— Многих? Знаете, это уже как работа — узнавать ее новых друзей, пока ищешь. Знаю нескольких. Она иногда приводит их, чтобы те опустошили холодильник.
— Знаете что-нибудь о Уитни Вейл?
Она хрюкает еще раз.
— О Господи! Уитни.
Она резко хватает бокал и, выплеснув себе немного на щеку, жадно пьет.
— Бывший идол Аманды. Прости, Господи.
— Миссис Хорд, вы смотрели последние новости?
Она смотрит на плакат, прикрепленный кнопками к стене за моей спиной.
— Да.
— Значит, вы знаете, что произошло с Уитни.
— Конечно.
— Знаете ли вы, что это произошло в той же самой заброшенной школе, где шаталась ваша дочь прошлым летом?
Она переводит взгляд с плаката на меня.
— Да, конечно. Не сомневайтесь, я еще могу делать выводы.
— Как же тогда вам в голову не пришло сказать мне, что ваша дочь ее знала?
— Джозеф.
Она осушает бокал.
— Поверь мне, то, что произошло с Уитни, было лишь делом времени. Что же до остального, мне порекомендовали тебя как опытного детектива. Поэтому я не сомневалась: если что-то важное и будет иметь отношение к делу, ты это обязательно обнаружишь.
Я наблюдаю за кубиком льда, медленно тающим у меня в бокале.
— Ясно. Ваш муж знает о Уитни Вейл?
— Мой муж? О да! Доктор Дейл Эдвард Хорд всегда готов встретиться лично с подругами нашей дочери, когда только выпадает возможность.
— Зачем?
Она смотрит на меня. Отрывает спину от дивана, теперь полностью видна грудь. Она великолепна!
— Джозеф, мне было шестнадцать, когда я впервые встретила Дейла. А ему было тридцать четыре. Зачем, ты думаешь, ему надо встречаться с подругами нашей дочери-подростка? Черт! Разве вы не поняли, что именно из-за этого Аманда сбежала?
Она вновь плюхается на диван.
— И если вы собираетесь переспать со мной, делайте это прямо сейчас, пока я в таком состоянии.
Она глядит на меня: великолепная грудь, юбка, сбежавшая со своего места и обнажившая кромку чулок, которые стоят не меньше сотни баксов каждый. Я просто изнемогаю от желания. Мне неудобно сидеть, и я слегка перемещаюсь на стуле. Дотронувшись ладонью до небритого лица, я ощущаю гладкую новую кожу, которая появилась на месте ожога. Допиваю виски и встаю.
— Нет, я пас.
Она вздыхает мне вослед.
— Что ж, ты такой не первый.
Быстро прикончив несколько порций виски, я возвращаюсь в комнату.
— Мы познакомились, меня даже сейчас в дрожь бросает, в восемьдесят восьмом или девятом году. Я была клубным подростком, а он часто посещал заведения в моем районе. Он сидел за ВИП-столиком, за синим ограждением и все такое. Он мне показался привлекательным, а что еще больше подогрело мой интерес — он был при деньгах. Ну, я пошла за ним в туалет и оказала одну услугу. Другими словами, отсосала. На следующий вечер он пришел опять. И я вновь последовала за ним в туалет. Это послужило началом его ухаживаниям за мной. И на протяжении следующих двух лет мы тщательно скрывали наши отношения. Когда мне исполнилось восемнадцать, мы встретились уже в более привычном амплуа. Между нами закрутился головокружительный роман, и не успел год подойти к концу, как мы поженились. Затем я поняла, почему он на меня запал, однако надеялась, что по прошествии такого времени мы перешли на новый уровень в наших отношениях, и я перестала привлекать его только физически, своим молодым телом. Я очень хотела, чтобы он заинтересовался мной как личностью. Наивная дура!! В девятнадцать лет я забеременела, и с тех пор он больше со мной никогда не спал. Говорил, что я слишком старая.
Теперь она сидит передо мной, вся такая прямая, аккуратная, ухоженная. Словно еще минуту назад прыгнула из девятнадцати в свои нынешние тридцать с лишним. Блузка и юбка вернулись на свои места. Мы до дна распили мою бутыль виски, и теперь она хлещет водку из фляжки, что оказалась у нее в сумке.
— Точно не помню, в каком возрасте была Аманда, когда он попытался заполучить и ее. Его сила воли в отношении полового влечения всегда была на нуле. Несмотря на то, что во всех других отношениях он был сама осторожность и благоразумие. Как бы там ни было, от Аманды он ничего не получил.
— Почему?
Она запрокидывает голову и выпивает остатки спиртного, а затем откидывает пустую фляжку на диван.
— Вы уверены, что у вас больше нечего выпить?
Я киваю. Она пожимает плечами.
— Вернемся к вашему вопросу. Мой муж не получил желаемого от Аманды, потому что однажды, когда ей стукнуло десять, я отвела ее в сторонку и сказала, что скоро отец попытается ее трахнуть. Это, конечно, был не совсем тот разговор матери и дочери, который я всегда предполагала, но я хотела ее предупредить.
Мэрили поднимается и по прямой линии подходит к окну, у которого наклоняется и выглядывает в тоненькую щель между двумя полотнами занавесок. Ее плотно прилегающая к телу рубашка четко обрисовывает напряженные спинные мышцы.
— Вам никогда не приходило в голову забрать дочь и уйти из дома вместе с ней?
— Уверена, вас не удивит, если я скажу вам, что я была далеко не, как их там называют, любящей и верной женой, Дейлу на меня наплевать. Речь сейчас даже не о нем. Но я никогда особо не скрывала своих приключений на стороне, как это делал он. Поэтому у него против меня имелись прямые улики. Боже, их-то и искать не требовалось. Но все же он нанял Доббса и приказал ему шпионить за мной. Так продолжалось несколько лет. Доббс завел на меня специальный журнал, куда записывал все мои преступления против неверности. Бедняга детектив, ему пришлось столько раз видеть меня обнаженной, что даже и не мечталось ни одному моему любовнику!
— И что?
Она отворачивается от окна.
— Если я попытаюсь забрать Аманду, он подаст на развод. И меня лишат родительских прав. И Аманда поступит в полное распоряжение этого мерзкого грязного человека. Я не могла и до сих пор не могу этого допустить.
Она порывисто вздыхает и скрипит зубами.
— Кажется, сейчас мне понадобится ваша уборная.
Я стою позади нее и придерживаю ей волосы, пока она, опустившись на колени перед унитазом, пытается выплеснуть из себя все, что выпила за сегодняшний вечер. Она поворачивается и смотрит на меня.
— Послушайте, вам не обязательно это делать. Мне не впервой.
Я отпускаю ее волосы и ухожу. Пускай она сама за собой подчищает.
— Можно мне немного воды?
Она стоит у порога ванной комнаты, лицо влажное от воды, покрасневшие глаза.
— Сейчас принесу.
Нетерпеливым движением руки она приказывает мне сидеть и направляется к раковине.
