Ознакомительная версия.
В служебном помещении не оказалось окон, вокруг стояла кромешная тьма, но Базоян понял, что видит в темноте довольно сносно, видимо, глаза уже привыкли. Свободного пространства здесь было мало, почти всю площадь занимало какое-то оборудование, тут размещалась то ли прачечная, то ли ещё какая-то фигня, в темноте не разобрать. Эдик торопливо ощупывал заполняющие помещение агрегаты, пытаясь найти достаточную для укрытия щель, но оборудование стояло настолько плотно, что пролезть между ним было невозможно. В коридоре перед дверью зазвучали грузные шаги, и Базоян устремился в дальний угол помещения, чтобы не оставаться в самом центре. Его руки наткнулись на что-то круглое, теплое и мокрое, похоже, труба, с которой свисала какая-то вещь, очень похожая на куртку. Видимо, это сушилка. Если укрыться под ней, за одеждой его не заметят! Он метнулся к трубе, падая на колени, и зашарил руками по висящим вещам, нащупывая нижнюю границу сушилки. В следующую секунду его пальцы уткнулись в чьи-то глаза, от резкой вспышки страха зрачки расширились, и он увидел прямо перед собой, на расстоянии в несколько сантиметров, искореженное мучительной гримасой лицо Габазова. Гарик висел на сочащихся кровью трубах вниз головой в форме буквы «Х», из его разорванного живота на пол свисали внутренности, в которых стоял на коленях Базоян, перерезанное горло испускало тонкие кровавые ручейки. Эдик отшатнулся и замер, скованный ужасом. Он смотрел в вылезшие из орбит глазные яблоки Габазова, глядящие сквозь него, и слышал, как убийца подходит к двери служебного помещения и останавливается прямо перед ней.
Эдик понял, что через секунду его найдут, и, давясь от подступившей к горлу тошноты, полез по рассыпавшимся по полу внутренностям за труп Гарика. Он заполз за распятое тело, сжался в комок, прижимаясь к мертвецу сзади, и застыл под тихий скрип открывающейся двери. В погруженном во мрак дверном проеме показалась фигура, одетая в тулуп и огромные валенки. Пару секунд сторож стоял в дверях, оглядывая служебное помещение, после чего неторопливо направился к оборудованию. Не найдя там никого, он остановился, будто раздумывая, и в удушливой тишине его старческое дыхание зловещим сипением звенело у Эдика в ушах, погружая его в пучину звериного ужаса. Сторож повернул голову в сторону распятого трупа, довольно закивал, словно оценивая свою работу, и пошел к выходу. Выйдя в коридор, он тихо и издевательски засмеялся, закрывая за собой дверь, и скрип его шагов поплыл прочь. Базоян понял, что спасся, и судорожно рванулся из-за изуродованного тела, стремясь скорее выбраться из склизких окровавленных внутренностей. Ему пришлось протискиваться между трубами и стеной, из-за чего он вновь оказался лицом к лицу с убитым, и в этот миг мертвый Гарик взглянул ему в глаза.
– Помоги… мне… – пробулькал мертвец перерезанным горлом и схватил Базояна за лицо.
Окоченевшие пальцы впились в щеки, протыкая кожу, и Эдик взвыл, выдирая своё тело из труб в безумном усилии. Он вцепился в руку хрипящего трупа и оторвал её от себя, отталкиваясь от мертвеца ногами. Распятое тело рухнуло на него, и Габазов схватил Базояна, не давая подняться. Эдик отбивался и вырывался, надрывно крича что-то в лицо трупа, но освободиться не мог. Тогда он пополз к выходу, волоча за собой мертвеца, и исступленно забился о дверь, пытаясь дотянуться до ручки. Он почувствовал, как кишащие на трупе черви заползают под одежду, расползаясь по телу, и бешено дернулся, подпрыгивая над полом и хватаясь за дверную ручку. Ему удалось распахнуть дверь, и Базоян, воя от натуги и ужаса, выполз в коридор. Мертвый Гарик зацепился за дверь, его хватка распалась, и Эдик вырвал из неё ноги. Он истерично забил ими по голове трупа, отталкивая его от себя обратно в служебное помещение, вскочил и рванулся по темному коридору.
