— На здоровье!
Кости и я остались в спальне одни. Все мысли тотчас вылетели у меня из головы. Я не знала, что сказать. Обсуждать кандидатуры подозреваемых? Спорить о невиновности Тэйта, в которой Кости не был уверен? Или забыть обо всем и постараться уснуть, как и предполагалось?
— Кто-нибудь звонил Дону, чтобы известить его о нашем воссоединении?
Я об этом даже не подумала, а Кости, как всегда, угодил в точку.
— Нет, но он может подождать еще немного. Давай ляжем. Все эти дни я так тосковала по твоим рукам.
Кости уложил меня в постель и обнял под одеялом. Я вытащила одну руку и стала гладить его по густым белым волосам. Тело Кости рядом со мной было прохладным, кожа, как и раньше, сияла белизной. Невозможно представить, что еще недавно он едва не превратился в скелет.
— Твое тело состарилось почти до полного умирания, поэтому волосы побелели?
— Да, думаю, так.
Глядя на его гладкое, без единой морщинки лицо и на побелевшие волосы, я вдруг поняла, что мы оба могли быть сейчас мертвы. Кости едва не погиб от кинжала в сердце, а если бы я сделала еще один шаг на той скале, он мог вернуться и найти мое безжизненное тело.
Бывают моменты, когда все вдруг проясняется, приходят ответы на твои вопросы, и остается лишь удивляться, почему не видел их раньше. Пока я считала Кости погибшим, для меня не существовало ничего, кроме возмездия. Я не задумываясь решила оставить работу ради руководства его родом и мести. Я воспринимала это как должное и позвонила Дону предупредить, что больше не вернусь.
Но теперь, когда выяснилось, что Кости жив, я могла вернуться на базу. Вот только я этого не хотела. Я не собиралась отодвигать Кости на второй план, потому что его жизнь значила для меня не меньше, чем гибель. Что бы вы сделали, если бы получили второй шанс… или, как в моем случае, третий или четвертый? Вы бы ни за что его не упустили!
— Все меняется, — сказала я вслух.
Возможно, Кости все понял по моему голосу, а может из обрывков мыслей, проносившихся в моей голове. Но он широко раскрыл глаза еще до того, как я объявила свое решение вслух:
— Я бросаю работу!
26
Заступ многозначительно взглянул на часы, потом на стоявшие на столе тарелки.
— Твой завтрак остыл.
Я тоже посмотрела на часы. Мы должны были спуститься еще час назад, но… Есть вещи поважнее еды.
Я определила свою тарелку и села за стол. Сыр бри застыл внутри рогаликов, яйца подсохли, а перцы в жюльене утратили естественный цвет. Родни, решив, что остывший кофе не годен к употреблению, взялся за кофейник.
Я улыбнулась ему:
— Не беспокойся, он комнатной температуры, как мне нравится.
Я с неожиданным аппетитом принялась за еду, а Кости и Заступ вышли поискать жидкой пищи. За дверью, как я услышала, к ним присоединилась Аннет. Поскольку в соседней комнате находился Менчерес, я тоже не осталась без присмотра. Кроме того, я могла, поспорить, что Родни тоже не был предателем. Как, впрочем, и другой вампир, проскользнувший в столовую.
Влад, не обращая внимания на недружелюбные взгляды Родни, уселся рядом со мной.
— Когда на твое лицо вернулись краски, ты тоже стала выглядеть воскресшей, как Кости, — заметил Влад.
Я откинулась на спинку стула и отхлебнула кофе. Он с саркастической усмешкой заглянул в мою чашку:
— А, горячий кофеин. После еще одной бессонной ночи он тебе необходим.
Я почувствовала, как к щекам приливает кровь. Влад усмехнулся, сосредоточенно разглядывая свои ногти.
— Кэт, тут нечему удивляться. Звукоизоляция не препятствует телепатии, как и толщина стен. Я сам едва мог уснуть от всех этих криков, раздающихся в моей голове.
О господи, этого я не ожидала. Наверное, так себя чувствуешь, когда кто-то прослушивает запись, сделанную в спальне любовников.
