- Какого же черта ты, паршивый кобель?.. Хэрод расцвел в улыбке.
- Я говорю, может быть. Подумай об этом, малышка. Пусть Рони позвонит мне, и я приглашу его на ленч. - Он поставил стакан и направился к джакузи.
- Почему потребовалось лететь в разгар ночи? - осведомилась Мария Чен, когда они пролетали где-то над Канзасом.
Хэрод выглянул в темный иллюминатор.
- По-моему, они просто хотят поиграть у меня на нервах. - Он откинулся на спинку кресла и посмотрел на Марию Чен. После Германии что-то изменилось в их отношениях. Хэрод закрыл глаза, снова воочию представил себе шахматную фигурку, на которой было вырезано его собственное лицо, и вздрогнул.
- А почему в Филадельфию? - спросила Мария Чен. Хэрод начал сочинять какое-то умное высказывание о Филдсе, но потом решил, что слишком устал для легкомысленных ответов.
- Не знаю, - сказал он. - Там или Вилли, или эта Фуллер.
- А что ты будешь делать, если это Вилли?
- Буду уносить ноги. Надеюсь, ты мне поможешь. - Он огляделся. - Ты упаковала браунинг так, как я сказал?
- Да. - Мария отложила в сторону калькулятор, на котором подсчитывала расходы, необходимые на гардероб. - А что, если это Фуллер?
За три ряда от них не было ни одного человека. Несколько пассажиров в салоне первого класса спали.
- Если это всего лишь она, то я ее убью, - сказал Хэрод.
- Ты или мы? - поинтересовалась Мария Чен.
- Я, - рявкнул Хрод.
- Ты уверен, что сможешь?
Хэрод свирепо посмотрел на Марию и отчетливо ощутил, как его кулак врезается в ее идеальные зубы. Ему даже показалось, что игра стоит свеч - арест, суд и все остальное - лишь бы пробиться через ее чертово восточное самообладание. Хотя бы раз. Избить ее и оттрахать прямо здесь, в первом классе самолета, летящего из О'Хары в Филадельфию.
- Уверен, - проронил он. - Она всего лишь несчастная старуха.
- Вилли ведь тоже был.., старик.
- Ты видела, на что способен Вилли. Он спокойно перелетает из Мюнхена в Вашингтон, только чтобы отправить Траска на тот свет. Он сумасшедший.
- Ты еще ничего не знаешь о Фуллер. Хэрод покачал головой.
- Она - женщина. А ни одна женщина на свете не может быть так опасна, как Вилли Борден.
***
Они приземлились в Филадельфии за час до рассвета. Хэрод так и не смог заснуть. Начиная от Чикаго салон первого класса так продувало сквозняком от вентиляторов, что теперь Хэроду казалось, будто под векиему залили смесь клея с песком. Настроение у него еще больше испортилось, когда он увидел, что Мария Чен как ни в чем не бывало выглядит свежей и бодрой. Их встретили три омерзительно чистеньких фэбээровца.
- Мистер Хэрод? - осведомился представительный мужчина с поблекшим синяком на подбородке, заклеенном пластырем. - Мы отвезем вас к мистеру Колбену.
Хэрод протянул ему свою сумку.
- Да, хорошо бы пошевеливаться. Я смертельно хочу спать.
Красивый агент передал сумку одному из своих помощников и повел их вниз по эскалаторам, через двери с табличками “Вход запрещен” и наружу, на бетонированную полосу между основным зданием аэропорта и комплексом частных ангаров. Грязная красно-желтая полоса на востоке намекала на восход солнца, но огни на взлетных полосах еще продолжали гореть.
- О черт, - с чувством выругался Хэрод. Перед ним стоял готовый к взлету дорогой вертолет на шесть пассажиров, выкрашенный в оранжевые и белые цвета, его бортовые огни посверкивали, а двигатели уже слабо вращались. Один из агентов придержал дверцу, пока второй закидывал внутрь багаж Хэрода и Марии Чен. Сквозь стекла салона виднелась фигура Чарлза Колбена.
- Черт, - повторил Хэрод, обращаясь к Марии Чен. Та кивнула. Хэрод вообще терпеть не мог летать, но вертолеты он ненавидел больше всего. В то время как самый распоследний голливудский режиссер тратил треть своего бюджета, арендуя эти опасные безумные машины, и с ревом кружил и нырял над каждой съемочной площадкой, как маньяк с комплексом Иеговы, Тони Хэрод категорически отказывался подниматься над землей.
- Неужели у вас нет какого-нибудь гребаного наземного транспорта? - проорал он сквозь шум лопастей.
- Залезайте, - скомандовал Колбен. Хэрод произнес еще несколько внушительных ругательств, но все-таки последовал в салон за Марией Чен. Он знал, что двигатели расположены над землей по меньшей мере в восьми футах, но ни один здравомыслящий человек не мог пройти под их невидимыми лопастями не сгибаясь.
Хэрод и Мария еще возились с пристежными ремнями на мягком заднем сиденье, когда Колбен уже развернулся в своем кресле и, подняв вверх большие пальцы, дал пилоту знак взлетать. Хэрод решил, что тот вполне тянет на главную роль - потертая кожаная куртка, худое лицо с резкими чертами под козырьком красной кепки и глаза, взгляд которых говорил, что им привычен вид смертельного боя, а все остальное, менее волнующее, просто не представляет никакого интереса. Пилот произнес что-то в микрофон, закрепленный у него на голове, выжал вперед ручку управления, затем притянул ее чуть на себя. Вертолет взревел, поднялся, нырнул носом вниз и полетел, стабильно держась в шести футах над землей.
- О черт, - пробормотал Хэрод. Ощущение было такое, будто он катил на доске с тысячью шарикоподшипников.
Они вышли из зоны, прилегавшей к ангарам и аэропорту, обменялись какими-то репликами с диспетчером и взмыли вверх. Прежде чем закрыть глаза, Хэрод успел различить внизу нефтеочистители, реку и огромную тушу нефтяного танкера.
- Старуха здесь, в городе, - сказал Колбен.
- Мелани Фуллер? - переспросил Хэрод.
- А ты думаешь, я о ком? - рявкнул Колбен. - Об Элен Хейес?
- Где она?
- увидишь.
- Как вы ее нашли?
- Это наше дело.
- И что вы собираетесь делать?
- В свое время расскажем. Хэрод открыл глаза.
- Люблю я с тобой разговаривать, Чак. Все равно что беседовать с собственными подмышками. Лысый прищурился и улыбнулся Хэроду.
- Тони, малыш, лично я считаю, что ты кусок собачьего дерьма, но мистер Барент почему-то полагает, что ты мог бы вступить в наш клуб. Тебе предоставился счастливый случай, ублюдок, смотри, не просри его. Хэрод рассмеялся и снова закрыл глаза. Мария Чен смотрела в иллюминатор на вьющуюся лентой серую реку. Окраины Филадельфии высились справа. Там тянулись ряды двухквартирных домов, покрывавшие все пространство кирпично-коричневой сеткой, прошитой автострадами, слева же раскинулся казавшийся бесконечным парк с низкими холмами, которые топорщились обнаженными деревьями и кое-где были припорошены заплатами снега. Поднялось солнце, повиснув золотым прожектором между горизонтом и низкими облаками, и сотни окон домов на склонах холмов отразили его свет солнечными зайчиками. Колбен положил руку на колено Марии.
