И в этот самый момент, когда Алекс начал поднимать голову, чтобы встать прогремел оглушительный взрыв. Волной его швырнуло на асфальт, и он потерял сознание.
Когда Алекс пришел в себя, он обнаружил что Семеныч и Беззубый тащат его куда-то. Руки Алекса были бессильно закинуты им на плечи, и со стороны можно было подумать, что два бомжа тащат пьяного собутыльника.
— Стойте, я сам пойду! — решительно заявил он.
Бомжи послушно остановились и стряхнули со своих плеч руки Алекса.
— А что с ботаником? — поинтересовался он.
Хоттабыч, несший Геру на руках, невесело усмехнулся:
— Его разорвало пополам, ты чудом уцелел! Как мне кажется, взорвался ноутбук висевший у него на плече.
— Ну, что же, — процедил Алекс, морщась от боли в ушибленном плече, — Если Ворон, хочет войну — он ее получит!
Алекс отлично понимал, что в одиночку пробраться на Химзавод и устроить там разборку с Вороном и его тварями, было равносильно самоубийству. Для этого нужна было группа спецназа, как минимум из пяти человек. Вдобавок нужна была экипировка и вооружение не слабее чем у Рэмбо
Но у него не было денег на наем головорезов, ни на приобретение оружия. Единственное что у него было, так это желание спасти ни в чем не повинных граждан города Ежовска от той страшной участи, которую им уготовил сумасшедший Ворон. Для этого Алекс был готов рискнуть своей жизнью.
Еще у него были две трофейные «Беретты» и четыре запасные обоймы к ним. Магазин его верного ПМ-а был давно пуст. С таким ограниченным арсеналом идти в лоб, и брать штурмом проходную завода было, по меньшей мере, недальновидно.
В свой прошлый визит на завод, когда он пытался вырвать господина Репина из рук спятившего инвалида Шершавого, Алекс успел неплохо изучить расположение цехов. Поэтому под покровом ночной темноты, он сравнительно свободно проник на завод через забор возле заводского гаража.
Затем он пробрался в тот самый цех где, как он помнил, находилось несколько огромных емкостей с ацетоном. Около получаса ему понадобилось на то, чтобы не поднимая шума отловить всех бывших в цехе на ночной смене аппаратчиков, слесарей, электриков и инженерно-технических работников.
Он загнал их всех в помещение слесарной мастерской. После чего стянул им руки в запястьях, за спиной, капроновыми самозатягивающимися хомутиками. Обвязав всех поочередно за талию веревкой, он изобразил некое подобие вереницы не то каторжников, не то добычи жестоких работорговцев. Тщательно залепив им рты скотчем он отвел их поближе к выходу из цеха и до поры до времени привязал к перилам.
— Дамы и господа! — произнес он проникновенным голосом. — Приношу свои извинения за временные неудобства! Все что я с вами делаю, я делаю для вашего же блага. Дело в том, что я собираюсь взорвать весь этот цех к чертовой матери! Как только я закончу наверху я выведу вас в безопасное место. Благодарю за внимание! Надеюсь на понимание и взаимовыгодное сотрудничество. А тех, кто будет рыпаться я пристрелю!
После этого пройдя в цех, он, найденным в слесарке молотком, принялся методично колоть стеклянные трубы стеклопроводов, по которым в реакторы поступали химические реагенты. При этом его окатило горячим ацетоном.
— Твою мать, экий я неловкий! — посетовал он, поспешно отскакивая в сторону.
Неожиданно в цех через раскрытое окно влетела стая ворон. Птицы, рассевшись на химическом оборудовании, принялись угрожающе каркать на Алекса. Но по какой-то причине они не предпринимали никаких агрессивных действий.
У Алекса было большое желание перестрелять их, и если бы не ограниченный запас патронов он именно так и поступил бы.
Он ограничился тем, что замахал на птиц руками и крикнул:
— Кыш, курицы драные! Пошли вон отсюда!
Его добрые увещевания были нагло проигнорированы. Вместо того чтобы убраться подобру-поздорову вороны подняли страшный гвалт.
Неожиданно они, словно по команде, смолкли, а после этого в окно влетел огромный черный ворон.
— Ну, вот и Аристарх, собственной персоной! — криво ухмыльнулся Алекс.
Ворон, тем временем, неловко приземлился на массивное железное основание, на котором стояла огромная зеленая емкость с хлороформом.
— Экий ты, старлей, неугомонный! — недовольно прокаркал Ворон.
— А я-то думал, что уже все твое воронье истребил, — с издевкой произнес Алекс. — А у тебя их еще больше стало!
— Это моя гвардия! — Ворон горделиво повел клювом в сторону ворон. — Все как на подбор — уголовники-рецидивисты, убийцы, насильники.
— Так ты их всех превратил в ворон? — ужаснулся Алекс.
— А чем они лучше меня? — искренне возмутился Ворон. — Я же живу в перьях и ничего!
— Так-то оно так, но неужели они не пытались отомстить тебе за, то, что ты с ними сотворил? — полюбопытствовал Алекс.
— Да они преданы мне, как отцу родному! — свирепо каркнул Ворон. — Если бы не я, трубить бы им свои пожизненные сроки от звонка до гробовой доски! И сейчас, кстати, ты будешь иметь возможность испытать их мощь и преданность мне, на собственной шкуре.
После этого он надулся и каркнул что-то угрожающе-командное. Вороны прекратили шуметь, подобрались и уставились на Алекса, готовые в любой момент наброситься на него.
В этот момент, Алекс здорово пожалел, что в руках у него вместо бесполезного молотка, с короткой рукояткой, нет длинной палки. Он понимал, что будет безжалостно смят огромным количеством птиц, которые одномоментно навалятся на него всем скопом. И ему не помогут пистолеты, потому что заряжены они пулями, а с вороньей стаей можно воевать либо картечью, либо крупной дробью. Но у Алекса не было ни того, ни другого. Когда, казалось, судьба его была уже предрешена, и спасения Алексу ждать было неоткуда, в голове его внезапно мелькнула шальная мысль.
Резко выбросив руку вперед, Алекс швырнул молоток в толстенный стеклопровод, который находился в двух метрах над тем самым местом, где находился Ворон. Прокрутившись в воздухе, положенное количество раз, тяжелый молоток разнес вдребезги толстостенную стеклянную трубу, по которой текла подогретая смесь из ацетона и хлороформа.
На Ворона, который, взмахнув крыльями, попытался взлететь, обрушился поток горячего растворителя. Он окатил его с головы до лап и кончика хвост. Ослепленный едкой жидкостью Ворон завертелся на месте и отскочил в сторону. Но, как выяснилось, недостаточно далеко, потому что его продолжало поливать растворителем словно из гигантской лейки.
А дальше произошло то, чего никто не ожидал. Сначала Ворон из антрацитово-черного превратился в серого, потом грязно-белого, а вскоре его оперение стало чистого белого цвета. Ацетон и хлороформ напрочь смыли черную краску, которую хитроумный Аристарх нанес на свое белоснежное оперение, чтобы ничем не отличаться от обычных черных ворон.
