Черные силуэты за столом в овальной комнате начали кивать – медленно, размашисто, как маятники часов.
Свинья внимательно посмотрела на каждого. Последний силуэт колебался примерно минуту. Но в итоге – тоже кивнул.
– Да будет так, – произнесла Свинья. – Мы прибегнем к нему.
Он старался не показать своего беспокойства. Поневоле начнешь нервничать, если от тщательно выстроенного бастиона начинает отваливаться кирпичик за кирпичиком. Свинья знает Агареса и Аваддона хорошо – пожалуй, даже слишком хорошо. Силуэты испугались отправить трех устранителей сразу, решили – лучше будет по очереди. Жаль, что киллеров только трое, – но, увы, из векового пепла при Апокалипсисе поднялись не все, кто хотел и мог.
Последнее средство. Легко бросаться словами. Почему его не использовали сразу? Представьте, за вами гонится волк, а вы, вместо того чтобы снять зверя стрелой, сбрасываете на него атомную бомбу.
Свинья прислонилась пятачком к горячему оконному стеклу. Остовы сгоревших домов, багровое небо, миллионы костров по всему городу и дым – поднимающийся к облакам множеством черных столбов. Отличное здание. Он подобрал его под офис год назад – была твердая уверенность, что башня уцелеет в Апокалипсис. Город отсюда – как на ладони. Человеческий муравейник – народы со всех континентов, скучившиеся у экранов IMAX. Он давно в этом городе... Как же Москва способна злить...
Он не смотрел Страшный Суд – ему это было неинтересно.
Свинья не могла раскрыть присутствующим главного секрета – она ждала. До конца дня должен поступить ответ из Небесной Канцелярии: ей предъявлен ультиматум. Демонстрировать же силу впустую не хотелось – Небеса и без того начеку.
Хель шагнула, прижалась к нему нормальной половиной, как бы чувствуя волнение. Хорошая женщина. Ее, вот ее ему надо было выбрать – а вовсе не ту. Минутное возбуждение, поддался позыву грубой похоти... Что неудивительно. Все они тогда по структуре были скорее животными и ими владели инстинкты. Взять чужое – то, что не принадлежит тебе, грубо и властно. Если бы он мог предугадать все последствия.
Если бы только мог.
Но все-таки без плана Свиньи было бы еще хуже. Судьба силуэтов неизвестна... Точнее, более чем известна... А тут есть хоть какой-то шанс. Даже очень хороший шанс.
И зря он вообще нервничает. Небесная Канцелярия пойдет на его условия. И он сразу окажется победителем схватки – еще до того, как Агарес и Аваддон доберутся до Сатаны... или как там он называется? Мысли о Дьяволе не вызывали в нем раздражения или злости. Он раздавил бы эту тварь спокойно, как таракана, но такой возможности нет. Удивительно, но даже последнее средство бессильно против Люцифера. Он беззащитен против их магии, но, увы, – неубиваем. Иначе Свинья разделалась бы с ним в первую же ночь.
Ох, тяжко тянется это проклятое время! Почему в сутках не трое часов?
Свинья блеснула маленькими глазками.
– Мы ждем сигнала от фомори, – хрипло произнесла она. – Я допускаю, что и он потерпит поражение. Если это случится – тогда я сам, лично, выступлю против Аваддона и Агареса. И это не оставит им ни единого шанса.
– Я помогу тебе, – прошептала хель. – Можешь на меня рассчитывать.
Силуэт с четками из черепов, хрустнув костями, растворился во тьме – буравя маску свиньи холодным взором.
Женщина бережно отряхнула свиное рыло – так, как в мире людей дама поправляет мужу воротник на вечеринке.
Она давно знала, что свиная голова – вовсе не маска...
Глава IX
Двенадцать чужаков (кабинет Ноя, Небесная Канцелярия)
Иоанн уже давно не видел Ноя в таком состоянии. Можно сказать, вообще никогда. Рассерженным – часто, добродушным – иногда, нудным – почти постоянно. С каким видом он читает райские документы через очки! Профессор, да и только. Праведник запросто мог попросить Господа исправить ему зрение, но не делал этого – уверился, что очки придают ему нужную толику серьезности. Так вот, Ной сейчас элементарно растерян. Он перечитывал тонкий лист бумаги уже в пятый раз, все время поправляя дужку очков. Прочтя, переводил взгляд на апостола, кашлял и принимался читать снова.
Ожидая ответа, апостол глотнул чаю из расписной узбекской пиалы.
– Ээээээ... И что ты сам думаешь? – наконец нарушил тишину Ной.
– А чего тут думать? – пожал плечами Иоанн. – Надо сначала с курьером говорить. Обсудить, что вообще было. Узнать подробности. Спросить условия.
Взявшись обеими руками за голову, праведник застонал:
– Как ты мог притащить этого типа ко мне в приемную?! У меня ж с самого утра от святых не протолкнуться. Иной раз и мученик важный. Да чего там – сам архангел Михаил не гнушается заходить. Ангелы увидят – что скажут?
Апостол ощутил желание поддаться одному из смертных грехов – гневу. Сколько уже можно заботиться о своем реноме в глазах Рая, когда на карту поставлено проведение Страшного Суда, финального проекта Господа?!
– А где ж нам с ним тогда встречаться? – с греховной иронией спросил Иоанн. – Может, в Южное Бутово, на «зону бесов» поехать? Да, самое оно. Представляю себе: праведник и апостол туда заявляются, а потом выходит свежий выпуск «Сатанинской жизни» с такой вот шапкой: «Ной втихую ковчег строит, чтобы всех демонов отсюда вывезти на необитаемый остров».
Праведник испуганно замахал руками, поддергивая рукава хитона:
– Все-все-все, сообразил... Ну, что ж, тащи его сюда, только быстро.
Пиар-директор Сатаны перешагнул порог с робостью кролика. Он был бледен, как с похмелья, и кидал безумные взгляды по сторонам. Едва завидев Ноя, адский чиновник замер и громко икнул, а его рука потянулась ко лбу.Иоанн сильно и невежливо пихнул гостя в плечо.
– Это не Бог-отец, – строго произнес апостол, – а преподобный Ной. С бородой в Раю много кто ходит, привыкнешь. Садись на стул и рассказывай.
«Хорошо за чужой счет гостеприимство проявлять, – мысленно закипел Ной. – Это не Иоанну, а мне потом стул после диавольского отродья святить да обивку натягивать, а она ведь штучная, Рафаэль неделю разрисовывал».
Апостол занял стул рядом, по-хозяйски налил чай в пиалу и протянул пиар-директору. Тот, даже не поблагодарив, начал, обжигаясь, пить крупными глотками.
Ной еле слышно застонал и сделал в органайзере пометку об освящении пиалы.
В глазах визитера появилась некая осмысленность.
– Повтори-ка, дорогой, – ласково улыбнулся Иоанн. – Как ты сюда попал?
Пиар-директор, сбиваясь на крик, начал живописать свои злоключения. Рассказ вышел сумбурным, но информативным. Он описал в красках первую тюрьму а-ля «Пила» и вторую – а-ля сортир Пэрис Хилтон. Актерски похрюкал, изображая существо в маске Свиньи. Сделал флегматичный, буддийский вид, показывая отрешенное состояние Дьявола.
