Мальчики и девочки, сверстники Крэйвена, следили за происходившим чуть ли не с восторгом, свойственным тринадцатилетним садистам при виде страданий ближнего. Кое-кто радовался, что прижигают не их; другие воспринимали эту сцену как некое праздничное представление, а Крэйвен выступал в роли распорядителя аттракциона.
Он зажег три спички и поднес их к правому глазу Тревора.
Ресницы мальчика начали обугливаться, когда раздавшийся у двери класса крик вынудил Крэйвена отбросить спички.
В класс влетел мальчик и, чуть не падая — так он торопился, — бросился к своему месту за партой.
— Идет! — сообщил он.
И четверо мучителей Тревора устремились к своим местам, оставив свою жертву. Несчастный с трудом пошевелился, и тут грубый толчок Крэйвена бросил его на стоявший рядом стул. Мальчик растянулся на полу под смех и улюлюканье класса.
Шагая по коридору, Хэкет услышал шум, а потом наконец нашел и тот класс, который искал. Он вошел, улыбнулся и прикрыл за собой дверь.
— Это 3-й "А", правильно?
— Да, сэр, — хором ответил класс.
Тревор сгорбился за своей партой, рубашка его была расстегнута, глаз слезился. «Однако, — думал он, — могло быть и хуже. Как на прошлой неделе».
Хэкет, по-прежнему широко улыбаясь, представился классу, рассказал, откуда он приехал, что им ждать от него и чего он ожидает от них. Потом вышел на середину классной комнаты и, остановившись у доски, выжидательно оглядел ребят.
— А теперь я хочу познакомиться с вами, так что, пожалуйста, поднимайтесь по очереди и называйте свои имена. Посмотрим, скольких я запомню. — Он театрально потер руки. Жест вызвал одобрительный смех в классе.
Один за другим дети вставали и представлялись, и Хэкет каждого внимательно разглядывал. Их было меньше двадцати, в основном они сидели парами или по трое, кроме Тревора, одиноко жавшегося на первой парте. Голову он по-прежнему держал опущенной.
Почти все уже назвали себя, осталось только два человека.
— Филип Крэйвен, сэр.
Мальчик опустился на место.
Хэкет переплел пальцы при звуке этого имени, какое-то воспоминание мелькнуло в его голове.
— А, художник! — улыбаясь, произнес он.
Крэйвен, похоже, смутился.
— Я видел твою картину в приемной директора. Сову. Ведь это ты нарисовал, верно? В школе один Филип Крэйвен?
В классе захихикали. Крэйвен покраснел и улыбнулся.
— На меня картина произвела большое впечатление. Несколько, правда, кровожадный сюжет, насколько я помню?
— Жизнь не всегда прекрасна, сэр, — заметил Крэйвен с чуть поблекшей улыбкой.
— Так ты еще и философ? — протянул Хэкет.
Он посмотрел на последнего, еще не представившегося мальчика. Тревор все так же сидел с опущенной головой.
— Твоя очередь, — обратился к нему учитель.
Мальчик взглянул на него снизу вверх, но не пошевелился. «Либо плут, либо смутьян, — подумал про себя Хэкет: — Такой есть в каждом классе».
— Встань и, пожалуйста, назови свое имя. Это ведь так просто. — Он улыбнулся.
— Так и он у нас очень простой, сэр, — подал голос Крэйвен, и все захохотали.
Хэкет взглядом обвел класс, и шум затих.
Тревор медленно поднялся из-за парты, рубашка нараспашку, волосы всклокочены. На брюках ниже паха виднелись пятна, и даже за пару шагов Хэкет почувствовал запах застоявшейся мочи. Вид у паренька был ужасный.
— Как тебя зовут, сынок?
— Тревор Харви, сэр, — промямлил мальчик.
Хэкет не расслышал, и Тревор повторил свое имя.
— Это тупая деревенщина, сэр! — выкрикнул со своего места Крэйвен, и класс снова взорвался шутками и смехом.
