"У меня есть секрет".
Глория? Или просто нечто, имитирующее ее?
"Глория?" - произнес он слабым голосом. "Это ты?"
"Произошло убийство".
Он вспомнил кровь, стекавшую из-за ее платка, внезапную струйку с виска по щеке. "Глория, ты что-то сделала?"
Статика...
"Что ты сделала? Ответь мне, что ты сделала?"
"Мне страшно", - сказала она, ее голос срывался. "Я не знаю, где я".
Телефон замолчал, затем так же быстро зазвонил снова.
"Кто там?"
"Гарри!" Другой женский голос. "Гарри, что происходит?"
"Жасмин?"
"Не играй со мной в дурака! Я покончила с этими дурацкими любезностями. Где она, ты, ублюдок?"
"Что ты имеешь в виду? Я-"
"Отвечай! Где Келли?"
"Я не знаю."
"Я знаю, что что-то случилось! Я знаю! Я пыталась позвонить ей, как ты сказал, но ее мобильный постоянно переключается на голосовую почту. Я оставила ей два сообщения, но она не ответила ни на одно, даже на то, которое я отправила как срочное. Я позвонила нескольким коллегам, и они ничего не знают о ее поездке в Сан-Диего по делам. С тех пор я обзвонила всех друзей и членов семьи, которых знаю, и ни один из них не видел и не слышал о ней уже три дня. Три дня, Гарри!"
"Я... я говорил с ней. Я говорил с ней сегодня утром".
"Лжец! Клянусь Богом, если ты повредил хоть один волос на ее голове, ты..."
"Нет, я..." Он едва мог дышать. "Ты знаешь, я бы никогда..."
"Аарона Сирси тоже никто не видел и не слышал уже несколько дней".
Он тяжело сглотнул. "И что?"
"Прекрати нести чушь, Гарри. Я знаю, что ты знал, что происходит. Келли сказала мне, что знала о твоих подозрениях и беспокоилась о том, как ты отреагируешь, когда узнаешь. Она собиралась разорвать отношения после этих выходных - скажи мне, что ты не наделал глупостей!"
"Я не понимаю, о чем ты говоришь".
"Бич-стрит, 14. Как насчет этого? Ты знаешь, о чем я сейчас говорю?"
" Прости?"
" Ты слышал меня. 14 Бич-стрит, Сиппикан-Шорс, на мысе".
"Я никогда не был в Сиппикан Шорс".
" Ты лжешь. 14 Бич-стрит".
Острая боль пронзила его висок. "Это должно что-то значить для меня?"
"Я звонила на мобильный Аарона и даже на домашний телефон. Не отвечает. Как будто они исчезли с лица земли три дня назад".
Я не спал три дня.
"Что-то не так, сукин сын, я это чувствую. Ты лжешь".
"Я лгу?" - сказал он. "Ты знала об этом все это время и позволила этому продолжаться, позволила им сделать из меня гребаного дурака и притворилась, что все в порядке с миром. Ты пришла в мой дом, мой гребаный дом, зная, что происходит, и притворилась, что все в порядке, и у тебя хватает наглости называть меня лжецом?"
"Я пойду и проверю их, если понадобится, не думай, что я этого не сделаю".
" Иди в жопу, Жасмин. Это ты лгунья, мошенница и кусок дерьма".
"Я звоню в полицию, придурок".
"Делай все, что нужно".
"Гребаный ублюдок, ты сгоришь за это".
Телевизор выключился, и в комнате воцарился полумрак. Гарри стоял, дрожа, прижимая телефон к уху. Но там никого не было.
Он отключил телефон. Что-то подсказывало ему, что нужно достать карточку, которую дала ему офицер Гай, и, хотя он не был уверен, зачем, он спокойно нашел карточку, включил набор, а затем набрал номер.
"Донна Гай".
"Это Гарри Фремонт".
"Здравствуйте, мистер Фремонт", - сказала она со вздохом. "Что-то случилось?"
"Да", - ответил он. "Кажется, произошло убийство".
В подвале внизу что-то зашевелилось.
"Убийство?"
