Лилька приложила палец к губам. Я замерла, прислушиваясь. В мертвой тишине квартиры четко донеслось шарканье старческих шагов и причмокивание, а несколько секунд спустя дверь ванной, запертая на шпингалет, резко дернулась, словно в нее ударили изнутри.
Лилька заорала, бросилась к окну, похоже, собираясь туда выпрыгнуть. Возможно, это было бы выходом, если бы не решетка. Но моя подруга, похоже, от страха мало что соображала.
Ее охватила самая настоящая паника, грозившая передаться и мне. Спас кулон. До сих пор я как-то забыла о нем, лишь теперь обратила внимание: он был теплым, но не раскаленным. Значит… Значит, не все было так плохо, как нам пытались внушить.
Я поймала Лильку за руку и стащила с подоконника на пол.
– Что нам делать? Что делать… что делать… – бормотала она, совершенно потеряв голову.
А и правда, что нам было делать? Я запоздало припомнила разговор с тетей Ксеней, которая неоднократно предупреждала меня насчет таких случаев.
– Значит, так, – строго сказала я Лильке. – Есть в доме церковная свечка?
– Где-то была, – с готовностью ответила она. – Да, мы на Пасху куличи святили… была свечка.
Она открыла ящик кухонного стола, забитый всякой всячиной, покопалась в нем и вытащила согнутую, пыльную, но явно церковного производства свечку.
– Вот и хорошо, – кивнула я, зажигая ее. – А теперь слушай меня: сейчас мы пройдем по квартире, и что бы вокруг ни происходило – не бойся. Мы эту погань выкурим.
– Ты всерьез думаешь, что свечка поможет? – не поверила Лилька.
– Не сомневайся, – кивнула я. – Если боишься, держи меня за руку. И спички прихвати – свеча может погаснуть, придется снова зажигать.
Начала я с кухни. Подняв горящую свечку, я медленно перекрестила ею окно, затем по очереди все углы кухни, и последней – дверь. После чего решительно распахнула ее.
В ванной света не было. Не торопясь, я горящей свечой перекрестила дверь ванной и вошла внутрь. Внутри никого не оказалось, и я по очереди перекрестила уже здесь все углы.
Так мы обошли всю квартиру. Свечка трещала, коптила, оплывала черными разводами. Лилька с некоторым испугом держалась за мою левую руку, а я неожиданно поняла, что, слишком сосредоточившись на своей работе, словно приобрела некое шестое чувство, особенное зрение, позволявшее видеть прежде невидимое. Это было что-то похожее на липкую паутину, змеящуюся по углам и со злобным шипением сгорающую на маленьком огоньке моей свечи. Окно Лилькиной спальни я перекрестила, наверное, раз десять – отчего-то мне чудилась непонятная опасность, исходящая от него – или, может быть, подстерегающая за ним. Это же подтвердил и мой кулон, изрядно нагревшийся, когда я подошла к этому окну. Я вспомнила, что с этой стороны цоколь дома очень низкий, на него взберется и ребенок.
Кошек нигде не было видно. Наверное, они попрятались, лучше меня почуяв то неладное, что творилось в квартире.
В гостиную мы вошли в последнюю очередь. И вот тут я, все тем же своим новым чутьем, уловила на полу какое-то движение. Что-то двигалось под шкафами и тумбочками вдоль стены, и это была однозначно не кошка…
Не останавливаясь, мы тем же манером «обработали» три угла и окно гостиной, а когда приблизились к последнему, четвертому углу, я подняла свечку вверх… и вдруг заметила это. Бесформенное серое мохнатое существо размером с котенка-подростка, но больше ничем на него не похожее, в панике металось от стенки к стенке, но по какой-то причине не могло к ним приблизиться. Странно, что Лилька смотрела в ту же сторону и не видела ничего необычного. А существо прошмыгнуло между нами и юркнуло в тот угол, перед которым мы стояли.
Я размашистым жестом перекрестила угол. Существо тут же выскочило из него, как ошпаренное, и с тоненьким противным писком понеслось к выходу. Дверь, разумеется, была заперта, но непостижимым способом этой твари удалось просочиться на ту сторону. Мне даже показалось, что я слышу удаляющийся топот маленьких лапок в гулкой пустоте подъезда…
Лилька огляделась по сторонам, прислушалась:
– Ника, ты слышала? Что-то вроде пискнуло?
– Кошки, наверное, – как можно беззаботнее ответила я, решив ее не пугать, трижды перекрестила входную дверь и потушила свечку. Все было закончено, а мое восприятие окружающего стало таким, как обычно. Разве что нахлынула огромная усталость, как если бы я отмыла всю квартиру от грязи.
– И все? – спросила Лилька недоверчиво.
– Все. Видишь же, больше ничего не происходит.
– Надолго ли?.. Ой, Ника, ну мы и глупые!
– Это почему?
– Такси же можно заказать! А мы не догадались сразу, только страха лишнего натерпелись! Костя, гад, не приехал…
– И хорошо! Потому что мы с тобой сейчас опасные пассажиры.
– Не поняла?
– Даже если машина будет исправной, а водитель опытен и трезв, все равно у транспорта с нами на борту больше шансов попасть в аварию, чем у пьяного лихача. Не хотела я тебе говорить, но тетя Ксеня меня предупредила – пока такое творится, твоя семья находится в группе особого риска.
Лилька все поняла и молча кивнула.
– Значит, ночевать будем здесь, – сделала вывод я.
Мы проболтали еще около часа, но больше ничего не случилось. Зато кошки выбрались из своих укрытий и прибежали к нам на кухню, выпрашивая лакомства. Такое их поведение я сочла хорошим знаком.
Лилька постелила мне в своей комнате на диване, я и прежде там ночевала. Вот только неуютно мне было теперь – отчего-то до сих пор казалось, что от окна этой комнаты исходит угроза. Но я ничего не сказала – пугать Лильку не хотелось.
Проснулась я оттого, что кошка, улегшаяся спать поверх моего одеяла, вскочила и куда-то побежала – прямо по мне, наступив на лицо. Я недовольно потянулась, сбрасывая ее, на секунду открыла глаза… И в тот же миг остатки сна улетучились, и я почувствовала, как мои волосы становятся дыбом.
Отодвигая штору на окне и покрывало, завесившее ее сверху, в форточку медленно и осторожно просовывалась рука. Я рывком села, протерла глаза – нет, это было не продолжением моих кошмаров, а самой настоящей реальностью – бледная рука с зажатым в ней пузырьком из-под витаминок. Крышки не было, из чего я поняла, что содержимое пузырька сейчас будет выплеснуто в комнату.
Соскочив с дивана, я одним махом взлетела на стол, стоящий у окна, и крепко вцепилась в запястье зловещей руки. За окном раздался испуганный крик, мелькнуло белое пятно лица, а опасный сосуд, едва не выпавший из ослабевших пальцев, перекочевал ко мне. После чего его содержимое было все же выплеснуто – прямо в форточку. Теперь за окном просто взвыли, а я резко отпустила руку, и она исчезла за окном. С той стороны послышался звук, словно на землю уронили тяжелый мешок.
