И когда гром грянул, он показался каким-то невзрачным, тихим и неприлично спокойным. Вовсе не этого ожидали от ставшей уже привычной, но все равно напряженной, полной панических настроений и истерик атмосферы. Просто начался Исход. Без забитых машинами трасс на выезде из Города. Без штурма отходящих поездов, без захвата улетающих самолетов. Незаметный на первый взгляд... и на второй - тоже.
И сигналом для Исхода послужило исчезновение птиц. Все голуби, воробьи, вороны, да и более экзотические для Города птицы исчезли в одночасье с улиц и площадей, из дворов и городских скверов. Даже волнистые попугайчики и голосистые канарейки куда-то подевались из домашних клеток. Поначалу, кажется, на это и не обратили особого внимания, но тут кто-то вспомнил про странное поведение животных и птиц перед началом землетрясений...
Ну, в землетрясение, цунами, извержение вулканов и прочие бедствия не поверили и самые легковерные из обывателей. До любого из океанов пришлось бы лететь на скоростном авиалайнере из Города не меньше пяти часов, а до самых близких потухших вулканов - и того больше. Да и землетрясений за полторы тысячи лет городской истории здесь не было ни разу. Но... это был тот самый, первый, чаще всего незаметный комочек снега, с которого обычно и начинается сход лавины.
Люди уезжали по-тихому, не предупреждая соседей, не прихватывая с собой какого-то значимого имущества. Просто покупали билеты, садились на поезд с парой чемоданов в руках, как какие-нибудь курортники, уверенные в скором и благополучном возвращении домой. И исчезали на бескрайних просторах страны. Никто из них не пытался спрятаться, затеряться, просто люди переезжали с одного места жительства на другое, а то, что при этом не прихватывали со старого ни шкафов, ни кроватей, ни пылесосов, ни телевизоров, так ведь у каждого свои причуды, верно? Может, захотели начать новую жизнь и всё необходимое для нее закупить уже на новом месте? Тем более, что первоначально уезжали вовсе не бедные люди. В карманах у них соблазнительно для мелких воришек и всякого рода проходимцев-мошенников соблазнительно позвякивали желтенькие монетки разного достоинства.
Да, заботиться в первую очередь о себе все-таки более присуще людям состоятельным, владеющим в жизни ценностями не только духовными. А те, у кого ценностей материальных было не так много, не спешили с отъездом в неизвестность, понимая, что нигде их особо не ждут, и всюду будет сопровождать их обыденность и рутина "работа-дом-работа", ну, или, для особых счастливчиков, наоборот "дом-работа-дом", кому уж как повезло в жизни.
А комета тем временем всё увеличивалась и увеличивалась в размерах. Теперь уже по ночам легко можно было разглядеть на блеклом звездном небе и её распушившийся хвост, и даже невнятное, золотистое сияние, которое окутывало его. Астрономы и примкнувшие к ним специалисты других наук рассуждали о составе газов, входящих в хвост кометы и дающих такой пока еще непонятный желтоватый оттенок, а простые люди, кто со страхом, кто с замирающим от диковинного восторга сердцем, просто разглядывали необычное небесное явление. И никто не мог понять, какими еще новыми бедствиями, кроме ставших привычными пожаров, отключений электричества и водоснабжения от целых районов на сутки, а то и больше, непредсказуемого разгула подростковых банд и уличной преступности, инфляции и резкого подорожания всего и вся грозила Городу комета.
Но однажды, в предвечерние сумерки, когда большинство людей отдыхало и набиралось сил перед новым рабочим днем - ведь комета отнюдь не стала вместо горожан выпекать хлеб, развозить товары по магазинам, изготавливать бытовую технику, перегонять нефть в бензин - в сумерках на Город обрушились летучие мыши, про которых забыли уж и самые древние старики и старушки, родившиеся когда-то за городской чертой. Довольно редкие в пригородных лесах местные нетопыри в сравнении с пришельцами выглядели, как дворняжки рядом с породистыми догами. А эти - огромные, с почти полутораметровым размахом перепончатых крыльев - заполонили городские площади, проспекты, улицы и переулки. И резкий, звенящий крик летучих зверей на несколько вечерних и ночных часов стал новым кошмаром Города. Мыши метались между домами и деревьями, пищали, переговариваясь между собой, пугали редких и без того перепуганных прохожих, иной раз бились в стекла окон, принося панику в уютную квартирную безмятежность.
Но, казалось бы - повезло. Всего лишь вечер и ночь продолжалась эта вакханалия. На утро летучие мыши исчезли из Города, будто бы огромная стая перелетных птиц, передохнув немного на пути, снялась с места и улетела по своим, исконно птичьим делам. Только и осталось после нетопырей, что груды помета и нервное ожидание новых неприятностей. Ну, и еще пара десятков женских и даже мужских истерик с перепугу, вот и все беды, которые натворили мыши в Городе. Да, к тому же в ночь пребывания летучих мышей небо над Городом не почернело привычно в положенный час, а зыбко позеленело, будто в плохо настроенном ноктовизоре. И таким вот - бледно-зеленым, с едва заметными точками самых крупных звезд и ярким штрихом кометы, оставалось оно еще несколько ночей подряд, будто напоминая своим неестественным цветом о мышином нашествии.
Ночная зелень как-то незаметно рассосалась с небес, но истинным знамением разрослась почти до дюймового размера комета. И вот что странно, лишь над площадями и улицами Города можно было наблюдать её в таком колоссальном масштабе. А всего в километре-полутора от окружной дороги, вне городской черты, комета необъяснимым казалось бы образом превращалась в едва заметную среди звезд пылинку Вселенной. От большого ума, ну, или просто от нечего делать, ученые и не очень люди заговорили об атмосферной линзе, неизвестно как образовавшейся над Городом, о дифракции, рефракции и интерференции световых волн, но сути дела их умные слова не меняли: комета, казалось, уже открыто делала вид, что прилетела сюда из бездонных глубин космоса только ради Города и горожан.
И вот однажды утром на Город упал туман. Он был вязким, как овсяный кисель, плотным и непроницаемым, как выкрашенная белесой краской стена. И в нем исчезали дома, улицы, автомобили, самолеты, поезда, люди. Впрочем, передвигаться по Городу туман не мешал, он будто расступался перед человеком, смыкаясь беспросветной завесой за его спиной. И тогда самые упертые из неверующих в худшее поняли, что наступает развязка.
Среди первых тихонько сбежавших из городского тумана и под его покровом были временный мэр, его заместители и их чиновное окружение. Погрузив в маленькие грузовички и личные авто всё возможное и невозможное имущество, чад и домочадцев, они рванулись по пустынной трассе из Города к столице, со скоростью убегающего от святой воды черта, ища спасения от неведомой, но оказавшейся так близко опасности. Следом, тоже особо никого не оповещая, даже собственное начальство в вышестоящих штабах и столице, уехали военные: комендант, командир спецбатальона, базировавшегося в городской черте, десятки все еще проживающих в Городе офицеров, военные связисты, призванные даже в случае ядерной войны не покидать свои посты, обеспечивая передачу данных от высшего командования исполнителям Армагеддона. Сбежали еще не успевшие сделать этого раньше пожарники и врачи, начальники коммунальных служб и ремонтники, управляющие заводов и фабрик...