– Любимый… – раздался позади сиплый хрип, и Базоян оглянулся настолько резко, что захрустели шейные позвонки. Темный коридор был пуст. – Иди… ко мне… – Бульканье зазвучало впереди, и Эдик метнулся в сторону, врезаясь в стену коридора. От удара он отлетел на пол и начал лягать ногами темноту, но мертвой Кулич нигде не было. – Нам… хорошо вместе… – Хрипы перерезанного горла звучали отовсюду, и Базоян дико заорал, стремясь заглушить голос трупа.
Каким-то образом он оказался на ногах и бросился дальше. Впереди возникли смутно знакомые двери, он вломился в них и оказался на улице. Эдик поскользнулся на запорошенном крыльце, слетел с него в глубокий снег, снова вскочил и побежал дальше, пробиваясь через снежную преграду. Словно в кроваво-черном тумане, он бежал, пока были силы, и вдруг врезался во что-то холодное и металлическое. Отпрянув от препятствия, Базоян увидел перед собой засевший в снегу внедорожник. Он вышел к выезду из отеля, к машинам! Надо уехать отсюда! Просто сесть в машину и уехать! Эдик обежал автомобиль, распахнул водительскую дверь, и изнутри на него вывалилось обезображенное тело Наташи, сбивая с ног. Эдик истерично задергался, отшвыривая от себя труп, и выпутался из осыпавшихся на него внутренностей. Он поднялся на ноги и побежал ко второй машине, но её двери оказались заблокированы. Тогда Базоян бросился к третьему внедорожнику. Тот был открыт, и он распахнул все двери, убеждаясь, что в салоне пусто. Эдик запрыгнул на водительское сиденье, заблокировал дверные замки и вбил палец в кнопку запуска двигателя. Мотор завелся, и он рванул рычаг коробки передач. Автомобиль взвыл вращающимися колесами, не двигаясь с места, и Базоян воткнул заднюю передачу. Он всё равно отсюда уедет! Уедет прямо сейчас! Эта долбаная машина сдвинется с места, никуда не денется! Эдик исступленно терзал коробку передач, вдавливая в пол педаль газа, и в приступе злобы бил кулаком в приборную панель.
За его спиной, на пассажирском сиденье, медленно сгустилась чернота, и внезапно Базоян понял, что находится в машине не один. Он на мгновение застыл, захлестнутый волной страха, и бросил взгляд в зеркало заднего вида, но в ту же секунду что-то очень быстрое вспороло ему горло, швыряя сознание в пучину жуткой боли. Руки Эдика рванулись к шее, хватаясь за что-то острое и липкое, но второй удар рассек ему живот, многократно усиливая мучения, и нечто отточенное и колючее принялось выдирать из него внутренности и выбрасывать их наружу.
Истошные крики захлебнулись и затихли, сменяясь звенящей тишиной, и содрогающаяся в рыданиях Оля закусила руку. Только не закричать, только не закричать, они услышат её и жестоко убьют, как убили остальных. Она пряталась под кроватью третий час, и всё это время издалека, с разных сторон, звучали крики, вопли и завывания обезумевших от боли и ужаса людей. Они убивали их по очереди. Искали, находили кого-то, зверски убивали и отправлялись искать следующего. Она лежала здесь и слышала, как мучительно умирал Гарик, потом Наташа, и только что прекратились крики Эдика. Где-то оставались ещё Марина и управляющий, но криков Петра никто уже не услышит, он был при смерти, без сознания, его убьют тихо. Наверное, он единственный, кому повезло, потому что не почувствует чудовищных мучений, которым подвергнется перед смертью.
Ознакомительная версия.