— Вряд ли ты получишь приглашение остановиться в нашем доме, — выдавила я, почти не отрывая губ от чашки с кофе. — Надо же, а ты чуть было не понравился мне. Теперь это в прошлом!
Влад опять усмехнулся, по-волчьи хищно и в то же время очаровательно:
— Я уже оплакал надежду превратить нашу дружбу в нечто большее. Я не такой глупец, как тот парень. Ты никогда не бросишь Кости. Твой приятель должен это понять и устраивать свою собственную жизнь.
Я вздрогнула. Последняя фраза доказывала, что Влад тоже не считал Тэйта предателем. Если бы он поверил в его вину, должен был знать, что Тэйту незачем беспокоиться о будущем.
— Я перед тобой в долгу.
Выражение лица Влада сменилось на серьезное с той же быстротой, с которой изменилась тема разговора.
— В обычной ситуации так оно и было бы. Но в нашем случае я только вернул долг и не возьму с тебя никакой платы.
— Продолжай, Влад, нерешительность и великодушие не относятся к основным чертам твоего характера.
— Это верно, — улыбнулся он. — Ты когда-то говорила, что читала обо мне исторические справки? Значит, ты должна знать, что я был женат. Однажды в бою, неподалеку от моего дома, меня ранили в голову. Для человека удар был смертельным, но я уже несколько недель как стал вампиром. На рассвете я уснул, как и все новые вампиры, и даже не вытер со лба кровь. Мои люди решили, что я убит. Один из них побежал в замок, чтобы известить о гибели мою жену. Тебе известно, что произошло дальше.
Да, я читала об этом: не желая доставаться врагам, она прыгнула с крыши замка и разбилась насмерть.
Почти шесть столетий спустя Влад вмешался и не позволил мне сделать то же самое.
Его изуродованная рубцами рука накрыла мои пальцы.
— Моя жена стояла на крыше одна, когда я должен был быть рядом. Я не сказал ей, каким стал. Мои новые способности во время спасения людей и так ее напугали. Я опасался, что известие о моей нечеловеческой сущности отдалит нас друг от друга. Собирался ей обо всем рассказать, но в более подходящее время. Как оказалось, времени нам не дали. После ее смерти я совершил много такого, что могло ее огорчить, но в ту ночь… Я почувствовал, что она мне улыбнулась, хотя не ощущал ее одобрения уже много-много лет.
Внезапно он встал:
— Не разбрасывайся тем, что имеешь. Иначе будешь сожалеть об этом до конца своих дней. Кости нечего бояться показать тебе все, на что он способен, хоть он и спесивый уличный хам, одаренный больше, чем того заслуживает.
Последние слова он произнес намного громче, поскольку, судя по звуку шагов, к нам приближался Кости. Я неуверенно улыбнулась:
— Ты — мелочный придира.
— Конечно. Еще одно из моих отрицательных качеств. Но, Кэтрин… — он наклонился ближе, так что его никто не мог услышать, кроме меня, — я ни за что не позволил бы тебе прыгнуть.
Сразу после этого Влад вышел через другую дверь, чтобы не встречаться с Кости. На этот раз, как мне показалось, причиной стала не их взаимная неприязнь, а нежелание выслушивать благодарность. Как будто напоминание о добром деле его раздражало.
Кости вошел на кухню и, проводив взглядом Влада, обернулся ко мне. Потом недовольно закатил глаза:
— Чтоб мне провалиться! Котенок, только не говори, что этот самодовольный мерзавец тебе понравился.
Мои губы растянулись в улыбке.
— Да, что-то в этом роде.
Прошлой ночью Кости заверил меня, что Тэйт содержится в относительном комфорте и не подвергается никаким пыткам. Увидев его в крошечной камере, мало чем отличавшейся от склепа, я пришла в ярость.
— Ты так понимаешь комфортное содержание? А что же для тебя означает некомфортное? Седьмой круг ада?
Мое возмущение ничуть не задело Кости. Он внимательно осмотрел прикованное к стене окровавленное тело.
— Тэйт не ранен, просто прикован к стене. А кровь, без сомнения, — последствия вчерашней борьбы. Конечно, он предпочел бы мягкую постель и полнокровную шею на завтрак, но, учитывая его вину, с ним обошлись очень мягко.
