— Как бы узнать, где похоронена эта женщина, — задумчиво протянула Энн, — конечно, если предположить, что ты прав... а я в этом почти уверена. Страшно вспомнить, как этот громила бросился на тебя... даже не знаю, как у миссис Сентас хватило сил его удержать.
— Тс-с-с, успокойся, дорогая. — Я обнял жену и задумался.
Что я мог сказать полицейским? Что я — медиум и мне является убитая женщина? Меня наверняка поднимут на смех, и до суда, скорее всего, дело не дойдет. Никто не станет меня слушать.
И тем не менее я был убежден, что не ошибаюсь. Реакция Сентаса на голос Ричарда, его поведение сегодня... Совершенно очевидно, что он пытался держать жену подальше от этого дома, пока она не обнаружила чего-нибудь лишнего. Записка, оставленная Элен Дрисколл. Тот факт, что сестра не присутствовала при ее отъезде. Да и вся ситуация в целом — некрасивая властная жена, звероподобный муж и живущая по соседству симпатичная сестра жены. Возможно, она пригрозила, что расскажет сестре об измене супруга, тот пришел в ярость, схватил первое, что подвернулось под руку, и...
— Черт меня побери! — воскликнул я. — Кочерга!
Я подошел к железке и, собравшись, взял ее в руки. Энн увидела, как сильно я вздрогнул и вновь уронил ее на пол.
— Вот почему я оставил ее на полу в ту ночь, — объяснил я ничего не понимающей Энн, — именно этой кочергой была убита несчастная женщина.
Энн стояла раскрыв рот и смотрела то на кочергу, то на меня.
— Поднеси ее, пожалуйста, сюда, к лампе, — попросил я.
— Я?!
— Мне тяжело к ней прикасаться, дорогая.
Осторожно, будто гремучую змею, Энн взяла кочергу и, стараясь держать ее подальше от себя, положила под лампу. Осмотрев орудие убийства, я был вынужден признать, что на нем нет пятен крови, волос — в общем, ничего, что могло бы явиться доказательством преступления. Очевидно, Сентас ее как следует вымыл.
Энн снова с опаской взглянула на кочергу и, соблюдая прежнюю осторожность, отнесла ее на место.
— А что может служить доказательством? — спросила она.
— Возможно, уже ничего, — вздохнул я, — прошло слишком много времени.
— Но если это правда, — начала Энн, — может быть, в полиции сумеют заставить его говорить?
— Если мы не предъявим труп, нас даже слушать не будут, — вздохнув, сообщил я и тут же оживился: — А что, если...
Энн не произнесла ни слова, но на ее лице снова появилось испуганное выражение.
— В сказках о привидениях, живущих в домах или замках, — поделился я своими мыслями, — часто находят тела, похороненные в подвалах или на чердаках.
— Том! — Бедная Энн даже позеленела. — Ради бога, пожалей меня.
— Прости, дорогая, я понимаю, как все это ужасно, но такое вполне может быть. Мне не дает покоя выражение лица этой женщины. Мольба...
— Том, умоляю тебя!
— В любом случае есть только один способ убедиться в моей правоте.
— Нет! — воскликнула она, но, сдержавшись, добавила: — Прямо сейчас?
— Сентас может сбежать, Энн, если решит, что у меня есть что-то конкретное против него.
— Да, но... — она тяжело опустилась на диван, — я не могу тебе помочь в этих жутких поисках и очень надеюсь, что ты не прав. Потому что, если окажется, что все это время мы жили рядом с могилой... — Она тяжело вздохнула и закрыла глаза.
— Скоро вернусь, — сообщил я и направился к выходу.
— Том, а где ты собираешься искать?
Я беспомощно развел руками:
— Думаю, где-то под домом. Вряд ли он это сделал на заднем дворе... В общем, не знаю.
Потоптавшись еще немного на пороге, я решительно открыл дверь и шагнул на улицу. Ночь была довольно прохладной. И пока я шел по аллее к гаражу, легкий ветерок приятно холодил мое разгоряченное лицо. В гараже я включил свет, разыскал лопатку с короткой ручкой — под домом можно было работать только такой — и снял с крючка фонарь.
«Неудивительно, что Энн стало дурно, — думал я, направляясь на задний двор. — Мысль о том, что мы два месяца жили над могилой зверски убитой женщины, способна кому угодно испортить настроение».
В доме не было подвала, их очень редко строят в Калифорнии. По периметру стоящего на свайном фундаменте строения было предусмотрено невысокое бетонное ограждение, чтобы под дом не затекала вода, а над ограждением имелось отверстие, достаточно большое, чтобы в него можно было пролезть. Отодвинув в сторону декоративный щит, я зажег фонарь, вооружился лопатой и заполз под дом. Причем сразу же почувствовал себя как в холодильнике. Песчаная почва была влажной и очень холодной. Поздравив себя с возможностью простудиться, я поднял фонарь и принялся осматриваться. В пределах видимости была только ровная, нетронутая земля.
Я немного повернулся в другую сторону, и в этот момент луч фонаря осветил небольшой холмик. Моим первым и, пожалуй, вполне естественным желанием было поскорее выбраться из темного и сразу ставшего жутким подпола и бежать в полицию. Пусть уж они сами выясняют все остальное. Но, поразмыслив, я понял, что спешить нельзя. В конце концов, там вполне может быть зарыто что-нибудь другое. Дом построен недавно, строители могли закопать в подполе строительный мусор.
Судорожно сглотнув, я пополз к страшному холмику. И чем ближе я к нему приближался, тем меньше оставалось сомнений. Словно чей-то назойливый голос нашептывал мне в ухо одно-единственное слово: «да».
Вблизи холмика уровень земли был несколько выше, чем в том месте, где я проник в подпол, поэтому копать пришлось лежа. В полной тишине было слышно только, как с глухим стуком падали комья мокрой земли. И тут ко мне снова явилось озарение. «Поспеши, — билось у меня в мозгу, — поспеши!» Я продолжал копать, убеждая себя, что скоро все кончится, мы снова заживем нормальной жизнью. Возможно, я смогу найти хорошего медиума, который научит меня, как правильно обращаться с этим непрошеным даром. Тогда у нас больше не будет неприятностей.
Тут с моих губ сорвалось проклятие. И еще я ощутил сильный позыв к рвоте. Потому что я нашел, что искал. Кусочки земли срывались с краев ямы и прыгали по синеватым пальцам мертвой руки, которую я только что откопал. Несколько секунд я не мог отвести взгляд от ужасной находки, потом резко воткнул лопату в землю и поспешил выбраться на волю. Я был прав и все сделал правильно. Теперь у меня было доказательство.
Выбравшись из-под дома, я с удовольствием принял вертикальное положение и тщательно отряхнулся. Потом вернул на место щит и пошел домой.
У нас в гостиной на моем любимом зеленом стуле сидела Элизабет.
— Привет, Элизабет, — поздоровался я с гостьей.
Она молча кивнула.
— Я пригласила Элизабет к нам, — нерешительно начала Энн, — ей дома очень одиноко.
