– Боже ты мой! – воскликнут Тревис, когда мы встали. – Если бы это случилось мгновенье назад, на склоне, худо бы нам пришлось.
– Чертовы толчки! – выразился я. – Если этот последний таки спугнул Носката и Шана, я совсем не удивлюсь.
Мы глянули вниз и увидели их на льду рядом с палатками. Оба стояли на коленях и делали отчаянные жесты в сторону нас и горы – видимо, умоляли вернуться.
Мы отрицательно затрясли головами, а Тревис красноречиво и нелицеприятно велел им оставаться где стоят. Вроде бы они чуточку успокоились, и он снова повернулся к нам.
– Думаю, никуда они не денутся, – сказал Тревис. – Им страшнее возвращаться на корабль без нас, чем торчать тут. Но нам и самим хорошо бы не засиживаться наверху слишком долго.
Скил уже жадно таращился в глубину пещеры, в устье которой мы оказались.
– Вы только поглядите! – только и сумел выдавить он.
Мы поглядели и сами буквально остолбенели. Мы стояли в самом конце совершенно круглого тоннеля, убегавшего по прямой и слегка под уклон внутрь горного массива. Диаметра в нем было футов тридцать – и да, он оказался совершенно прямой, словно пробуренный гигантским сверлом. Льда в нем не было совсем, зато был устойчивый поток сквозняка. Мы быстро обследовали стены – потом обследовали их еще раз, с нарастающим изумлением. Настоящий кошмар геолога! Порода была начисто лишена страт – просто гладкий черный камень, словно явившийся из самого сердца земли.
– Ну, мы с вами кое-что нашли, помяните мое слово! – воскликнул вне себя от возбуждения Тревис. – Это же довулканическая порода! Ни о чем таком геология до сих пор и слыхом не слыхивала!
– А это отверстие, этот ведущий в гору тоннель? – вмешался я. – Что могло его сформировать?
– Один бог знает, Лэндон! Но остальные отверстия в склонах горы просто обязаны представлять собой точно такие же тоннели. И все они наверняка ведут в какое-то центральное пространство или полость, судя по сквозняку, по крайней мере!
Тревис отцепил от пояса плоский металлический фонарик и посветил им в тоннель. Слабый, трепещущий лучик пробежал несколько сотен футов, но выхватил из тьмы только те же неизменно гладкие, черные каменные стены.
– Узнать, куда он ведет, мы сможем только одним способом, джентльмены, – молвил Тревис. – Идемте и посмотрим. Вы, двое, пошли!
И мы пошли вниз. Угол наклона оказался недостаточно велик, чтобы представлять для нас опасность, но пол, как и стены, отличался такой гладкостью, что идти было нелегко. Мы как раз сражались со скользкой поверхностью, когда пришел новый толчок; коридор закачался, буквально выдернув пол у нас из-под ног. Мы к тому времени были так взволнованы геологическими странностями тоннеля и всей горы вместе с ним, что на маленькое землетрясение уже не обратили никакого внимания. Мы шли вперед; луч Тревисова фонарика рыскал впереди, а круг белого света в устье пещеры отступал все дальше назад и вверх. На следующую судорогу, настигшую нас несколько мгновений спустя, нам уже было совершенно наплевать – как и на ту, что случилась непосредственно за ней.
Так мы шли где-то с четверть часа и прошли, наверное, с полмили. Теперь туннель слегка изгибался, вместо того чтобы бежать прямо, как по линейке, однако, направление сохранял – вниз и к центру горы. Тряска и содрогания земли уже стали почти непрерывными. Стены тоннеля качались – не то чтобы слишком сильно, но весьма заметно, а звук постоянного движения земных масс превратился в грозный монотонный гул и ворчание, поднимавшееся откуда-то снизу. Странность этого затяжного землетрясения поборола даже наше восторженное возбуждение, и мы встали посреди тоннельной дуги; Тревис быстро чиркал лучом света то взад, то вперед.
– Странная все-таки тряска! – воскликнул он. – Слишком постоянная. И к тому же, кажется, усиливается.
– По мне, так вся эта гора донельзя странная, – отозвался Скил. – Скажите, вы, парни, ничего особенного не почувствовали?
Мы так и уставились на него. Мы действительно кое-что чувствовали, и ощущение это постоянно нарастало – такое необычное, что ни Тревис, ни я не отважились о нем даже упомянуть. Это было ощущение осязаемой и могущественной силы, которая текла мимо нас и насквозь из самого сердца горы, и сила эта оказывала крайне непривычное воздействие на мою волю. Проще всего будет описать эффект так: чем дальше мы углублялись в туннель, тем больше над моей волей и личностью брала верх некая другая воля или сила, совершенно чужая и чуждая. Иными словами, я с каждым шагом становился все меньше Кларком Лэндоном и все больше чем-то огромным и странным, чье сознание неуклонно вытесняло из меня лэндоновское.
– Да, я почувствовал, – сказал я Скилу. – Не знал, что и ты тоже. А ты, Тревис?
Тот озадаченно кивнул.
– Я тоже почувствовал. Там, внизу, должен быть источник радиоактивного или электромагнитного излучения; чем ближе мы к нему подходим, тем сильнее он на нас действует.
– А землетрясение? – спросил Скил. – Стоит ли нам идти дальше, невзирая на него и на это, как ты говоришь, излучение?
– Да к черту ваше землетрясение! – раздраженно воскликнул Тревис. – Там, внутри горы, кроется что-то невиданное, потрясающее, и мы пойдем вперед, землетрясение там или нет!
– А ты что думаешь, Лэндон? – настаивал Скил.
Я с сомнением переводил взгляд с него на Тревиса и обратно.
– Ну, в конце концов, мы бывали и в худших передрягах, – сказал я наконец. – И, думаю, Тревис совершенно прав, что там, в горе, спрятано нечто удивительное.
– Да я и сам так думаю, – заметил Скил. – Но эта тряска совершенно очевидно намекает, что шли бы мы с вами обратно!
– Ох, нет! Опять эта дребедень! – застонал Тревис. – Ты что, опять собираешься читать нам лекцию про земные мозги? Хватит с нас Носката!
– Нет, – возразил Скил. – Если вы идете дальше, я с вами.
– Так пойдемте же дальше! – подытожил я. – Мы все равно особенно далеко не зайдем, потому что решили не торчать тут слишком долго – помните?
И мы снова пошли. Туннель пологой дугой загибался вниз. Ветер все так же упорно дул мимо нас вдоль по коридору, и я невольно задумался, что же там, в конце, такое, и зачем ему все эти воздушные потоки, которые оно втягивает через выходящие на склоны горы туннели…
А толчки между тем стали еще сильнее; должно быть, уже вся гора гневно сотрясалась у нас под ногами. Мы двигались вперед, не перемолвившись по этому поводу ни словом. Ставить ноги прочно на скользкий и вдобавок качающийся пол становилось все труднее; нас периодически кидало об стену, иногда даже весьма чувствительно. Но мы все равно шли; тайна, которую, несомненно, скрывала гора, влекла нас вперед.
