Подхватив левой рукой уже готового сдаться священника, правым кулаком монах встретил налетевшую мышь и попал прямо в оскаленную пасть. Зверюга, разочарованно заверещав, кувырнулась назад и, ломая крылья, обрушилась в высокий бурьян. Не мешкая, Олег взвалил на себя отца Матвея вместе с Романом и втащил их в церковь. Но стоило захлопнувшейся за спиной двери отрезать тревожный свет серого дня, как он тут же выпал из транса…
Первое, что Олег почувствовал, вернувшись в реальность, была саднящая боль в разодранных костяшках пальцев правой руки. Пока монах, поднеся кисть к глазам, разглядывал сочащиеся сукровицей треугольные раны, сзади к нему неслышно подошел священник и, как обычно ворчливо, поинтересовался:
– Где это ты так неаккуратно?
Олег с изумлением уставился на него:
– Так мы же… это… вместе…
Старик, привычно оглаживая бороду, лукаво усмехнулся:
– Так ты считаешь, что в твоих грезах мы были реально вместе?.. Кстати, с кем сцепился-то? – кивнул он на его окровавленные пальцы.
Озадаченный монах, кривясь от боли, промокнул несвежим, серым на сгибах носовым платком тыльную сторону ладони и буркнул:
– С летучей мышью. – Затем хмыкнул и покачал головой. – Здоровенная такая зараза, и зубастая, прямо птеродактиль какой-то доисторический.
– Ага, – задумчиво почесал макушку отец Матвей, – вот, значит, на ком упырь наш споткнулся. А я-то гадаю, куда запропастился, почему не вмешался?.. Что ж, – он с уважением взглянул на ученика, – молодец. Здорово мне помог.
– Так что же это получается? – Олег все никак не мог успокоиться. – Если мне все привиделось, как тогда это объяснить? – Монах протянул наставнику изрезанную руку. – Это, между прочим, отметины от зубов той самой летучей твари. Самые что ни на есть материальные. Или хотите сказать, они каким-либо боком на стигматы похожи?
– Неугомонный какой. Все ему выложь, да положь, – не то с осуждением, не то со скрытым одобрением отозвался старик. – Правильно понимаешь, к стигматам твои раны отношения никакого не имеют. И не летучая мышь это была вовсе, а вампир проснувшийся, как раз тот самый, за которым мы охотимся. Ты с ним, считай, в его владениях встретился и отбиться сумел. Что уже само по себе странно. Не обессудь, но нет пока в тебе еще силы на равных с подобной тварью тягаться. Да и парень укушенный давным-давно уже темным должен был стать, а он знай себе барахтается… Непонятно это все, неправильно.
– И где ж теперь истину-то искать? – тяжело вздохнул присмиревший Олег.
– Ты, кроме мыши летучей, из своего видения запомнил еще что-нибудь? – в свойственной ему манере ответил отец Матвей вопросом на вопрос.
Монах наконец поднялся с колен и, пожав плечами, не очень уверенно заговорил:
– Вас с Романом запомнил, кладбище старое, совсем заброшенное, и церковь маленькую… Вроде все…
– Вот, – назидательно поднял палец священник, – там-то мы истину и найдем.
– Да как же мы узнаем, где это? И существует ли эта местность на самом деле? – неподдельно изумился Олег.
– Еще как существует, – неожиданно весело подмигнул ему наставник. – Более того, я знаю, кто нам туда дорогу покажет… А пока давай-ка вернем хлопца на место. Я ему успокоительное дал, пусть до утра поспит. Нам тоже подремать не мешает, сил поднабраться. Они еще ох как понадобятся…
19 августа 2007 года. 02 часа 07 минут.
Колпинский район Санкт-Петербурга.
Улица Урицкого, дом 1
Часто сплевывая на пол в безуспешной попытке избавиться от горьковатого привкуса анаболиков, составлявших добрую половину крови специально выловленного в круглосуточном спортивном зале на улице Танкистов культуриста, Сергей рассеянно наблюдал в окно, как из двух «Уралов» выгружается прибывшая с первого задания ударная группа.
Руководивший высадкой майор, ощутив давление темного взгляда, повернулся к фасаду и, подчеркнуто вытянувшись по стойке «смирно», четко, по-армейски кинул ладонь к виску, отдавая честь. Затем, бравируя особыми отношениями с хозяином, развязно усмехнулся и, вытянув вперед правую руку с оттопыренным большим пальцем, подхлестнул сонных вампиров визгливым воплем: «Шевелись, желудки! Бегом, бегом!»
Через четверть часа, когда подчиненное ему воинство вернулось в подвал на дневку, милиционер, решительно цокая подковами покрытых запекшейся багровой коркой ботинок, не обращая внимания на охранников, по-свойски, без стука ввалился в облюбованный Сергеем кабинет главы администрации.
