- Не смотрите так грустно. Это ещё не конец, - сказал Фукс.
- Полагаю, вы правы, - ответила она. Джеральдин снова обрела улыбку. - У меня ещё есть несколько козырей в рукаве.
УЖАСОВ ХВАТИТ НА ВСЕХ
Исаак приостановил атаку, когда увидел капающее лезвие всего в нескольких футах от своего лица. Увидеть, как Бобби встал на ноги и ударил в воздух, было достаточно, чтобы рассуждения Исаака подавили его эмоциональный всплеск.
- Попробуй достать меня, одуванчик! Я заставлю тебя выглядеть хуже, чем она! - крикнул Бобби.
Исаак не мог не отвести взгляд от липкой рвотной смеси мяса и мышц, зажатой между разорванными лентами кожи. Измождённая оболочка, которая больше не походила на его сестру, растоптала его дух самым худшим образом.
Теперь он остался один.
Когда пришло резкое осознание того, что он был последним членом своей семьи, оставшимся на детской площадке, из носа Исаака потекли сопли, закапали слёзы и слюни. Если бы он не был так зол, возможно, он упал бы на колени. Но вместо этого он нашёл в своём сердце обещание.
- Ты за это заплатишь, - прошептал он.
- Теперь мы квиты! - воскликнул Бобби.
Исааку не нужно было отвечать на абсурдное утверждение. Это ничего не изменит. Он просто хотел дать Бобби понять, что это ещё не конец.
Холодная уверенность, которую он не проявил, была чем-то другим. Травма помогла ему перестроиться в новой роли. Исаак шмыгнул соплями, которые всё ещё сочились из его носа, купаясь в мыслях о насилии, заразивших его поток мыслей.
- Какого чёрта ты это сделал?! - Си-Джей закричал на него.
- Ты слышал папу! Ты слышал, что он сказал!
- Тебе никогда не приходило в голову, что, возможно, папа всё время не прав?! Особенно, когда он говорит тебе убивать людей?! Может быть, они даже причиняли ему боль или… или заставили его говорить такие вещи, чтобы обмануть нас!
- Конечно, это ты и должен был сказать сейчас!
- О чём ты говоришь?
- В ту секунду, когда я получаю немного блеска, единственный раз, когда у меня наконец появляется момент! Ты даже не можешь подождать и пяти секунд, чтобы отобрать его у меня!
- Люди мертвы! Думаешь, меня это волнует?! Что с тобой не так, чувак?!
- Это твоя жизнь. Это всё, что тебя волнует…
- Я даже не люблю бейсбол! Я ненавижу его! Я делаю это потому, что должен, а не потому, что хочу! Я делаю это, потому что папа возненавидит меня, если я этого не сделаю!
- Ты бы… ты бы сказал что угодно. Ты просто злишься, что он не попросил тебя это сделать! Ты никогда не хотел делиться этим блеском. Ты всегда был жадным братом.
Си-Джей сделал шаг ближе к Бобби, пока лезвие ножа не оказалось почти у его щеки. Он не позволил оружию запугать себя. Когда Си-Джей посмотрел в глаза своему старшему брату, он сделал всё возможное, чтобы не накинуться на него.
- Папа сошёл со своего грёбаного ума… а теперь… и ты тоже.
Си-Джею не нравилось ругаться, но он задавался вопросом, поможет ли это как-то достучаться до Бобби?
- Он ещё никогда не направлял тебя неправильно! Почему сегодня должно быть иначе?! Не знаю, как ты, а я здесь не для того, чтобы проигрывать! Ни этому пидору, - он указал на Исаака, - ни этим чудакам, никому! Даже тебе! Но я очень надеюсь, что до этого не дойдёт, - сказал он.
Си-Джей не мог в это поверить; риторика, которая обычно была предназначена для его отца, сидящего на трибуне стадиона в жаркий солнечный день, исходила от его брата. Он поддерживал это с такой страстью, потому что это запечатлелось в его мозгу. Как будто это был один и тот же человек.
Бобби наконец стал тем молодым человеком, которым он думал, что никогда не станет. Он наконец получил передозировку похвалы, которой жаждал от отца.
Это было всё, что он мог видеть.
- Бобби, пожалуйста, прекрати, ты… ты меня пугаешь, - сказала Таня, слёзы катились по её щекам.
