На ветхом, полуразрушенном аналое лежал блокнот в кожаном переплете, испещренный странными криптографическими записями. Судя по выдержанной нумерации страниц и по упорядоченным, разбитым на абзацы строкам, написанная значками рукопись представляла собой связный текст, причем каждому значку, видимо, соответствовала определенная буква. Сами же значки являлись традиционными символами, сохранившимися в современной астрономии со времен алхимии, астрологии и тому подобных сомнительных наук: встречались общепринятые обозначения Солнца, Луны, планет, аспектов и зодиакальных созвездий.
Рассчитывая позже расшифровать криптограмму, Блейк сунул блокнот в карман пиджака. Многие объемистые тома на полках весьма и весьма привлекали его, и он чувствовал искушение завладеть ими как-нибудь попозже. Удивительно, что за столь долгое время никто их не тронул. Может, и в самом деле он первый преодолел власть расползшегося повсюду страха, почти шестьдесят лет защищавшего это заброшенное место от визитеров?
Полностью обследовав первый этаж, Блейк снова пробрался через утопающий в пыли неф и вышел к главному притвору, где раньше заметил за дверью лестницу, похоже, ведущую в черную башню и к шпилю, столь знакомым по долгим наблюдениям. Подъем по высоким и узким деревянным ступеням винтовой лестницы осложнялся вездесущей пылью и плодами беспрерывной деятельности пауков. Время от времени попадалось замутненное окно, открывающее головокружительный вид на город. Хотя пока не обнаружилось никаких следов веревки, тем не менее, надо думать, в башне — узкие, прикрытые жалюзи стрельчатые окна которой он так часто наблюдал в полевой бинокль, — находится колокол или подбор колоколов. Однако пришлось разочароваться: поднявшись наверх, он оказался не в звоннице, а в помещении, явно предназначенном для совершенно иных целей.
Комната, приблизительно пятнадцать на пятнадцать футов, освещалась только сквозь ветхие жалюзи четырех стрельчатых окон, по одному с каждой стороны. К тому же на окнах имелись плотные светонепроницаемые шторы, почти сгнившие. В центре, посреди устланного пылью пола, возвышался каменный постамент странных косых пропорций, около четырех футов высотой и около двух в усредненном диаметре, со всех сторон испещренный причудливыми, грубо высеченными иероглифами, совершенно неведомыми. На постаменте покоилась металлическая шкатулка любопытной асимметричной формы. Крышка на петлях была откинута, и внутри, под накопившимся за десятилетия слоем пыли, виднелся какой-то неправильный эллипсоид — яйцевидный предмет примерно четырех дюймов длиной. Вокруг постамента, по весьма приблизительной окружности, стояло семь готических стульев с высокими спинками, все в довольно хорошем состоянии, чего нельзя было сказать о находившихся за ними у обшитых темными панелями стен семи черных гипсовых фигурах внушительных размеров, более всего напоминавших мегалитовые скульптуры таинственного острова Пасхи. В углу этой тоже затянутой паутиной комнаты вделанная в стену лестница поднималась к закрытому люку темного, без единого окна, помещения под самым шпилем.
Привыкнув к тусклому освещению, Блейк заметил на странной открытой шкатулке из желтоватого металла любопытный барельеф. Он подошел и носовым платком и просто ладонями обтер шкатулку: на барельефе проступили жуткие, немыслимые монстры. Эти существа — живые организмы, по всей видимости, — не имели совершенно ничего общего ни с какими биологическими видами настоящего или прошлого нашей планеты. Четырехдюймовый предмет оказался искаженной формы эллипсоидом — почти черным с красными прожилками многогранником с множеством несимметричных граней: либо какой-то особо редкий кристалл, либо обработанный и тщательно отполированный минерал. Многогранник не касался дна шкатулки: он был приподнят за охватывающий его по центру металлический обруч, подвешенный на семи горизонтальных, идущих от верхних внутренних углов шкатулки креплениях весьма странной конструкции. Этот камень, будто специально выставленный, околдовал Блейка. Он не мог отвести от него глаз и, вглядываясь в поблескивающие грани, воображал, что камень прозрачный и в этой прозрачности рождаются удивительные миры. В его фантазии проплывали ландшафты неведомых планет: огромные каменные башни, титанические горные хребты без признаков жизни… а иногда открывались более далекие пространства, где присутствие сознания и воли выдавало лишь неясное шевеление в непроглядной тьме.
Когда Блейк наконец оторвался от камня и посмотрел по сторонам, в дальнем углу рядом с лестницей он заметил холмик пыли необычной конфигурации. Непонятно, почему это привлекло внимание — видимо, странность контура каким-то образом воздействовала на бессознательную рефлексию. Блейк подошел, раздвинул густую паутину — что-то явно зловещее. Вскоре рука и платок помогли распознать истину. Сердце Блейка бешено заколотилось: человеческий скелет, должно быть, пролежал здесь уже долгие годы. Вся одежда истлела, но, судя по пуговицам и клочкам материи, некогда это был серый мужской костюм. Кое-что, однако, все же сохранилось: ботинки, металлические застежки, массивные пуговицы манжет, старомодная булавка для галстука, репортерский значок газеты «Провиденс телеграмм» и развалившийся кожаный бумажник. Тщательно обследовав последний, Блейк обнаружил несколько старых счетов, рекламный целлулоидный календарик за 1893 год, визитные карточки на имя Эдвина М. Лиллибриджа, а также исписанный карандашом листок бумаги с какими-то загадочными заметками.
При тусклом свете восточного окна Блейк внимательно просмотрел довольно бессвязный текст, где бросались в глаза такие, например, фразы:
Проф. Енох Боуэн вернулся из Египта в мае 1844-го, в июле купил старую нонконформистскую церковь. Труды проф. по археологии и исследования в области оккультизма широко известны…
Д-р Дроун, баптист, в проповеди 29 декабря 1844 предостерегал от секты «Звездная мудрость»…
Конец 45-го: конгрегация насчитывает 97 членов…
1846-й: 3 исчезновения, первое упоминание о «Сияющем трапецоэдре»…
1848-й: 7 исчезновений, первые слухи о кровавых жертвоприношениях…
Безуспешное расследование в 1853-м, истории о звуках…
Отец О'Мэлли говорит о поклонениях дьяволу с помощью найденной на развалинах великого Египта шкатулки: вызывают нечто, неспособное существовать на свету. Даже слабый свет вынуждает «это» скрываться, а мощный изгоняет совсем, и его надо заново вызывать. Возможно, отец О'Мэлли узнал обо всем из предсмертной исповеди Франциска X. Фили, присоединившегося к «Звездной мудрости» в 49-м. Последователи секты утверждают, что «Сияющий трапецоэдр» показывает им и небо, и другие миры и что «Сущий во тьме» каким-то образом открывает им тайны…
