каждая вещь находилась на своем месте. На противоположной от входа стене висели садовые инструменты. На стеллажах разместились мотки поливочных шлангов, ведра и моющие средства.
Я приник к щели между деревянными досками и застыл, желая узнать, кто же вышел из отеля. Слегка прищурился из-за маленького угла обзора и кусал губы, пока не почувствовал кровь на языке.
В поле зрения показалась девушка, чьи рыжие локоны были туго стянуты в аккуратный хвост. Какая-то странность была в ее походке, и тогда я увидел, как она одной рукой тянула что-то за собой. Я шагнул к другому, более широкому просвету между досками и тут же зажал рукой себе рот в ужасе от увиденного. Лилиана тянула за ногу человека, причем без особых усилий, словно тот был пластиковым манекеном. Мужчину, который так и не вышел к завтраку. Он определенно был мертв: лицо искажено и застыло в предсмертной гримасе ужаса, а изуродованную грудную клетку словно драл медведь. Но самое страшное, что управляющая шла к сараю.
Я заметался по кругу, ощущая себя в клетке. В маленьком помещении было совершенно негде спрятаться. Стеллажи, инструменты, стол. Я задыхался, словно пробежал полумарафон без подготовки. Почувствовал кислый вкус во рту, слабость завладела моими конечностями.
Ручка тихо повернулась, дверь приоткрылась. Девушка шагнула в подсобный дом, волоча за собой труп. Я затаил дыхание, скрутившись в клубок под старым письменным столом. Охвативший меня ужас стучал адреналином в ушах, и я умолял сердце биться тише, чтобы она не услышала. Лоб покрылся испариной. Пол под руками был холодный, словно лед на замерзшем озере. У меня дрожали губы и подбородок, я постарался неслышно сглотнуть подкатившую тошноту.
Что, черт возьми, происходит в отеле «Дахштайн»?! Я сильно ущипнул себя, надеясь, что сплю, но нет: вместе с болью и наливающимся синяком на коже проступило осознание реальности происходящего. Тогда меня накрыло еще одно откровение. Возможно, я понимал это с самого начала, но отмахивался от него, не желая верить. Лилиана и есть проклятие из снов. Она — Лилит. Искушение, которое появляется в зеркалах. О ней писал предок и бабушка, а я все равно так глупо попался.
Тем временем девушка, кем бы она ни была, полностью втащила мертвеца, и его гротескное лицо оказалось рядом с ножкой стола. Я молился, чтобы она оставила его и ушла, но и этого не случилось. Лилиана присела над трупом и стала методично и хладнокровно ощупывать его карманы, будто каждый день только и занималась тем, что таскала и обыскивала трупы. Человек лежал параллельно столу, управляющая сидела над ним на корточках, спиной ко мне, почти упираясь в деревянную ножку. Лилиана пока меня не заметила, хотя находилась так близко, что я чувствовал аромат ее карамельно-пряных духов. От трупа не воняло, лишь слышался металлический запах запекшейся крови. Из разорванной груди мертвеца она расползалась по одежде ржаво-медными потеками.
Обследовав карманы покойника, девушка поднялась и прошла к стене с инструментами. Я подался вперед, чтобы лучше видеть, немного высунувшись из-под стола. Лилиана ласково водила пальцами по ручной пиле, зубья которой сверкали в полумраке сарая, словно драгоценности. Отодвинувшись от ножовки, она перешла к топору. Я завороженно следил за движениями рук, представляя, что она хочет сделать с мертвецом с их помощью. Остановив выбор на топоре, девушка сняла его со стены, а я быстро и бесшумно вжался в угол под столом.
Ее шаги по каменному полу сарая на шпильках вызвали у меня тремор. Она остановилась возле стола, стройные ноги в угольных брюках, а за ними труп мужчины — это все, что я видел. Было слышно, как Лилиана положила топор на столешницу, потом снова взяла и принялась водить лезвием по куску камня, который я видел на столе, когда вошел.
Вжих, вжих. Я же, стараясь забиться как можно дальше, осторожно подвинулся под столом. Но тихо сделать это у меня не получилось. Хрустнул большой палец на правой ноге. Я замер в ужасе и почти оглох от стука собственного сердца.
Какого черта я вообще сунулся на задний двор? До этого размеренно водившая инструментом по камню девушка прекратила свое занятие. Я боялся дышать и моргать, чтобы ненароком не поколебать воздух, который по ощущениям стал гуще, сделав полумрак сарая еще темнее. Не услышав больше ни звука, Лилиана снова принялась точить орудие.
Как отсюда выбраться? Надеюсь, она не станет его расчленять!
Мысли скакали, как испуганные зайцы, выбежавшие на трассу и попавшие в свет фар.
Рыжеволосая переступила с ноги на ногу и опустила правую руку, в которой был топор. Такие использовались для мелких щепок. Девушка, наточив его до состояния, которое ее удовлетворило, вернула инструмент на место на стене сарая.
Немного постояв над мертвецом, она громко хмыкнула и, судя по звуку, пошла к выходу. Я под столом еле сдержал вздох облегчения, прислушиваясь к ее шагам. Дверь открылась и захлопнулась. Я помедлил некоторое время. Густую тишину можно было разрубить тем самым топором, который только что точила рыжеволосая. Осторожно выполз, со стоном разгибая затекшие конечности, избегая при этом смотреть на труп, оставленный посреди сарая. Уже мысленно представлял, как подожду на склоне до вечера, а потом вернусь в отель и выпишусь. Заберу вещи, а затем уеду как можно дальше отсюда.
Я развернулся к двери и похолодел. Рыжеволосая стояла возле входа, скрестив руки на груди, прожигая меня насмешливым взглядом. Она не ушла и знала, кто прятался под столом. Девушка напоминала ягуара, застывшего и готового броситься в смертельном для жертвы прыжке. Зажмурив глаза, я попятился, сдерживая крик ужаса. Меня окатило жаром, казалось, пот выступил на каждом сантиметре кожи.
— Дэн-Дэн, — укоризненно протянула она, будто смакуя мое имя. — Следовало сидеть тише, хотя я почувствовала твой запах еще на пороге, сладкий.
— Я… я, — заикаясь, я силился как-то оправдаться, пообещать, что никому не расскажу об увиденном, но предостережение в янтарных глазах заставило замолчать.
Меня трясло, вариантов убежать становилось все меньше. Сорвать инструмент со стены и ударить им Лилиану? Или же схватить ее и отшвырнуть от входа, затем открыть дверь и бежать. А документы, которые остались в рюкзаке? Бежать сразу в полицию? Вдруг она успеет спрятать труп, и я не смогу ничего доказать? Тем более меня самого, скорее всего, ищут.
Девушка напротив не шелохнулась, будто мраморная статуя с говорящей, живой головой.
— Дэниэль, давай начистоту. Ты догадываешься, кто я, ищешь ответы о своем проклятии и предназначении. Тебе, по сути, некуда бежать. Такого, — она кивнула на труп, — с тобой не произойдет, если
