— Мы сможем поддерживать с вами связь с помощью «уоки-токи», — сказал Палмер. — Я всегда пользуюсь им, когда работаю на глубине.
Фоли согласно кивнул.
— Если между нами будет постоянная связь, вы сможете по карте следить за нашим передвижением, — продолжил Палмер.
— Тогда решено, — объявил Брэди. — Палмер и я, мы войдем в канализационные трубы через люк около дома Рона Белла. Вы, Фоли, будете следить за нами по карте, не теряя связи. Мы постараемся привести слизней в одно из центральных помещений. Как только мы там окажемся, дайте нам пять минут, чтобы мы удрали, а потом уж наливайте яд.
— А что будет, если вы не сумеете вовремя оттуда убраться? — спросил Фоли.
Брэди на минуту задумался:
— Все равно наливайте. — Вы вовсе не обязаны туда спускаться, — добавил он, поворачиваясь к Палмеру.
— Я уже вам объяснил, что у вас не будет ни малейшего шанса, если вы пойдете в одиночку. А я не смогу стоять наверху и размышлять о том, как вы себя убиваете.
— Брэди, вам не кажется, что было бы неплохо вначале, до вашего спуска, обыскать тот старый дом. Я хочу сказать, что, возможно, там еще осталось какое-то количество слизней, — сказал Фоли.
— Да, вы правы. Я начну именно с этого, — ответил Брэди и повернулся к Палмеру: — Мы с вами поедем в вашем фургончике, а вы, Фоли, возьмете яд в свою машину.
С этими словами Брэди направился к двери.
— Вы куда? — спросил Фоли.
— Мне надо позвонить.
Фоли отправился за канистрами с жидкостью, Палмер поехал за оборудованием, которое им могло понадобиться. А Брэди пошел по коридору к стоящему там телефону. Сев на край стола, он подвинул телефон к себе поближе и начал набирать номер, стараясь унять дрожь в руках.
Небо на улице стало похожим на черное бархатное одеяло с небольшим вкраплением мерцающих звезд. Легкий ветерок шелестел листьями росших у музея деревьев. К телефону долго никто не подходил. Наконец он услышал голос Ким:
— Алло?
— Ким!
— Майк, где ты, черт возьми? — Слышно было, как она расстроена. — Я уже дважды звонила тебе в офис, но никого там не было. Уже хотела звонить в полицию. Думала, с тобой произошел несчастный случай.
— Послушай меня, дорогая, — прервал он, — я сейчас в музее.
— Что ты там делаешь?
— Фоли нашел способ избавиться от слизней.
— Майк, прошу тебя…
— У нас тут возникла прекрасная идея. Я спущусь вниз в канализационные трубы еще с одним человеком.
Он услышал, как она заплакала.
— Майк, пожалуйста, не делай этого. Ты можешь…
— Ким, послушай меня. Их надо уничтожить!
На другом конце провода наступила тишина, и было слышно только обычное телефонное потрескивание.
— Ким, — повторил он.
— Да?
— Прошу тебя, все краны должны быть замотаны. И закрой все окна и двери.
В ответ тишина.
— Ким, ты слышишь меня?
— Да.
Ему так хотелось быть сейчас с ней рядом, крепко прижать ее к себе.
— Ким, я люблю тебя, — сказал он, проглотив подступивший к горлу комок.
Она помолчала несколько секунд, потом он услышал ее тоненький голосок:
— Ты знаешь, я сейчас подумала, как это смешно для человека под сорок ползти на коленях по канализационным трубам. — Она опять заплакала и никак не могла успокоиться.
— Мне пока еще тридцать девять, — попытался пошутить он, но у него ничего не получилось, и он закрыл глаза, слушая ее тихий плач.
— Я люблю тебя, — тихо сказала Ким.
— Смотри, чтобы мой ужин не остыл, — ответил он и тихо положил трубку.
Какое-то время он продолжал сидеть на краю стола, массировал переносицу пальцами и глубоко вздыхал.
На ступеньках лестницы появился Палмер, таща в мешке все, что им могло понадобиться в их одиссее. Он прошел мимо инспектора в лабораторию. Вскоре Брэди присоединился к нему.
— Наденьте это на себя здесь, — сказал Палмер, протягивая ему защитный костюм. — Это сэкономит нам время.
Оба они надели костюмы из толстой прорезиненной ткани. Палмер вытащил из своего мешка три «уоки-токи» и один из них протянул Брэди, спросив, умеет ли он этим пользоваться.
Брэди никогда не пользовался «уоки-токи», и Палмер продемонстрировал ему, как это делается. В ожидании, когда к ним присоединится Фоли, Палмер несколько раз провел с инспектором переговоры по радио. Наконец Фоли появился, таща огромную металлическую канистру, и они услышали, как в ней плескалась тяжелая жидкость. К горлышку канистры Фоли прикрепил трубку.
— Помогите мне отнести эту штуку вниз, — попросил Фоли.
Брэди помог ему снести канистру вниз и водрузить на заднее сиденье «фольксвагена». Потом он протянул Фоли карты канализации и «уоки-токи». Палмер и Брэди сели в белый фургончик, положив аппараты для дыхания себе на колени. Наконец они тронулись с места, Фоли последовал за ними.
Брэди посмотрел на часы. Было десять часов пятнадцать минут.
Через десять минут обе машины остановились около дома Рона Белла.
— Посмотрите, крышка люка, — сказал Палмер, указывая на большой металлический диск на краю улицы.
— Давайте вначале заглянем в дом, — предложил Брэди.
Они вылезли из машины, оставив на сиденье маски и кислородные баллоны. Подъехал Фоли, выбрался из своего «фольксвагена» и подошел к ним. На нем была кожаная куртка, однако несмотря на то, что в такой куртке можно было только задыхаться от жары, он не мог унять дрожь.
— Вам холодно? — спросил участливо Брэди.
— Не знаю, — улыбнулся Фоли.
— Пошли.
Они двинулись по дорожке к дому, в котором окончил свою жизнь Рон Белл. В темноте дом казался еще менее привлекательным, и Брэди мысленно вернулся к тому утру, несколько недель назад, когда он и Арчи Рис обнаружили ужасные останки. Недели! Казалось, что годы прошли с тех пор, как начались все эти ужасы.
Брэди включил свой фонарь, и сильный луч света осветил дорожку, потом вход в дом, потом пыльные окна. Высокая, доходившая до пояса трава шелестела от легкого ветерка. Фоли выругался, задев рукой крапиву.
Посмотрев по сторонам, они направились вокруг дома.
— Мы можем попасть внутрь только через окно, — Брэди указал на выбитое стекло. Здесь они с Рисом залезали в дом, казалось, целую вечность назад.
Первым вскарабкался Брэди, и в нос ему сразу ударил запах влажности и разложения. За ним залез Фоли и наконец Палмер, который порвал свои брюки о торчавший кусок стекла.
Стоя в комнате, которая когда-то служила столовой, они светили вокруг своими фонарями. Обои на стенах висели клочьями, краска повсюду отслаивалась, обнажая предыдущую окраску другого цвета, выцветшую и покрытую плесенью.
