жадным хлюпом разъехались, и я наконец-то увидел других гостей отеля, не считая мужчины из номера тринадцать, которого на завтраке не оказалось. Постояльцы негромко переговаривались между собой.
— Guten Morgen [23], — поздоровался я и, услышав нестройное приветствие в ответ, двинулся к столам. Приятно пахло свежим кофе, а из приоткрытой двери, ведущей на огромную террасу, тянуло морозным воздухом.
Я мельком прошелся взглядом по сидящим, попутно выискивая свободное место: несколько молодых пар, старик с газетой и двое мужчин за сорок. Втянув голову в плечи, стараясь не смотреть ни на кого, я опустил взгляд на столешницу из черного дерева. В этот момент какое-то чувство нелогичности происходящего заскребло на задворках памяти. Я попытался выбросить из головы все мысли и позавтракать.
Пары как раз заканчивали трапезу и собирались уйти, так что мой выбор пал на опустевший стол в качестве возможности ни с кем не разговаривать. Я обязательно расспрошу про отель, но сейчас, после бессонной ночи, мне чертовски хотелось только кофе. Завтрак в виде шведского стола был разложен вдоль огромных окон, что так понравились мне вчера. Бросив ключи от номера на стул, я пошел набрать тарелку вкусностей.
Мясо?
На завтрак это действительно было мало похоже. Вместо ожидаемых яиц, бекона, мягкого сыра и сладких булочек на тарелках лежали мясные блюда: стейки, отбивные, телятина, нарезанная ломтиками, и даже тартар. К мясу предлагались ломтики обжаренного хлеба и кофе.
— Вас что-то смущает, Bursche [24]?
К столу подошел старик с газетой под мышкой. Кривая улыбка обнажила редкие, но ровные зубы.
— С чего вы взяли? — немного грубо отозвался я, не желая знакомиться.
— Вы явно в замешательстве. Может, вы вегетарианец?
Он рассмеялся, словно то, что я мог оказаться противником мяса, было самой остроумной шуткой на свете.
— Нет, — я взял кухонными щипцами отбивную, хлеб и отошел к кофейнику.
Старик не отставал.
— Рекомендую говяжий тартар, — он отсалютовал двумя порциями, предварительно сильно посолив и поперчив верх, украшенный оранжевым желтком, а после вернулся за свой стол.
Плюхнувшись на мягкий диван, я немного подтянул стол к себе и разрезал отбивную, из которой вытекла розовая сукровица. Поморщившись, все же отправил в рот несколько кусков, заев их хлебом. Кофе приятно удивил, прокатившись по небу нежным теплом, оставляя послевкусие карамели и шоколада.
Старик за соседним столом жадно поглощал тартар, будто до этого не ел неделю. Он прикончил порцию, вытер губы и развернул газету. Очень старую газету на немецком, с названием Völkischer Beobachter [25]. Судя по потрепанности бумаги и старому шрифту, точно раритет.
Когда мужчины покидали гостиную, в открывшемся дверном проеме мелькнула рыжеволосая тень. Я понял, что это была управляющая в черной униформе. Дернулся за ней, но меня бесцеремонно отвлекли.
— Она не ответит на ваши вопросы, Bursche, — громко прокряхтели из-за газеты, а затем показался и ее обладатель, — но может сделать так, что спрашивать будет не о чем.
Старик разразился сухим надрывным кашлем и потянулся к чашке с кофе.
Мне же до зуда в руках захотелось увидеть мобильный, который я раздавил при бегстве из Дома Фауста. Наверняка уже сотню раз звонил Фил, да и с киностудии, скорее всего, звонков поступило немало. Хотелось сфотографировать посыпанные белым верхушки Альп. Впрочем, при остром желании я всегда смогу попросить администратора заказать новый телефон, только вот сейчас это едва ли хорошая идея: полиция скоро объявит меня в розыск, а Орден вряд ли оставит попытки добраться до моего наследства. Не стоит также забывать о Джене, которая захочет отомстить за Элишку. Возможно, всех обгонит в панике Фил. Где-то глубоко внутри все сжалось от страха и отчаяния, но мое внимание резко переключилось, когда в гостиную вошла управляющая отелем. Она поздоровалась со стариком, кивнула мне и направилась к кофейнику. Я остался за столом, иногда прикладываясь к почти пустой чашке. Девушка предпочитала чистый напиток, без сахара и молока. Налив кофе, она открыла стеклянную дверь и вышла на террасу.
Невозможно объяснить, почему меня тянуло к ней, словно она была планетой, а я — спутником, вынужденным кружится рядом. Подскочив к раздаточному столу, я щедро плеснул еще полчашки кофе и под многозначительное хмыканье старика вышел вслед за Лилианой. Меня мгновенно окутало морозом и еще большей тишиной, чем та, что царила в отеле. К слову, я думал, что в здании всего лишь хорошая звукоизоляция, а в действительности эта часть отвесной горы над «Дахштайном» была пустынна, поэтому здесь царило абсолютное безмолвие.
— Как вам вид, мистер Чейз? — спросила девушка не оборачиваясь.
Как она догадалась, что это я? Я не мог понять, что скрывает ее мягкий тон: то ли грусть, то ли иронию. Оторвавшись от созерцания прямой спины, затянутой в жакет, и волос, собранных в высокий хвост, я посмотрел на долину. Летел мелкий снег, горы и все вокруг сверкало белым и ослепляло.
— Мистер Фауст, — поправил я ее. — Вид захватывающий. Любите горы?
Вот идиот! Нашел что спросить.
— Они — моя крепость, — просто ответила Лилиана, слегка пожав плечами. — Зачем вы приехали сюда, мистер Фауст?
Она повернулась, глядя на меня, словно ожидала, что я одним махом выдам все свои тайны. Клянусь, всего на секунду мне правда хотелось это сделать. Выговориться.
От прямого вопроса моим ушам стало горячо, я знал, что они покраснели. Хорошо, что волосы немного прикрывали их, и она могла не заметить моего замешательства. Я словно окунулся в мутный водоем произошедших накануне событий. Несмотря на мороз, вдруг стало нестерпимо жарко.
— Я… я приехал отдохнуть.
Слова, вырвавшиеся изо рта, даже мне показались нелепыми. Девушка не шелохнулась. Ее взгляд неотрывно изучал, заползая под кожу, словно невидимый паразит. Мои ноги самовольно сделали шаг, чтобы оказаться ближе к ней. Подумав, что так и не дождусь от нее реакции, я развернулся в сторону долины.
— Лжи не место в горах, мистер Фауст. Маски обмана вдребезги разбиваются об их каменный характер.
Я не знал, что ответить. Она не обвиняла, но сказанное ею наводило на мысли о том, что Лилиана ни на секунду мне не поверила. Я медленно повернулся к ней, встречаясь взглядом. Чего она хотела от меня? Правды? Признания, что я бегу от последствий собственных поступков?
Мне же хотелось бесконечно смотреть на Лилиану, но и так непозволительно долго пялился, словно маньяк. Я шумно проглотил остывший на морозе кофе. Девушка допила свой маленькими частыми глотками. Она шагнула ко мне почти вплотную. Лицо Лилианы вдруг очутилось настолько близко, что я мог рассмотреть темные крапинки в миндалевидных янтарных глазах. Никогда не