— Хватит, Крэйвен. — Помолчав, учитель обратился к Тревору: — Хорошо, садись.
Когда мальчик садился, его рубашка распахнулась, и Хэкет вздрогнул при виде розовых и красных рубцов на коже. Некоторые были багровыми, поверх заживающих шрамов виднелись свежие порезы, ссадины и синяки.
— Что с тобой случилось? — спросил Хэкет, шокированный видом мальчика.
— Ничего, сэр, — ответил Тревор, пытаясь застегнуть рубашку, но Хэкет не дал ему этого сделать и принялся изучать свежий ожог на его груди.
— Кто это сделал?
Наступила мертвая тишина, все взгляды сфокусировались на учителе и Треворе.
— Тревор, скажи мне, кто это сделал с тобой? — спокойно проговорил Хэкет.
Краем глаза учитель уловил легкое движение и успел заметить, как Крэйвен швырнул в Тревора большую резинку. Ластик попал в лицо Тревора, но тот даже не отреагировал, а просто сел на место.
Хэкет пристально поглядел на Крэйвена.
— Ты чем это занимаешься, Крэйвен? — рявкнул он, разозленный вызывающим видом ученика. — Тебе что-нибудь известно о ранах Тревора?
— Откуда мне о них знать, сэр? Скорее всего, он сам их себе нанес, он так туп, что не помнит даже, где и когда.
Тревор медленно застегивал свою рубашку.
Хэкет по очереди посмотрел на обоих мальчиков и заметил самодовольную ухмылку на лице Крэйвена. Он перехватил пристальный взгляд мальчика, чувствуя себя несколько неуютно от того, что ученик и не подумал отвести глаза.
— Не очень хорошее у нас с тобой получилось знакомство, не правда ли, Крэйвен?
— В следующий раз я постараюсь понравиться вам больше, — пообещал мальчик.
Хэкет медленно кивнул и снова взглянул на Тревора.
— С тобой все в порядке? Может, ты хочешь сходить к медсестре, чтобы она посмотрела твои раны?
Тревор отрицательно покачал головой, отбросив несколько упавших на лицо прядей.
Хэкет еще раз оглядел класс, взял мел и принялся писать на доске.
Звонок прозвучал сигналом для массового бегства. Хэкет отпустил учеников, наблюдая, как они несутся мимо него. На этот раз Крэйвен избегал встретиться с учителем глазами и прошмыгнул мимо, не задерживаясь.
Последним уходил Тревор, вытирая нос тыльной стороной ладони.
— Тревор, погоди минутку, — позвал его Хэкет.
Мальчик остановился, но не обернулся.
— Послушай меня, — спокойно начал учитель, — эти отметины на твоем теле... Если ты хочешь мне сказать, кто это сделал, если хочешь поговорить со мной, то ты знаешь, где меня найти. Ты понял?
Тревор кивнул и втянул в себя очередную порцию соплей. Потом продолжил свой путь к двери и закрыл ее за собой.
Хэкет глубоко вздохнул и стряхнул с рук мел.
Когда он поднял глаза, то увидел лицо Крэйвена, который пялился на него через окно.
Мальчик улыбался.
Гравий захрустел под колесами «метро», когда Сью остановила машину. Она выключила мотор и посмотрела на дом, возвышавшийся перед ней наподобие увитого плющом великана. Здание выглядит куда более солидно, чем обычные приемные покои врача, подумала Сью, выбираясь из машины. Окна в свинцовых переплетах и подвесные кашпо, украшавшие парадную дубовую дверь, придавали дому скорее вид загородной виллы, нежели заведения, где лечат людей. Интересно, во сколько оценивается это имение, расположенное на собственной земле площадью в пол-акра? От главной дороги на Хинкстон его отделяют только обширные газоны и безупречная живая изгородь. Частная практика определенно имеет свои преимущества... Она толкнула массивную дубовую дверь, и та легко отворилась. Сью ступила за порог и оказалась в прихожей. Слева от нее располагалась темная деревянная дверь, справа — белая, с надписью: «Приемная врача». Сью вошла.