- Этот кусок дерьма убил нашего младшего брата, а ты просто оставила его в покое? Ты просто… неважно. Ты этого не получишь. Ни один из вас. В любом случае, это уже не имеет значения. Вот почему папа выбрал меня. Нам пора двигаться дальше.
- Ты попадёшь в ад. Я никуда с тобой не пойду, - ответил Исаак.
- Я и не спрашивал. У тебя есть два варианта: войти в лифт или в тебя войдёт нож. Довольно просто, не так ли?
Исаак стиснул зубы и сжал кулаки, впившись ногтями в ладони.
- Насколько я знаю, ты хотел бы быть сам по себе, но когда мы доберёмся до следующей части игровой площадки, я думаю, что буду чувствовать себя в бóльшей безопасности, если ты пойдёшь первым.
На лице Бобби появилась мерзкая ухмылка. Мысль об использовании Исаака в качестве подопытного кролика не только удерживала его в шаге от смерти, но и ощущалась как справедливость.
- Итак, залезай в чёртов лифт. Сейчас же.
* * *
Когда лифт завершил подъём и металлическая дверь со скрипом открылась, появились две группы детей. С правой стороны лифта стоял Бобби, угрожающе держа нож. С левой стороны стояли все остальные, охваченные глубокой неуверенностью и страхом, которые ошеломили их.
Когда Бобби приказал им выйти, они все почувствовали запах химических паров, которые начали заполнять их ноздри. На детей вела короткая прямая дорожка с одиноким знаком, установленным в конце.
Сразу за знаком находилась большая шестиугольная платформа. Площадку внутри целиком занимала огромная, самоходная, медленно вращающаяся карусель. Но эта карусель не была карнавальным стандартом, наполненным животными на шестах; это была разновидность извращённой детской площадки.
Снаружи она состояла в основном из дерева, за исключением нескольких ржавых металлических прутьев, за которые мог цепляться каждый ездок. Однако, в отличие от большинства других творений, которые они видели до этого момента, карусель выглядела намеренно устаревшей.
Железные прутья подверглись коррозии.
Деревянный каркас был шатким и расколотым.
Фундамент скрипел при каждом обороте.
Это была поездка не для получения удовольствия; это была роковая поездка.
Карусель была расположена таким образом, что на платформе не было никакой опоры, кроме края самой карусели. За этим узким выступом находился крутой обрыв, ведущий к искусственному рву под ним.
Зловещий ров был занят различными токсичными элементами. Зловещая, склизкая, неоново-зеленоватая жидкость пузырилась и дымилась. Для тех, кому не повезло кататься на этой карусели, ядовитая слизь служила главным стимулом держаться крепче.
За извращённой каруселью стояла ещё одна платформа, но пути, ведущего от карусели к конечной точке движения, не было. Одинокий дверной проём на последней платформе был украшен красным шрифтом с надписью: КОНЕЦ?
Бобби пристально посмотрел на свою сестру Таню; глаза на его лице были не такими, как она помнила.
- Прочитай это, - потребовал Бобби.
Таня уставилась на него, но сделала, как ей сказали. Знак остался неизменным. Там было написано: ПРАВИЛА ДЕТСКОЙ ПЛОЩАДКИ.
- Чтобы дойти до конца и увидеть сегодня своих родителей ещё раз, вам всем вместе нужно сыграть в одну игру. Держитесь крепче до последнего ура или просто отпустите и растворитесь.
- Чёрт, - пробормотал Бобби.
Он посмотрел на слова "всем вместе" с раздражением. Бобби хотел использовать Исаака в качестве подопытного кролика, но, похоже, об этом пока не могло идти речи.
Таня закашлялась, её пересохшее горло защипало.
- Я не думаю, что эти пары полезны для нас. Трудно дышать. Они… они вызывают у меня головокружение.
- Да, - сказал Си-Джей, издав собственный кашель. - У меня тоже. Мы должны пройти через это как можно быстрее.
- Подожди, что нам делать? - спросил Бобби.
Резкость его тона утихла. Ужас снова вонзил клыки в его живот.
- Как ты думаешь, что нам делать? Как и на любой другой карусели, мы должны удержаться. Ты сможешь это сделать, не так ли, крутой парень? - вмешался Исаак.