Развалившийся в кресле вампир, задумчиво ковыряя в зубах, холодно посмотрел на дерзкого клеврета. А тот, поначалу нахально уставившись ему прямо в глаза, вдруг стушевался и, покорно склонив голову, замер, не в силах побороть предательски расслабляющую колени дрожь.
Сергей же, с наслаждением чувствуя исходящие от майора волны страха, выдержав многозначительную паузу, довольно пророкотал:
– Ты удивил меня, смертный. Пожалуй, с тобой действительно можно иметь дело.
Человек с облегчением выдохнул и набрался смелости переступить с ноги на ногу, а упырь между тем продолжал:
– Следующей ночью мне нужно будет ненадолго отлучиться, и я решил на это время поручить тебе охрану моего народа. – Он оскалился в подобии иронической улыбки. – Надеюсь, ты не против?
Вдохновленный неожиданной хозяйской благосклонностью майор расправил плечи и поднял на Сергея глаза:
– Я готов, господин. Только… – Милиционер замялся, а вампир благодушно шевельнул пальцем, требуя продолжения, – надо бы прибавить… Ну… к той сумме, что уже уплачена… Работа-то непростая… Очень ответственная, нужно сказать, работа.
Не ожидавший подобного поворота разговора Сергей раскатисто расхохотался, а отсмеявшись, удивленно проговорил:
– Нет, смертный, ты меня положительно умиляешь. Твоя безмерная алчность и такая же беспредельная наглость рассеяли остатки сомнений в правильности моего выбора. – Он вытер коготь об остатки изумрудной обивки столешницы. – Не переживай, будут тебе деньги. Сколько ты хочешь?
Майор прикусил губу в муках – как бы не прогадать. А решившись – выпалил:
– Тридцать миллионов рублей!
Вампир саркастически приподнял бровь и спросил:
– Всего-то?.. Мелковато, однако, плаваешь… Но хозяин – барин, тебя за язык никто не тянул – тридцать, так тридцать. – Сергей не смог отказать себе в удовольствии поиздеваться над моментально взмокшим, побагровевшим слугой, в затравленно мечущемся взгляде которого читалось отчаянное: «Продешевил!»
Он обеими ладонями оттолкнулся от стола, и не успел майор моргнуть глазом, как оказался рядом с ним. Твердым, как гвоздь, пальцем уперся милиционеру в грудь и смрадно выдохнул в лицо:
– Смертный, неужели ты до сих пор так и не понял, кому служишь? Какие тридцать миллионов?.. Не смеши меня. Научись, в конце концов, соображать… Тебе представилась возможность получить такую власть, о которой не могут даже мечтать все президенты, короли и диктаторы, вместе взятые. Но для начала справься с элементарной задачей – защити созданное мною… Последний раз спрашиваю, – стальные клещи до боли стиснули плечо, – справишься?
Захлебнувшийся от открывшихся перспектив майор присел на ослабевших ногах, с собачьей преданностью таращась в гипнотически завораживающие глаза вампира, и, с трудом сглатывая ком в горле, хрипло выдавил:
– Не сомневайтесь, хозяин… Костьми лягу… В лепешку расшибусь… Но все… Все сделаю в лучшем виде.
19 августа 2007 года. 08 часов 07 минут.
Санкт-Петербург. Набережная реки
Монастырки, дом 1
(Александро-Невская лавра)
Вконец измочаленный, накануне потерявший слишком много сил Олег никак не мог проснуться. Но настырный служка в потертой, с чужого плеча рясе, не отставая, теребил его за плечо, лишая последней возможности вновь соскользнуть в вожделенное забытье.
– Ну, все, все, хватит уже, – раздраженно отмахнулся монах от паренька. – Что за пожар? Я же просил до обеда не беспокоить.
– Вас там у входа в собор дожидаются. По срочному делу, – бодро протараторил юный послушник и, считая поручение выполненным, направился к выходу.
– Э, э, погоди! – крикнул ему вслед потихоньку начинающий соображать Олег. – Так кому я понадобился-то?!
– А я почем знаю? – уже из-за двери отозвался парнишка. – Мне велели, я передал.
Вопрос: «Кто велел?» – остался без ответа.
Мучаясь от тошнотворной головной боли, монах немного посидел, свесив ноги с кровати, потом тяжело встал и побрел, шлепая босыми ступнями по прохладному полу в крошечный санузел, где подставил голову под струю ледяной воды.
Через четверть часа он уже шагал по еще свободному от туристов монастырскому комплексу. На свежем воздухе – а утро выдалось серым и прохладным – ему неожиданно полегчало, и даже понемногу стал успокаиваться раскалывающийся с самого пробуждения затылок.
