Ознакомительная версия.
Старуха стояла посреди дороги, держа за лапы мертвое животное и приложив руку ко лбу, как Илья Муромец с известной картины, зорко вглядывалась в дорогу.
Там было не пройти — старуха-гадалка охраняла хуторские рубежи. Транса нигде не было видно. Илья смерил взглядом дорогу с бабкой, прикидывая, не удастся ли ее как-нибудь обойти, и, поняв, что не удастся, повернулся и зашагал по дороге, надеясь, что она куда-нибудь приведет или от кого-нибудь уведет.
Уже около часа Илья брел вдоль речушки по глинистой дороги. Он жутко устал, на подошвах наросли огромные блины грязи и передвигаться было очень трудно. Давно пропал из виду хутор, в котором он ночевал, но впереди не намечалось никакого жилого пункта. Ширь родных просторов поражала. Небо было серым и пасмурным. Сколько времени, Илья не знал — толи день, толи наступил уже вечер.
"Хоть бы человека живого встретить! — и, оглядев окрестности, поморщился. — Откуда здесь люди".
Илья прошагал еще около часа, снова остановился, он очень устал, хотелось пить. Оглянувшись назад, далеко-далеко в поле он увидел человека. Человек этот двигался… Ну-да, похоже он шел в сторону Ильи.
Илья сначала решил подождать его, но, смерив расстояние, разделявшее их, взглядом, передумал: слишком уж долго пришлось бы ждать, а идти в обратный путь, ему навстречу… Что-то знакомое показалось в его размашистой походке. Илья пригляделся внимательней. Хотя расстояние, разделявшее их, было слишком велико, но Илье показалось, что это…
— Да нет, не может быть, — проговорил он, отворачиваясь. — Везде этот придурок мерещится.
Он повернулся и, скользя на мокрой глине, пошел дальше. Но часто оглядывался, всматриваясь вдаль. И казалось Илье, что это Транс… Он шел дальше и снова оглядывался. И он уже был уверен… Ну да, конечно, Транс!
ЭПИДЕМИЯ
В семь часов утра Сергей был уже на ногах. Он позавтракал и, не дожидаясь, когда встанет Карина, вышел из квартиры. На сей раз он соблюдал все правила конспирации. Вместо того чтобы выйти своим обычным путем, он поднялся до чердака и, спустившись по другой лестнице, вышел на улицу. Этот путь был знаком ему давно, по тем еще временам, когда они с Ильей скрывались от Китайца. Где теперь Илья? Может быть его уже нет в живых?! Как все-таки странно судьба играет человеком. Ведь из скольких ситуаций Илье удалось уйти живым и здоровым. И вот пробуждается прошлое и оживает зло, и гибнут люди. Сергей знал, что прекратить это может только он. Но что это за невидимая сила? Как можно победить того, кого не видно. Раньше был Китаец, он действовал через бандитов — живых людей. А теперь? Что-то скрывается в детском баловстве, этом непосредственном издевательстве над телами убитых. Но что? Кому нужны эти хохмочки? Здесь чувствовалось безумие с предысторией, возможно, уходящей корнями в далекое прошлое или в детство… Сергею казалось, что сегодня он может что-то узнать, так это был последний свидетель, и если не он, то больше пожалуй никто не сможет сказать ему правду.
День был субботний. Сергей встал пораньше, чтобы взять свидетеля прямо из постели — "тепленьким". Для безопасности он оставил свою машину в другом дворе и квартал прошел пешком, зорко наблюдая за улицей позади себя. Но слежки не обнаружил. Это могло означать, что либо он очень ловко ускользнул, либо слежки и не было, потому что его просто-напросто не воспринимают всерьез.
Последний свидетель жил на Васильевском острове, во дворе на первом этаже. В парадной было холодно и сыро. Лампочка не горела. Бездомный кот сиганул от Сергея вверх по лестнице. Перед тем как позвонить, пришлось зажечь зажигалку, чтобы разглядеть номер квартиры. Дверь, когда-то для тепла обитая дерматином, была ободрана, кое-где вылезала вата.
Сергей толкнул дверь, она оказалась запертой. Потом позвонил раз, подождав, позвонил снова. Но никто не открыл. Он, не переставая, давил на кнопку звонка, пока не надоело.
"Может быть, нет дома," — подумал он, сделал шаг в сторону — что-то душераздирающе по-животному взвизгнуло. Сергей отступил, нагнулся, поднял с пола резиновую детскую игрушку. Игрушка, произведенная в пятидесятые годы, изображала мальчика в зимней одежде, в руке у него была лопатка для снега. Рассматривая игрушку, Сергей подошел ближе к двери парадной, в которой оставалась щель. В слабом свете утра он разглядел, что на лицо мальчика красной помадой нанесены линии, наподобие тех какие были на лице убитого свидетеля…
Сергей отбросил игрушку и вышел из парадной. Снова его опередили или, быть может, хотели отвести от свидетеля, и он еще жив…
Во дворе-колодце никого не было. Субботний день располагал трудящийся народ к долгому сну. Дворик имел небольшой закоулок с нишей. В этой нише по расчетам Сергея должно было находиться окно квартиры нужного ему человека. Перед тем как зайти за угол, Сергей оглянулся но не заметил ничего подозрительного.
В окне горел свет, занавески были раздвинуты. С первого взгляда становилось понятным, что это жилище человека окончательно опустившегося. Хотя стекло было мутное, но помещение было видно хорошо. Из мебели имелись кровать и стол со стулом. Стол словно нарочно был поставлен близко к окну, в которое уставился Сергей, и он прекрасно видел того кто сидел за ним. Сергей смотрел на человека, а человек за столом смотрел на Сергея. Его лицо было разрисовано помадой как у резиновой куклы, найденной в парадной. Это было лицо клоуна… На шее у него висела скакалка. Рядом с ним на столе стояла кукла со злым лицом в красном колпаке и красной рубахе.
Где-то во дворе хлопнула дверь парадной. Сергей отшатнулся от окна. Рухнула последняя надежда. Человек, способный пролить свет на гибель его отца, — мертв. Больше надеяться было не на кого.
Несмотря на ранний час во дворе уже гуляли двое ребятишек. Девочка в синем пальто прыгала через скакалку, что-то бормоча при каждом прыжке. Мальчик высоко подбрасывал мячик и ловил его. Оба ребенка были увлечены игрой. Сергей покосился на них со странным чувством неприязни, словно в них таилась опасность для жизни. После этих покойников взгляд его на детей переменился, будто это они устраивали для него представления. Нет, здесь, пожалуй, не обошлось без взрослого: без опасного взрослого безумца, от которого неизвестно чего еще можно ожидать.
Сергей сделал несколько глубоких вдохов, чтобы взять себя в руки. Он всегда делал это дыхательное упражнение, когда надеяться было не на что, и как ни удивительно, почти всегда находился выход. Не могло быть, чтобы выхода не нашлось. И тут же мозг стал работать четче, появилась ясность в мыслях. Сергей сел в машину и включил магнитофон — органные сочинения Баха стимулировали работу мозга.
Ознакомительная версия.
