Такая связь создала очень нестабильную ситуацию, которая в скором времени привела всех, вовлеченных в темноту, людей к безумию.
Взгляд Роберта стал неопределенным, так, что он смотрел будто сквозь меня. (не дословно, но у меня по — русски иначе не вышло)
— Связь формируется лишь тогда, когда кто-то действительно умирает-когда его душа фактически принадлежит миру мертвых. Вернуть его означает сделать его поцелованным тьмой. Он отмечен смертью».
Его взгляд внезапно сфокусировался на мне.
— Так же, как это случилось и с вами
От его слов меня пробило холодом, но я отказалась от мысли перестать смотреть ему в глаза.
«Стригои мертвы. И их спасение будет также означать возвращение души из мира мертвых.
— Нет», — убеждал он. «Их души не идут дальше. Их души не могут существовать… ни в этом мире, ни в следующем. Это является неправильным и неестественным. Это — то, что делает их такими. Убийство или спасение Стригоя возвращает душу в нормальное состояние. Нет никакой связи.
«Тогда нет никакой опасности», — сказала мне Лисса.
«Кроме убийства тебя Стригоями», — напомнила я.
«Роза —" «Мы закончим эту беседу позже.
«Я посмотрела на неё суровым взглядом.
Мы встретились взглядом на секунду, а затем она отвернулась к Роберту.
Через связь я почувствовала ее упорство, которое мне не нравилось
— Как вы смогли заколдовать кол? — спросила она его.
«Я все еще учусь.
Я снова начала злиться на нее, хотя на этот разговор принял лучшее направление.
Возможно Роберт ошибался.
Возможно, все, что фактически требовалось для превращения Стригоя, это был, заколдованный духом, кол.
Он думал, что только пользователь духа может это сделать, потому что это сделал он как он утверждает
Кроме того, я предпочла бы, чтобы Лисса больше занималась магией, а не драками. (не знаю, но что-то совсем не звучит это charming)
Если бы часть с зачаровыванием кола оказалась слишком тяжелой, она вполне могла бы бросить это.
Роберт посмотрел на меня, а затем на Эдди
Один из вас должен иметь кол при себе.
Я покажу тебе.
«Ты не достанешь кол в общественном месте», — неожиданно воскликнул Адриан — удивительно мудрое замечание.
«Для людей он, возможно, и странно выглядит, но очевидно, что это оружие».
— Он прав, — сказал Эдди.
— Мы могли бы вернуться в комнату после обеда, — сказал Виктор
На первый взгляд его лицо было мягким и приятным. Я изучала его, надеясь, что мое выражение показало мое недоверие. Даже с ее рвением, я чувствовала колебание и в Лиссе.
— Ей не очень нравилось следовать хоть каким-нибудь советам Виктора.
Мы видели в прошлом, как далеко может зайти Виктор в отчаянной попытке выполнить свои планы.
Он убедил свою собственную дочь превратиться в Стригоя, чтобы помочь ему бежать из тюрьмы. Мы все знали, что он планировал тоже самое…
«Вот именно», — я задохнулась, чувствуя как округляются мои глаза, когда я на него уставилась.
«Что, вот именно?», — спросил Виктор.
— Вот почему вы заставили обратиться Наталью. Вы думали. Вы знали об этом, что Роберт сделал. Вы собирались использовать силу Стригоя, а затем вернуть ее обратно.
И без того бледное лицо Виктора стало еще бледнее, и казалось, что он стареет на глазах. Его самодовольное лицо исчезло, и он отвернулся.
— Натали умерла, и ее уже давно нет — сказал он сухо. — Сейчас нет смысла обсуждать ее.
Некоторые из нас сделали попытку снова приняться за еду после всего, но мой яичный ролл казался мне теперь безвкусным.
Лисса и я думали об одном и том же. Среди всех грехов Виктора, я всегда считала, что убеждение его собственной дочери превратится в стригоя было самым ужасным. Это было то, что сделало его в моих глазах монстром.
Внезапно я была вынуждена переоценить некоторые события, пересмотреть свое отношение к нему. Если бы он мог вернуть ее назад, это было бы все равно ужасно, — но уже не так. Безусловно, я все еще считала его злым. Но если он верил, что сможет вернуть Натали назад, тогда это бы значило, что он верил в силы Роберта.
Еще нет той причины, благодаря которой, я позволила бы Лиссе приблизиться к стригою, но эта невероятная сказка все больше внушала мне доверие.
Я не могла позволить этому произойти без дальнейшего изучения.
— Мы можем зайти в комнату после этого, — наконец сказала я. — Но не надолго.
Я обращалась к Виктору и Роберту. Казалось, что Роберт вновь исчез в собственном мире, но Виктор согласно кивнул. Я мельком посмотрела на Эдди, удостоверившись в том, что он кивнул. Он понимал как мы рискуем, отводя братьев в укромное место.
Эдди сказал, что будет сверхбдительный, — не то, чтобы он не был таким все это время.
К окончанию обеда, Эдди и я были настроены решительно. Он шел рядом с Робертом, а я рядом с Виктором. Лисса и Адриан шли между братьями.
Все же держаться рядом было трудно, ведь мы проходим через казино переполненное народом. Люди преграждали нам дорогу, обходили нас, пролезали между нами…
Это был хаос.
Дважды наша группа была разделена рассеянными туристами. Мы были невдалеке от лифта, но я всерьез обеспокоилась тем, что у Виктора и Роберта появилась возможность убежать сквозь толпу людей.
— Мы должны выбраться из этой толпы, — крикнула я Эдди
Он кивнул мне и к моему удивлению неожиданно повернул налево. Я направила Виктора туда же, а Лисса и Адриан обошли нас, чтобы не отставать. Я была немного озадачена пока не заметила, что мы приближаемся к залу со знаком «ЗАПАСНЫЙ ВЫХОД».
По сравнению с оживленным казино, шума здесь было намного меньше.
— Я подумал, что здесь может быть лестница, — объяснил Эдди. — Хитрый страж.
Я улыбнулась ему.
Когда мы повернули, то увидели уборную справа от нас. А перед нами находилась дверь со знаком лестницы. Казалось, что дверь ведет как и наружу, так и вовнутрь
«Великолепно», — сказала я.
«Похоже, мы на десятом этаже» — заметил Адриан.
Он впервые заговорил за все это время.
«Нет ничего лучше небольшой разминки, чтобы… проклятье!»
Я подошла к двери и резко остановилась. Там была маленькая предупредительная табличка, гласившая, что как только дверь откроется, сработает сигнализация.
Вот досада!
«Извини», — сказал Эдди, так будто он один был во всем виноват.
- Ты не виноват, — поворачиваясь, сказала я. — Мы идем назад.
Мы должны были рискнуть пройти сквозь толпу. Может круговой обход слишком утомил Виктора и Роберта, чтобы совершить побег. Ни один из них не был молод, а Виктор по-прежнему находился в плохом состоянии.
