну, спасибо заранее.
Круль перезвонил через час и назвал Юрасику имя девушки, которая работала в одном из разъездных цирков, но сейчас, кажется, была в Москве.
— Ты чего, шоу-бизнесом решил заняться? — как бы между прочим спросил Круль. — Вложение хорошее, но там в принципе все схвачено. Там сторонних не любят.
В Круле говорил нынешний профессионал информационно-рекламного сектора и чуть-чуть — бывший бандит.
— Да нет, — ответил Юрасик, чувствуя, что звучит неубедительно. — Мне своего выше крыши. Эти люди меня чисто в бытовом плане интересуют. У меня их… книги остались. Вернуть хочу — все равно они не по-русски.
Юрасик понял, что его давний кореш не поверил ни единому его слову. Но про шоу-бизнес — это интересно.
На дворе Юрасик с облегчением обнаружил умеренно прохладную погоду с ленивым дождем. Он даже не накинул куртки, чтобы пересечь двор на пути к трейлеру. Внутри фургона было душно, как будто там еще стоял вчерашний знойный день. Юрасик оставил дверь открытой и присел к столу.
Он полистал книгу, так и лежавшую открытой, и нашел фокус, который ему нравился с детства, — когда «факиръ» извлекает из шляпы всякие предметы, только и приложив усилий, что сказав «айн, цвай, драй!». Сопливым пацаном он вспоминал эти чудеса каждый раз, когда выклянчивал у матери, безмужней школьной технички, шоколадку или мороженое. Теперь, когда он знал, как добываются эти «шоколадки», получить что-нибудь просто так, взмахнув волшебной палочкой, было вдесятеро заманчивее.
Юрасик пошарил взглядом по полкам — наверняка у деда было все, что нужно для фокусов. На полке поодаль он увидел шелковую шляпу-цилиндр с загнутыми полями; порывшись в картонной коробке с разноцветным тряпьем, нашел большой платок, невесомый и тонкий, расписанный пышными розами, напоминавшими кочаны бордовой капусты.
Юрасик надел шляпу и посмотрелся в маленькое мутное зеркальце на стене. Если нацепить галстук-бабочку, как на картинке… Хотя цилиндр ему был явно маловат и сидел на коротко стриженной голове мелко.
Не снимая цилиндра, Юрасик внимательно прочел описание «фокуса нумеръ 58»: «Фокусник изящным движением снимает с головы цилиндр, приветствуя дам и господ зрителей, и одновременно демонстрирует им, что в шляпе ничего нет».
Юрасик встал и, глядя в книгу, как в шпаргалку, снял цилиндр, который тотчас юрко выскользнул из его пальцев и полетел на пол. Вспомянув мать, Юрасик надел шляпу снова и опять ее снял и, глядя в книгу, попытался сделать все так, как было написано. Камнем преткновения для него стали слова «изящным движением». Решив, что легкость — дело наживное, Юрасик двинулся дальше.
«Положив шляпу на стол донышком вниз, широким, плавным движением накройте ее платком».
«Вот теперь буду мучиться с этим «широким и плавным», — подумал Юрасик, но все-таки решил учиться на фокусника дальше.
Платок, необыкновенно легкий, при «широком движении» скручивался в трубочку, и прикрыть им шляпу не удавалось. После нескольких неудачных попыток Юрасик сообразил, что набросить платок на шляпу можно по-разному, и в конце концов сделал это так, как накрывают стол скатертью, — на себя за два конца. Платок очень послушно и даже изящно накрыл цилиндр, а Юрасик, довольный собой, стал читать инструкцию дальше.