"Да, возможно, не одно".
"Где?"
"Четырнадцать Бич-стрит, Сиппикан-Шорс".
"Откуда вы это знаете?"
"Я не знаю".
Он опустил трубку и, словно в трансе, вернулся на кухню. Он потянулся к двери рядом с кладовкой - неприметной, редко используемой и легко пропускаемой двери, на которой Келли повесила календарь с изображениями детенышей животных. На него смотрел очаровательный щенок, позировавший в поле маргариток и ярко-зеленой травы.
Он протянул руку и дотронулся до него. Маленькая собачка выглядела такой настоящей.
Так часто бывает со счастьем.
Теплая слизь стекала по пересохшему горлу Гарри. Подавив кашель, он открыл дверь. По открытой деревянной лестнице пронесся сырой, затхлый запах, задержался на мгновение, а затем рассеялся. Гарри некоторое время смотрел на сгущающуюся темноту, затем щелкнул выключателем прямо перед дверью. Лампочка над лестницей не горела; темное пятно на верхушке лампочки указывало на то, что она когда-то перегорела. В центре подвала был еще один светильник на шнуре, прикрепленный к одной из балок, но его никак нельзя было активировать дистанционно. Чтобы осветить помещение, ему пришлось бы спускаться по лестнице в полной темноте, добираться до центра подвала в кромешной тьме, а затем нащупывать шнур.
Схватив биту, он шагнул вниз. Лестница слегка покачнулась под его весом. Еще один шаг, потом еще. Гарри оглянулся, чтобы убедиться, что открытая дверь на кухню все еще там. Удовлетворенный, он сделал еще один шаг к подножию лестницы, но мысленно увидел, как дверь захлопывается за ним, запирая его в черноте и запечатывая в ужасной могиле из цемента, грязи и паутины, из которой он никогда не сможет выбраться.
Что-то двигалось в темноте внизу. Мягко... неуловимо... возможно, смещение веса, медленное скольжение ноги, выдох дыхания...
Гарри замер, напрягая зрение. "Кто там?"
Это все мысли в твоей голове, ужасные мысли, возможности и сценарии, которые не оставят тебя в покое, которые не умрут, как бы ты ни старался их убить... страх... радость... агония... экстаз... страдание...
Что-то бледное шевельнулось в дальнем углу подвала - белесое пятно, движущееся в темноте.
Он сделал последние три шага в недра дома и ступил на цементный пол. Глубокий вдох втянул в себя привычный набор застоявшихся подвальных запахов, но среди знакомых было и нечто странное.
Медленно он потянулся к веревке, надеясь найти ее болтающейся там.
Но прежде чем он успел схватить ее, лампочка зажглась, раскачиваясь взад-вперед на конце шнура, к которому она была прикреплена, окрашивая стены и углы в светлые тона, а затем удалилась, раскачиваясь взад-вперед, как в фанхаусе, открывая быстрые проблески всего, что находилось внизу вместе с ним.
Бледный мужчина в комбинезоне в нескольких футах от него возился с длинным куском трубы, который он пытался соединить с другими кусками... мебель для патио, сложенная и задвинутая в другой угол... газонокосилка и кресла для газона... газовая плита...
А в дальнем углу - женщина в полном халате, когда-то белом, но испачканном и выцветшем от пота и крови. Ее волосы и макияж были растрепаны, глаза дикие, руки прижаты к цементным стенам, словно она делала покупки или, возможно, искала выход. Когда фонарь пронесся мимо, Гарри увидел окровавленного, перевязанного урода, неподвижно лежащего возле ее босых ног.
"Келли", - услышал он свой голос.
Она повернулась и оглянулась через плечо, в ее некогда прекрасных голубых глазах читалась печаль.
Свет остановился, осветив большую часть подвала, оставив в тени только углы. Что-то ползло по стропилам над ними, и Гарри слышал, как оно перебирает ногами. Его взгляд переместился на бледного мужчину, который закончил свою работу и теперь стоял и смотрел на него, эти неестественно широкие глаза буравили его, видя места, которые он не хотел, чтобы кто-то видел.
