- Дани, - сказал он, поднимая острие оружия на уровень нежной шеи, - не переоценивай свою значимость в мироздании.
Фаворит надул губки и тряхнул локонами.
- Какие мы сегодня злые, а?
- Мне нужно идти.
- С графиней? Ты проводишь много времени в ее компании.
Острие ни разу не дрогнуло. Оно словно застыло в воздухе. Виконт по-прежнему был в превосходной форме и, делая выпад, наслаждался напряжением мышц плеч, рук и ног. Боец фон Тухтенхагена совсем не утомил его.
- Я мог бы убить тебя, ты знаешь. Это несложно.
- Но будет ли это благородно?
- Благородство - это удел рыцарей. Между нами другие отношения.
- Несомненно, радость моя.
Леос убрал меч в ножны и ощутил вес клинка на своем бедре. Теперь, когда его оружие было на месте, он снова чувствовал себя целым.
- Тебе пришлось убивать этим утром?
- Дважды.
- Это разожгло твой аппетит?
Дани попытался поцеловать виконта, но тот оттолкнул ухажера.
- Не сейчас.
- Тише, тише. Знаешь, Леос, когда ты сердишься, я понимаю, почему бедная Клотильда Аверхеймская потеряла из-за тебя голову. Я слышал, маленькая дурочка обиделась на всех мужчин из-за твоего жестокосердного отказа. Какой позор! А говорят, она премиленькая штучка. Молодые люди в ее родном городе, наверное, проклинают тебя в своих молитвах.
- Дани, иногда ты бываешь невероятно надоедливым.
- Полагаю, в какой-то мере я заслужил это право. В конце концов, я близкий друг семьи…
Леос почувствовал, как в его душе поднимается волна смертельного холода.
- Ты заплыл в опасные воды, Дани. Смотри, как бы твое судно не разбилось на подводных рифах.
- Которые носят имена графа фон Тухтенхагена, или Бассанио Бассарде, или… как их там зовут?
- Ты помнишь их всех так же хорошо, как и я.
- Нет, до тебя мне далеко. Это убийца никогда не может забыть своих жертв.
Дани играл с шелковым носовым платком, поглаживая его пальцами, изучая узоры.
- Моя сестра устала от тебя, как ты знаешь, - бросил Леос язвительно. - У нее появился более важный поклонник.
- Сука, - сплюнул Дани.
Леос коротко рассмеялся, что случалось с ним нечасто.
- Больно, правда? Ты встречал ее нынешнего поклонника? Говорят, он очень уважаемый человек и пользуется большим влиянием. Между нами, они с графиней могли бы вершить судьбы Империи.
Дани сжал кулак, смяв шелковую ткань.
- До фон Тухтенхагена и Бассарде я убивал и других. Ты прав, я помню их имена: клирик-капитан Фоглер из ордена Пламенного Сердца, молодой фон Рорбах и даже парочка простолюдинов - Педер Новак, Кароли Варес…
Дани сделал вид, что не испугался.
- Этот список можно продолжить. Возможно, моя сестра сама провоцирует слишком много оскорблений. Однако многие из убитых мной были прежде ей близки. Пути ее сердца непредсказуемы.
Фаворит отвернулся.
- И моего тоже, дорогой мой Дани. - Леос впился в губы Дани и поцеловал его, впитывая страх семейного любимчика. - Может, и ты теперь попал в немилость?
Дани отшатнулся и, плюнув на шелковый платок, обтер им губы. Он дрожал, но постепенно уверенность возвращалась к нему.
- Я никогда не стану драться с тобой на дуэли, Леос.
Виконт улыбнулся:
- А я никогда не попрошу тебя об этом.
- В конце концов, - сказал Дани с горечью, - даже теперь, когда графиня бросила меня, разве я могу пожаловаться, что мне не хватает женской компании? - По губам молодого человека скользнула улыбка. - Ведь мою девушку по-прежнему зовут фон Либевиц.
Леос ударил тыльной стороной ладони Дани по лицу, разбив ему губы.
- Будь осторожен, любимец семьи. Если тебе когда-нибудь придет в голову рассказать другим то, что ты знаешь, - или думаешь, что знаешь, ты умрешь прежде, чем первое слово сорвется с твоих уст. Помни это.
Дани попятился и бросился ничком на кровать. Послышались негромкие всхлипывания.
Леос закончил одеваться. Йоганн, вероятно, ждет его в карете. Эммануэль, как обычно, опоздает.
Виконту хотелось провести некоторое время наедине с выборщиком Зюденланда. В этом человеке было нечто таинственное и интригующее.
К тому же он преследовал какую-то цель.
- Этьен,- послышался голос Милицы. - Так годится?
Бретонский посол окинул взглядом костюм танцовщицы. В одних местах наряд был заужен, в других - выставлял напоказ обнаженное тело. Удивительным образом он казался воздушным.
- Приятно посмотреть, сладкая моя, - ответил гном. - А теперь оставь нас одних. Нам, мужчинам, нужно обсудить свои дела. Хозяин заведения принесет тебе еду в гримерную, а я пришлю за тобой попозже.
Милица сделала реверанс, отчего ее телеса заколыхались, как желе на блюдце, и убежала. Де ла Ружьер почувствовал, как его охватывает любовное влечение, и подкрутил напомаженный ус.
- У этой дамы, - начал Диен Ч'инг, - весьма солидные пропорции.
Де ла Ружьер громко рассмеялся. Катаец был хитрой бестией.
- Готов поспорить, в вашем далеком Катае таких женщин, как Милица, нет.
- Вы правы. Действительно нет.
- Жаль, не правда ли? Скажите, а те истории, которые рассказывают моряки о восточных девушках…
Ч'инг взмахнул рукой, предлагая отложить антропологические изыскания на потом, и постучал пальцем по бумагам на столе:
- Этот договор, де ла Ружьер. Сегодня вечером я хочу видеть на нем печати всех наших гостей. Это дело крайней важности.
- Конечно, конечно, но нет ничего важнее любви, друг мой, ничего…
Катаец тонко улыбнулся:
- Как скажете. Но после любви наступает время войны, не так ли?
Де ла Ружьер выпятил грудь.
- Бретонцы славятся своей удалью и на поле боя, и в будуаре, друг мой. Враги дрожат, когда войска Шарля де ла Тет Д'Ора Третьего выступают в поход.
- Мне так и говорили. Я скромный чужестранец в этих землях, но даже мне доводилось слышать о высокой репутации бретонцев.
Гном захлопал в ладоши, как восторженный ребенок, и поднял кубок. Катаец был приятным человеком и хорошим дипломатом.
- Этот договор положит начало большой кампании против Темных Земель, кампании, которая позволит уничтожить гоблинов в их логове. Это будет великолепно!
- Разумеется, - согласился бретонец.- Когда в деле принимает участие де ла Ружьер, его исход не может быть иным.
- Все верно.
- Рад слышать, что вы разделяете мое мнение. Я прикажу подать еще одну бутылку лучшего кенелльского красного, и мы выпьем за победу над тьмой.
Ч'инг рассмеялся тихо, почти беззвучно.
На мгновение де ла Ружьеру показалось, будто кто-то пощекотал его пером птицы Рух. В помещении царил полумрак. Гном готов был поклясться, что нечто маленькое притаилось в углу, под потолком, таращась на него горящими глазами. Однако, приглядевшись, бретонский посол ничего не заметил.
