— Я здесь играл с Таней. Но ее сейчас нет.
Андрей оглядел игрушки, отметив, что в основном они состояли из кукол — не современных Барби, а пластмассовых пупсов, которые можно было видеть на полках советских магазинов. Были тут и мягкие игрушки, изрядно истрепанные, с утраченными глазами-пуговицами. Одного из таких уродцев — безглазого медведя из протертого плюша — Андрей поднял и, повертев в руках, положил на место. Что думать, он не знал. Сын мог придумать себе эту Таню, а мог действительно играть с какой-то девочкой. Может, в этой гостинице полным-полно таких скрытых комнат, в которых живет-скрывается персонал?
— Она была! — сказал мальчик, словно боялся, что взрослые ему не поверят. Полина тут же заверила его, что верит, и бросила на Андрея предупреждающий взгляд.
— Идемте, — скомандовал мужчина. — Мы увидели достаточно.
Наличие этой тайной комнаты натолкнуло его на мысль поискать другие двери, замаскированные так искусно.
Когда они поднимались по лестнице, Никита вдруг громко объявил:
— Таня сказала, что будет что-то плохое. Очень плохое. Кто-то один скоро уйдет. А потом — все.
— Но это же совсем неплохо, Никитка, — уйти отсюда! — заметила ласково Настя. — Вот мы сейчас опять пойдем…
— Нет! Это плохо! Таня сказала, что это очень плохо! Плохо — уйти отсюда!
— Никит, помолчи, пожалуйста.
— Ну, пап!
— Вы нас извините, — сказал Андрей, обращаясь к девушкам. — Встретимся через четверть часа.
И им ничего не оставалось, как уйти в свою комнату.
На этот раз было решено не брать с собой багажа, пожертвовать личными вещами ради удобства. Каждый взял только то, что ему было особо ценно: Геннадий и Полина — ноутбуки, Настя — камеру, Андрей прихватил пару детских игрушек и вещей. От волнения и возлагаемых на эту ночь надежд они молчали, не переговаривались даже взглядами. Так же, не проронив ни слова, в молчаливом согласии, путешественники выбрались из здания через разбитое окно. Андрей вылез первым, Полина передала ему ребенка, а Геннадий уже помог выбраться девушкам, которых с той стороны принимал Андрей. В этот момент они, объединенные общей надеждой, были сплочены, как никогда до этого.
Уже в какой раз несчастные заложники подошли к главное дороге. И общий вздох — не радости, а разочарования, похожий на стон, раздался в тишине. Ничего не изменилось. Дорога была той же — земляной, неосвещенной, ведущей в поле. И ни намека на ту асфальтированную освещенную аллею, по которой они пришли сюда. От потрясения никто из них, обманутых в ожиданиях, не торопился сделать первый шаг.
— Ну что, вновь по замкнутому кругу? — хмуро спросил Андрей, нарушив затянувшееся молчание.
— А смысл? — ответила риторическим вопросом Полина, расстроенная даже не столько тем, что чуда не случилось, сколько тем, что ее предположение оказалось ошибочным. Ведь это она предложила попытать счастья ночью!
— Что-то не сработало, — сказала Настя, чтобы поддержать приунывшую компанию, а больше всех — подругу. — То ли мы не в тот час вышли, что вполне может быть. То ли разгадка состоит в другом.
— А по мне, так нам стоит попробовать! — провозгласил Геннадий. — Вы как хотите, но я пошел.
— Погоди, мы с тобой, — без всякого энтузиазма отозвалась Полина. Терять им нечего, кроме и так уже померкнувшей надежды.
— Ну, пошли, — вздохнул Андрей, беря сына на руки.
Через почти два часа кружения по окрестным дорогам они окончательно убедились в том, что теория Полины не сработала. Уставшие и опустошенные, заложники вернулись в гостиницу.
— Ничего не остается, как дожидаться опять утра, — удивительно спокойно заметил Андрей.
— Простите, — тихо вымолвила Полина, чувствуя себя виноватой в том, что общие надежды не оправдались.
— Когда же это, черт возьми, прекратится! — вспылил вдруг Геннадий. — Черт бы побрал это место!
— Похоже, черт как раз его и побрал, — грустно усмехнулась Настя. Молодой человек метнул в нее острый, будто нож, взгляд, и девушка от греха подальше предпочла замолчать.
Настей овладевала апатия, Геннадий искрил электричеством и с трудом сдерживался, чтобы не разразиться бранью и не крушить обстановку гостиницы, Полина впала в хандру, и лишь Андрей постарался отнестись ко всему философски. Настя с уважением и некой толикой восхищения посмотрела на мужчину, несущего на руках ребенка: и как у него хватает сейчас терпения спокойно утешать раскапризничавшегося и уставшего сына?
— Не расстраивайся, — сказала Настя уже в номере удрученной подруге. — Ну, не подтвердилась твоя версия. Другой выход найдем!
— Как же мне здесь осточертело, — тихо прошептала Полина. — Кто бы знал.
Она бросила взгляд на неаккуратную стопку гроссбухов на столе. Их искания тоже ничем не закончились, хоть они и пролистали вдвоем все тетради. Какие-то списки фамилий, бухгалтерские записи и расчеты — и ничего заслуживающего внимания. Все ее теории оказались несостоятельными. Одно дело — думать над ходами в сюжете и подгонять все так, как удобно тебе, и совершенно другое — искать выход из ловушки для себя и друзей, но только больше запутываться в сетях.
Ее мрачные размышления вдруг прервала короткая трель. Настя вздрогнула и торопливо вытащила из кармана телефон.
— Что это? — встрепенулась тоже Полина. — Появилась связь?!
— Кажется, да! — обрадованно воскликнула подруга, глядя на монитор телефона. — Мне сообщение прислала Даниэла — сестра Франческо!
И тут же ее радость потускнела.
— Странно, почему мне пишет она… У меня с нею нет никаких контактов. Как же это странно, — бормотала девушка, открывая сообщение. Полина замерла на месте. По лицу подруги, которое каменело по мере того, как Настя читала сообщение, она поняла, что случилось что-то плохое.
— Он болен, — сказала Настя после того, как дочитала сообщение. — Потому и прислал мне то сообщение, в котором говорил, что не видит будущего в наших отношениях. Он болен, и все дело в этом. У него просто нет будущего. Не у нас, а у него. Даниэла просит меня срочно прилететь, потому что… потому что…
Отшвырнув вдруг телефон, Настя закрыла лицо руками и опустилась прямо на пол. Громкое всхлипывание, перешедшее в тихий стон, заставило оцепеневшую от такого известия Полину вскочить с места и броситься к горюющей подруге. Она обхватила Настю за плечи и прижала к себе. Они просидели так, обнявшись, очень долго, до тех пор, пока рыдавшая Настя немного не успокоилась.
— У него то же, что и у моей бабушки… Понимаешь?
Полина без слов кивнула. Для Насти нет ничего страшней потери любимого человека. Тем более от той же болезни.
