— С твоей стороны будет более... благоразумно не быть моим другом. — Вглядываясь в глубину её глаз цвета растопленного шоколада, я позабыл о своём намерении держаться легко. — Но я устал бороться с собой. Не могу больше оставаться вдалеке от тебя, Белла. — Прозвучало чересчур пылко, но что поделаешь...
Её сердце на секунду приостановилось. Не успел я забеспокоиться, как оно забилось вновь. Как сильно я её перепугал? Неважно, скоро узнаю.
— Ты поедешь со мной в Сиэттл? — спросил я напрямик.
Она кивнула, её сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди — так оно колотилось.
Да. Она сказала "да" — мне.
И тут я почувствовал укор совести. Чем это обернётся для неё?
— Тебе действительно лучше держаться от меня подальше, — предостерёг я её. Интересно, услышала ли она то, что я в действительности хотел сказать? Удастся ли ей избежать того будущего, что грозило ей из-за меня? Что я мог сделать, чтобы защитить её от самого себя?
"Держись легко!" — одёрнул я себя, а вслух сказал: — Увидимся в классе.
И едва удержался от того, чтобы не припустить вприпрыжку.
Весь день я следил за ней глазами других людей, едва замечая, где нахожусь и что делаю.
Глаза Майка Ньютона я забраковал — надоели его неприличные, отвратительные фантазии. Джессика Стенли меня тоже не устраивала — слишком она была настроена против Беллы, и это выводило меня из себя. Я радовался, когда мне удавалось воспользоваться сознанием Анджелы Вебер. Иметь контакт с этой доброй душой было сплошным удовольствием. А иногда самую лучшую возможность для наблюдения предоставляли учителя.
Я был удивлён, обнаружив, сколько у неё проблем с собственными ногами. Весь день она то спотыкалась о щели в тротуаре, то путалась в рассыпанных книгах, то налетала на чужие парты, то отдавливала кому-то ноги. Неудивительно, что люди, которых я подслушивал, считали Беллу нескладёхой.
Что ж, это, пожалуй, правда. Ходьба и прочая физическая активность в стоячем положении были для неё чреваты неприятностями. Я помнил, как она налетела на стол в тот памятный первый день, как неловко её ноги скользили по льду перед аварией, как вчера она летела головой вперёд, зацепившись за порожек у двери класса... Как ни странно, они были правы. Она была до крайности нескладной.
Не знаю, почему меня это веселило, но по дороге с урока истории на английский я так хохотал, что встречные бросали на меня опасливые взгляды и шарахались, как от сумасшедшего. И почему я никогда раньше не замечал её неловкости? Наверно, потому что когда она сидела спокойно, было что-то необыкновенно утончённое в посадке её головы, в изгибе шеи...
О, вот как раз в этот момент всё её изящество куда-то подевалось. Мистер Варнер видел, как она, зацепившись носком ботинка за коврик на полу, в буквальном смысле упала на свой стул.
Ну как тут не смеяться?
Время тянулось невыносимо медленно, а мне так нетерпелось увидеть Беллу не чужими, а собственными глазами! Наконец, когда я уже окончательно извёлся, прозвенел звонок. Я понёсся в столовую, чтобы успеть занять подходящее место. Ворвался в зал одним из первых и выбрал стол, который обычно пустовал. Уверен, что вряд ли кто-нибудь отважится расположиться за ним, пока там нахожусь я.
Когда мои родственники увидели меня сидящим в одиночестве не за нашим обычным столом, они не удивились. Должно быть, Элис их предупредила.
Розали прошествовала мимо, не удостоив меня взглядом.
"Идиот".
У нас с Розали никогда не было лёгких отношений: много лет назад, сразу после превращения, она услышала, как я с пренебрежением отозвался о ней в разговоре, не предназначенном для её ушей и, естественно, была оскорблена. С тех пор всё катилось по наклонной. Правда, последние несколько дней она казалась ещё более обозлённой, чем обычно. Я вздохнул. Что поделаешь, Розали всё мерила по себе.
Джаспер, проходя мимо, слегка улыбнулся:
"Удачи". Впрочем, он явно в ней сомневался.
Эмметт закатил глаза и потряс головой.
"Бедный парень тронулся".
Элис просияла, показав все свои сверкающие зубки:
"А теперь мне можно поговорить с Беллой?"
— Даже не думай, — пробормотал я еле слышно.
На её личико набежала тень, которая тут же исчезла.
"Ну и подумаешь. Давай-давай, упрямься. Вопрос времени, только и всего".
Я снова вздохнул.
"Не забудь о сегодняшней лабораторной на биологии".
Я кивнул. О таком забывать нельзя.
Ожидая прихода Беллы, я наблюдал за ней глазами учащегося первого года — фрешмана, идущего в столовую позади Джессики. Та, не переставая, трещала о предстоящих танцах. Белла хранила молчание. Впрочем, Джессика не давала ей и рта раскрыть.
Войдя, Белла первым делом бросила взгляд в сторону стола, где сидела моя семья. Её лицо погрустнело, лоб нахмурился, глаза уставились в пол. Она не видела, что я сижу в другом месте.
Она выглядела такой... печальной. Я почувствовал сильнейшее желание вскочить, кинуться к ней, как-то утешить, поддержать... Вот только я не знал ни отчего она опечалилась, ни что бы могло её утешить. Джессика продолжала болтать о танцах. Может, Белле было грустно, что ей не придётся на них побывать? Да нет, не похоже...
Стоило ей только захотеть — и от желающих составить ей компанию на танцы не было бы отбоя.
Она купила только содовую и больше ничего. Неужели ей так мало надо? Не может этого быть. Хотя кто знает, сколько людям надо. Я никогда не вникал в особенности человеческой диеты.
Люди были так раздражающе хрупки! Миллион разных причин для волнений! Поневоле забеспокоишься...
— Эдвард Каллен опять с тебя глаз не сводит, — сказала Джессика. — И почему он, интересно, сидит сегодня один?
Я мысленно поблагодарил Джессику, хотя она теперь озлилась на Беллу ещё больше. Белла встрепенулась, вскинула голову и, поискав глазами, встретилась со мной взглядом.
Печаль исчезла с её лица. Во мне зародилась крошечная надежда: а вдруг она подумала, что я ушёл из школы, и потому загрустила? Мысль была приятная, и я улыбнулся.
Я подозвал её пальцем. Она так остолбенела от этого жеста, что мне захотелось ещё немного подразнить её.
Тогда я помахал ей рукой. От изумления она раскрыла рот.
— Он что — тебя зовёт, что ли? — грубо спросила Джессика.
— Может, ему нужна помощь с домашним по биологии? — тихо и неуверенно промолвила Белла. — Пойду-ка узнаю, что ему надо.
