— Не ошибаетесь. Фамилия ей досталась от дедушки по отцовской линии.
— Надо же! Значит, ваша невеста наполовину гречанка! — воскликнул с энтузиазмом Константин, то ли восхищаясь данным фактом, то ли насмехаясь над своим визитером. — Давайте уточним, — обратился он к Владимиру, — каким образом вас запугивают?
— Мне кидают в почтовый ящик записки, звонят по телефону.
— А голос? Может быть, есть какие-нибудь особенности? Никого не напоминает?
— Голос мужской, незнакомый.
— Молодой или нет?
— Я бы дал обладателю от тридцати до сорока.
— Владимир, вам не приходила в голову мысль о сопернике, который пытается отвадить вас от девушки? И, судя по всему, ему это прекрасно удается! — Прохоров, подчеркнув последнюю фразу, улыбнулся. — Дело молодое! Как говорится, в любви все средства хороши!
Парень понял, что следователь отнесся к его словам несерьезно, мало того, даже с некоторой долей презрения.
— Нет, не думаю! Записки и звонки не похожи на розыгрыш. И еще, я заметил: с некоторых пор за мной следят.
— Хорошо, тогда давайте подробнее. Сначала закончим с голосом. Какой он: высокий, низкий, хриплый? Возможно, есть какие-нибудь особенности речи? Картавость, например?
— Вспомнил! — закричал обрадованный Владимир. — Мужчина говорил с легким акцентом.
— Уже что-то! Но, скажите, зачем вы понадобились иностранцу? Или он в числе поклонников вашей Милы?
— Нет! Я точно знаю, что нет! — решительно отмел подобное предположение парень.
— На вашем месте я не был бы столь уверен! Молоденькие девушки…
— Только не она!
— Как знаете, дело хозяйское, — развел руками Константин. — Теперь перейдем к слежке. Вы уверены, что за вами следят?
— Совершенно уверен! Один и тот же человек сопровождает меня от работы до самого дома, всегда на большом расстоянии. Иногда, по вечерам, он подолгу стоит на другой стороне улицы, напротив моих окон.
— Вы можете описать своего незнакомца?
— Попробую, но думаю, мало чем смогу помочь. Высокий, худощавый, одет во все темное. Кажется, южной внешности, с бородой. Впрочем, я его видел лишь издалека, так что могу ошибаться.
— Да, не густо! Вот что, Владимир, пока ничего конкретного не произошло. А по факту записок дело не откроешь. Давайте подождем, посмотрим. Кстати, записки вы мне так и не показали!
Ивлев торопливо вытащил из портмоне несколько бумажек. Тексты были составлены из вырезанных газетных букв.
— Прямо Шерлок Холмс! — усмехнулся следователь и прочел вслух: «Настоятельно прошу вас отказаться от встреч с Людмилой Теодориди, в целях вашей безопасности». — Так, а что в другой: «Требую отказаться от встреч с Людмилой Теодориди, так как, в противном случае, не смогу гарантировать сохранение вашей жизни». — Прохоров взял третью записку: «Откажитесь от встреч с Людмилой Теодориди, во избежание непоправимого!» — Эта последняя?
— Да.
— Каждое новое послание становится все более тревожным… Константин задумался и почесал в затылке.
— Действительно, неприятная история… Советую вести себя предельно осторожно. Возможно, тревога тайного корреспондента не беспочвенна! Если что, звоните, вот мой телефон! — Прохоров вырвал из блокнота лист со своим номером.
Прошел месяц. Известий от Ивлева не поступало. Константин почти забыл о нем, когда его вызвали по адресу N. Дело, представлявшееся больше похожим на злой розыгрыш, приняло зловещую окраску. Парня едва не повесили! По убеждению Прохорова ни о какой попытке самоубийства речи идти не могло, несчастного влюбленного хотели убить. Он приехал со своей группой на место преступления уже после того, как молодого человека увезли в городскую больницу № 56. «Скорую помощь» вызвал неизвестный.
— Костя, взгляни, на чем бедолага повесился! — Эксперт Виталий Федорович указал на турник, закрепленный под высоким потолком в коридоре и эспандер. — Надо же! Молодой, спортивный парень, следящий за собой, и вдруг такое! Интересно, почему он решил расстаться с жизнью?
— Меня больше интересует, кто ему помог, — задумчиво произнес Прохоров.
— Ты думаешь, это не попытка самоубийства?
— Уверен!
Виталий Федорович с интересом осмотрел кусок веревки, привязанной к перекладине.
— Надо же, и где только люди умудряются достать товар такого превосходного качества!
— Все шутишь! — усмехнулся следователь.
— А если серьезно, видишь: на конце идеальный срез? Теперь, Костя, подумай. Ты, к примеру, находишься на месте спасателя. Входишь в квартиру. Кстати, как он вошел? Не повешенный же ему открыл! Или дверь, после ухода убийцы, осталась незакрытой?
— Не убийцы, а убийц, — уточнил Прохоров. — Сомневаюсь, чтобы одному человеку удалось справиться с парнем! Знаешь, он ведь обращался ко мне, месяц назад.
— Да? И по какому поводу?
— Некто оставлял в его почтовом ящике угрожающие записки с вырезанными из газет буквами. Еще он говорил о слежке.
— А ты?
— Дал ему свой телефон, просил звонить, если будут новости.
— Новости? Алло, алло! Константин Викторович? — эксперт сделал вид, будто держит в руках телефонную трубку. — Не могли бы вы подъехать? Меня тут повесили!
— Прекрати! — поморщился следователь. — Ты же знаешь нашу работу!
— Ладно, прости. Вернемся к версии спасателя. Представь, ты входишь в квартиру. Все решают секунды. Твои действия? — Виталий Федорович хитро посмотрел на Прохорова.
— Я бы схватил парня за ноги, чтобы поддержать. Да, такую веревку сложно перерезать обычным ножом… Выходит, спасатель тоже пришел не один?
— Может быть. Одно ясно, нашел парня не случайный прохожий.
— Откуда это следует?
— Ты же сам сказал: сложно перерезать обычным ножом. Судя по срезу, клинок был тонким, превосходного качества. Заметь, превосходного! Именно благодаря данному обстоятельству, повешенного удалось спасти.
— Интересная картина вырисовывается! Получается, Ивлева спас ниндзя?! Поеду в больницу, постараюсь что-нибудь разузнать. Виталий Федорович, если в квартире интересные пальчики найдете…
— Узнаешь первым.
— Спасибо, за мной не заржавеет!
— Да ладно! Сочтемся!
Минут через сорок Прохоров добрался до 56-й больницы, расположенной на Павелецкой набережной. Лечащий врач позволил ненадолго заглянуть к пострадавшему, находящемуся в состоянии сильнейшего стресса. К тому же следствием удушения явилось повреждение голосовых связок, делающее их общение весьма затруднительным. Войдя в палату, Константин поразился перемене, произошедшей с совсем еще недавно полным жизни парнем. Страшная борозда удавкой опоясывала шею, подчеркивая мертвенную бледность лица. После сильнодействующих успокоительных он крепко спал. Прохоров решил не тревожить Владимира, посчитав, что на сегодня с несчастного хватит.
