— Лист, — прошептал Сэмюэль, отходя от окна и садясь на спинку моего кресла. Потом закрыл глаза и стал слушать — точно так, как слушал луну.
Как только Лили сосредоточилась на музыке, Стефан отошел от пианино. Он остановился за мной и протянул мне руку.
Я взглянула на Сэмюэля, но он был поглощен музыкой.
Я взяла руку Стефана и позволила ему поставить меня на ноги. Он отвел меня в самый конец комнаты и только тут выпустил.
— Она такая не потому, что вампир, — заговорил Стефан негромко, так, чтобы его слова не заглушали музыки. — Ее творец нашел ее в дорогом борделе, она играла там на рояле. Он решил, что она нужна ему в семье, и потому забрал ее, прежде чем понял, что она тронутая. В обычном случае она была бы милосердно убита: опасно иметь вампира, который не может себя контролировать. Я знаю, что вервольфы поступают так же. Но никто не мог лишиться ее музыки. Поэтому ее держат в семье и охраняют, как сокровище. — Он помолчал. — Обычно ей не разрешают ходить самостоятельно. Всегда назначают кого-то присматривать за ней и сохранять ее — и наших гостей — в безопасности. Может, госпожа просто забавляется.
Я смотрела, как тонкие руки Лили извлекают из инструмента звуки, полные интеллекта, которого у нее самой не было. И думала о том, что произошло, когда Лили вошла в комнату.
— Сэмюэль неправильно себя повел? — поинтересовалась я.
— У нее не было ни одного шанса. — Стефан невесело покачивался на каблуках. — У нее нет опыта для того, чтобы справиться с сопротивляющейся добычей, а Сэмюэль опытен и стар. Лили для нас драгоценна. Если бы он причинил ей вред, вся семья требовала бы мести.
— Тише, — сказал Сэмюэль.
Лили долго играла Листа. Не ранние лирические пьесы, а одно из тех произведений, который он сочинил, услышав игру Паганини. Но прямо посредине безумного потока нот она переключилась на мелодию, которую я не узнала, что-то мягкое и расслабленное, которое разлеглось в комнате, как ленивый кот. Поиграла немного «Биттлз», потом Шопена и еще что-то отдаленно восточное по стилю, прежде чем перейти к знакомой Eine Kleine Nachtmusik.
— Я думал, ты не хочешь играть Моцарта, — заметил Стефан, когда Лили закончила исполнять пьесу и правой рукой начала подбирать мелодию.
— Мне нравится его музыка, — объяснила она клавиатуре. — Но он свинья. — Она дважды ударила по клавишам. — Однако он мертв, а я нет. Не мертва.
Я не собиралась с ней спорить. Особенно когда она снова заиграла. Все молчали.
Неожиданно она резко встала и двинулась по комнате. Остановилась перед. Сэмюэлем, и когда тот откашлялся, подошла ближе и поцеловала его в горло.
— Я хочу есть, — заявил она. — Я голодна.
— Отлично. — Стефан обнял ее, потом мягко подтолкнул к выходу.
На меня она ни разу даже не посмотрела.
— Значит, ты считаешь, что на нас нацелились? — спросил Сэмюэль с ленивой грацией, которая казалась здесь неуместной.
Стефан пожал плечами.
— На тебя, на меня или на Лили. Можешь выбирать.
— Мне кажется, это связано со слишком большими неприятностями, — вмешалась я. — Если Сэмюэль умрет, Бран все это место разнесет в клочья. В штате не останется ни одного вампира. — Я посмотрела на Стефана. — Твоя госпожа, может быть, и могущественна, но имеет значение и численность. Тройной город не так уж велик. Будь вас здесь сотни, я бы знала. Бран может призвать всех Альф Северной Америки.
— Приятно сознавать, что нас ценят. Я постараюсь, чтобы госпожа оставила волков в покое, потому что их стоит опасаться, — произнесла женщина у меня за спиной.
Я подпрыгнула от неожиданности и повернулась, а Стефан сразу оказался между мной и новым вампиром. Эта женщина не была ни хрупкой, ни соблазнительной. Не будь она вампиром, я бы дала ей лет шестьдесят, и каждый прожитый год отразился в угрюмых морщинах на ее лице.
— Эстелла, — произнес Стефан. Я не могла решить, приветствие ли это, представление или предупреждение.
— Госпожа передумала. Она не хочет подниматься к волку. Но они могут пойти к ней. — Эстелла никак не прореагировала на Стефана.
— Они под моей защитой.
Такого голоса у Стефана я никогда не слышала.
— Госпожа сказала, что ты тоже можешь присутствовать, если хочешь. — Она взглянула на Сэмюэля. — Я должна забрать кресты и любые святые предметы, если они у вас есть. Мы не допускаем к госпоже вооруженных людей.
Эстелла протянула кожаную сумку с золотой вышивкой, и Сэмюэль расстегнул свое ожерелье. Когда он доставал его из-под рубашки, оно не засветилось, не блеснуло. Просто обыкновенный металл, но я видела, как женщина содрогнулась, когда ожерелье оказалось возле ее кожи.
Она взглянула на меня, и я сняла свою цепочку и показала ей овечку.
— Крестов нет, — заявила я прямо. — Я не думала, что буду говорить сегодня с вашей госпожой.
На кинжал Зи она даже не посмотрела, не считая его оружием. Затянула сумку и взяла за завязки.
— Идемте со мной.
— Я приведу их через минуту, — сказал Стефан. — Сообщи ей, что мы идем.
Женщина подняла брови, но не произнесла ни слова и ушла, унося сумку с крестом Сэмюэля.
— Происходит что-то более важное, чем я предполагал, — быстро произнес Стефан. — Я могу защитить вас от любого здесь, но не от госпожи. Если хотите, я вас выведу и постараюсь сам что-нибудь разузнать.
— Нет, — ответил Сэмюэль. — Мы уже здесь. Давайте покончим с этим.
Он говорил медленно, слегка растягивая слова, и я заметила, что Стефан пристально взглянул на него. — Я снова предлагаю вам возможность уйти отсюда. — На этот раз Стефан посмотрел на меня. — Не хочу, чтобы вы здесь пострадали.
— Ты сможешь узнать, где те волки, если она тебе не скажет? — спросила я.
Он колебался, что само по себе было ответом.
— В таком случае мы встретимся с ней, — заявила я. Стефан кивнул, но я видела, что он встревожен.
— Тогда повторю то, о чем предупреждал ваш гремлин. Не смотри ей в глаза. Вероятно, с ней будет еще кто-то, даже если она не позволит тебе их увидеть. Никому не смотри в глаза. У нас есть четыре или пять таких, которые могут зачаровать даже твоего волка.
Он повернулся и через весь дом провел нас к нише, в которой находилась чугунная Спиральная лестница. Когда мы начали спускаться, я решила, что мы идем в подвал, но лестница опускалась глубже. На стенах загорались маленькие огоньки, когда мимо них проходил Стефан. Они позволяли разглядеть ступеньки — и увидеть, что мы движемся по цементной трубе, но они были слишком слабы, чтобы мы могли различить что-нибудь еще. Из небольших вентиляционных отверстий веяло свежим воздухом, но это не мешало мне почуять, что находится в глубине.
