все, что было, и напряжение помогло им увидеть это. Их нервы все еще были натянуты, но Хейс считал, что это вполне естественно. Господи, это был Южный полюс в разгар зимы. Ветер воет, летит снег, а температура стабильно держится на отметке пятьдесят градусов ниже нуля. Если их воображение немного разыгралось, этого следовало ожидать.
Когда они нашли дверь, она была покрыта синим льдом и прогнута в раме, и у Хейса возникло безумное желание прорваться сквозь нее с помощью "Снежного Кота", но он не хотел рисковать и разрушить что-либо внутри. Все, что могло остаться. Так что им пришлось прорубать лед по очереди при свете фонарей, а снег хлестал и создавал вокруг них прыгающие, искаженные тени.
И затем дверь была освобождена. Один хороший удар и она упала.
- Ты первый, - сказал Катчен. - Я интеллектуальный тип... ты храбрый, глупый тип.
- Дерьмо, - сказал Хейс, нырнув в дверной проем и включив фонарик, и что-то всколыхнулось внутри него, когда он вошел в заброшенное строение. Пахло временем, пылью и обломками.
Это место было построено из дерева и металлоконструкций, как и большинство зданий на Южном полюсе. Бетон не слишком хорошо выдерживал порывистый ветер и резкие перепады температур, и имел тенденцию отслаиваться и широко трескаться.
Осматривая окрестности с помощью фонарика, Хейс видел повсюду обломки, словно здесь прошел циклон. Доски пола были разорваны, крыша провисла, в стенах были пробиты огромные дыры. В углах лежал снег. Он предположил, что это место в основном держалось морозом и льдом. Его швы украшали стены.
- Смотри, - сказала Шарки. - Даже задняя часть двери.
- Господи, - сказал Катчен.
Грубые кресты были выгравированы практически повсюду. Колдовские знаки, реально, для защиты от зла. Можно было почти вдохнуть безумие, которым, было охвачено это место. Эти учёные сходили с ума, когда их наука не могла объяснить то, что казалось своего рода злокачественным явлением... в отчаянии они обратились к старейшему из апотропеев: кресту [35].
Но это не сработало.
Хейс, Шарки и Катчен стояли там минут пять, впитывая память о зле и безумии, которые, казалось, сочились из этих искривленных, скользких от льда стен.
- Похоже, здесь упала бомба, - сказал наконец Катчен.
- Возможно одна и упала.
Они находились в подобии прихожей, которую мама Хейса в Канзасе называла "Комнатой Грязи". Такое место, куда вы складывали свои ботинки, пальто и рабочую одежду, когда возвращались с улицы. Они прошли через другую дверь в большую комнату. Там стояло несколько старых бочек с мазутом и печка в углу. Все остальное было в руинах... походные стулья перевернуты, видеоаппаратура разбита, бумаги разбросаны по снежной пыли. То, что выглядело как стол, превратилось в растопку. Светильник над головой висел на проводах. Ступени красной пожарной лестницы у стены были увешаны сосульками.
Шарки рассматривала какие-то бумаги с помощью фонаря.
- Есть что-нибудь стоящее? - спросил ее Хейс.
Она выронила их. - Моя кириллица немного заржавела.
Они прошли в другую комнату, где потолок был провален, а пол и потолок усеивали ледяные сталактиты. Стены были обуглены и погнуты. Там было много электронного оборудования, большая часть которого разрушена и заключена в потоки льда.
"Похоже, у них случился пожар, - сказал Катчен, - интересно, был ли это несчастный случай?"
Они продолжали идти, двигаясь по короткому коридору мимо тесных спальных помещений и затем в другую комнату, которая когда-то была лабораторией. Там еще было оборудование... микроскопы и стойки с пробирками, старинные компьютеры и картотеки, ящики которых были выдернуты и оставлены в таком положении. Пол был завален битым стеклом, инструментами и бумагами. Хейс нашел пару сверл и электрическую пилу, которой они, должно быть, разрезали образцы ледяных кернов. В комнате был небольшой эллинг с ручкой, похожей на морозильную камеру. Внутри находились сами образцы керна, датированные и подписанные.
Шарки чуть не упала на задницу на потеке льда на полу. - Взгляните на это, - сказала она, указывая на комнату рядом с лабораторией. В стенах были пробиты огромные почерневшие дыры, сквозь которые можно было видеть лабиринт из снега, льда и бревен... часть аванпоста было раздавлена ледопадом. В стенах также было просверлено несколько отверстий поменьше.
- Пулевые отверстия, - сказал Хейс. - А те, что побольше...
- Гранаты? - спросил Катчен, направляя на них свет.
Шарки стояла на четвереньках, изучая древние пятна на стенах, другие были на папках, попавших под ледяной поток. - Это... ну, это может быть кровь. Выглядит очень похоже. Думаю, это могут быть чернила, томатный соус или что-то в этом роде.
Хейс почувствовал, что до него дошло. Да, возможно, в центре вселенной есть кремово-белая начинка, но я так не думаю. Вы были правы в первый раз, док. Это не кровь помидоров, это кровь людей.
- Должно быть, здесь произошла стычка, - сказал Катчен. - Или резня.
Хейс задавался вопросом, сколько правды было в том, что сказал им Колич. В этом беспорядке было нечто большее, чем просто люди, сходящие с ума, видящие призраков и тому подобное. Вы почти могли почувствовать агонию и страдание в воздухе. Эти дыры... в них не было никаких сомнений. Здесь кто-то открыл огонь из автоматического оружия.
Что там сказал Колич?
Безопасники приехали туда, вернулись с тремя и сказали, что все остальные мертвы.
Или были убиты.
Хейс представил, как сюда прибывают силы безопасности, может быть, что-то вроде отряда киллеров и всех убивают. Оставив этих троих для допроса или изучения. Что бы ни случилось, это было жестоко, жестко и безобразно. В то время аванпост находился под советской юрисдикцией. Советы знали, как решать небольшие проблемы, такие как призраки и инопланетные разумы, пытающиеся захватить власть над их людьми.
- О чем нам это говорит? - спросила Шарки.
Катчен покачал головой. - Ничего, о чем мы хотели бы знать.
У дальней стены располагались двойные двери. Они были заключены в переплетающиеся толстые корни льда. Летняя талая вода барьера, что замерзла с приходом зимы. Напротив них были сложены столы, мебель
