– Привет, о свет моих очей. Уж не блинчик ли я вижу? – воскликнул Майкл и потянулся к блюду.
– Не смей лопать! Лучше отнеси в гостиную.
– Слушаюсь и повинуюсь. – Майкл вышел из кухни.
«Боже мой, коробка!» – спохватилась Дженни.
Майкл был из числа людей, которые способны, слоняясь по дому, прочитать чужое письмо или заглянуть во все ящики комода. Ужасно любопытный тип. Она выскочила из кухни вслед за ним.
Коробка была на прежнем месте. Увидев ее, Дженни почувствовала спазм в желудке. Белая, глянцевая, идеально правильной формы, она лежала на сосновом кофейном столике. Мать Дженни гордилась этим столиком, она потратила уйму времени и денег на дизайнера, зато теперь с полным правом утверждала, что гостиная выглядела «абсолютно натуральной, этнической, но не эстетской». Гостиную украшали коврики, сплетенные индейцами навахо. Декоративные горшки на полу представляли культуру зани, корзинки плели индейцы хопи, а циновка перед камином попала в дом прямо из племени чимайо. Дженни строго запрещалось прикасаться ко всему этому руками.
«Успокойся», – сказала себе Дженни.
Но даже приблизиться к коробке почему-то оказалось непросто. А когда она взяла ее в руки, ладони сразу же вспотели, пальцы снова пронзило током. Странное ощущение тревоги не исчезло, а только усилилось.
«Вот черт! Выкину ее, – решила Дженни и изумилась тому, какое облегчение принесла эта мысль. – Лучше сыграем в канасту».
Майкл, уплетая блинчик, с интересом наблюдая за ней.
– Что за коробка? Подарок?
– Нет… это игра, я купила ее сегодня, но вообще-то предпочла бы от нее избавиться. Майкл, ты умеешь играть в канасту?
– Не-а. Слушай, а где наш солнечный зайчик?
– Опаздывает… О, слышишь, это, наверное, она. Откроешь?
Майкл выразительно перевел взгляд с тарелки, которую он все еще держал, на недоеденный блинчик. Дженни, с коробкой в руках, побежала в прихожую.
Саммер Паркер-Пирсон, миниатюрная девушка с пушистыми волосами и очаровательными ямочками на щеках (так и хотелось потрогать их), пришла в тонком ярко-голубом платье. Неудивительно, что она вся дрожала.
– Похолодало что-то… Дженни, как же мы будем плавать в такую погоду?
– Мы не будем плавать, – успокоила ее Дженни.
– Тогда зачем я принесла купальник? Вот мой подарок. – На белую коробку она кинула рубашку, завернутую в бордовую бумагу, сверху поставила сумочку и прошла в гостиную.
Дженни направилась следом, сложила все на столик и вытянула из-под вещей Саммер белую коробку. Она снова почувствовала спешное покалывание в пальцах.
– Ребята, – начала Дженни, – вы извините, я… – Ее прервал звонок в дверь. На сей раз Дженни никому не предлагала встретить гостя. – Я открою.
На пороге стоял Том.
Выглядел он классно. Конечно, для нее он всегда был самым красивым, но сегодня он был необыкновенно, чертовски привлекателен, этот парень с короткой стрижкой и озорной улыбкой. Том одевался так же, как и другие ребята, но ему удавалось носить простые вещи с какой-то особой элегантностью. Обыкновенные джинсы сидели на нем так, словно были сшиты на заказ. Сейчас на нем были футболка цвета морской волны, поверх нее – красивая ярко-синяя рубашка, оттенок которой о чем-то напомнил Дженни.
– Привет, – поздоровалась она.
Он развязно улыбнулся и протянул к ней руки. Дженни охотно нырнула в его объятия, по-прежнему прижимая к груди коробку.
– Том, мне нужно сказать тебе кое-что. Наедине. Это трудно объяснить…
– Что я слышу? Неужели ты бросаешь меня? В мой день рождения! – воскликнул он, увлекая девушку в дом.
– Перестань, – рассердилась Дженни. – Ты можешь хоть на минуту стать серьезным?
Но Том не был расположен к серьезному разговору. Не обращая внимания на слабый протест Дженни, он провальсировал с ней по коридору до самой гостиной, где уже собрались, смеясь и болтая, все, кроме Одри. В присутствии Тома Дженни всегда успокаивалась, рядом с ним просто невозможно было нервничать и тревожиться. Пугающие тени преследователей и странная коробка почти забылись и казались далекими детскими страхами.
И все же она почувствовала легкое беспокойство, когда со слонами «Это мне?» он забрал у нее коробку.
– Это игра, – сказал Майкл, – о которой Дженни говорит загадками. К тому же она не выпускает ее из рук.
– Кажется, я понимаю почему. – Том потряс коробку и прислушался.
Дженни не спускала с него глаз. Похоже, сейчас он не шутил, по крайней мере не больше, чем обычно. Но почему его так заинтриговали простая белая коробка? Почему он с таким интересом разглядывает ее?
«Все-таки что-то в ней не так», – подумала Дженни и собралась предостеречь Тома.
Но в этот момент в гостиную, благоухая духами, вошла ее мать. На ходу она застегивала сережку. Дженни промолчала.
Смолоду миссис Торнтон была блондинкой, как и Дженни, но с возрастом ее волосы потемнели, приобрели золотисто-каштановый оттенок. Она улыбнулась гостям, поздравила Тома с днем рождения и обратилась к Дженни:
– Джо уехал к Стенсонам, а мы вернемся в воскресенье к вечеру, так что отдыхайте и веселитесь.
На пороге гостиной появился отец Дженни с чемоданом в руках. Мать продолжала:
– Дорогая, если вы решите что-то разбить – в чем я не сомневаюсь, – пусть это будет не ваза работы Гормана, хорошо? Она стоит полторы тысячи, и, кроме того, это любимая ваза твоего папы. Но уж если разобьете, хотя бы соберите осколки. А главное, постарайтесь, чтобы крыша дома осталась на месте.
– Ничего, если она съедет, мы ее вернем, – пообещала Дженни и поцеловала мать.
– Суперклей в кухонном шкафчике, – шепнул отец Дженни, когда она подошла проститься с ним. – Но все-таки будьте осторожны с вазой, иначе твоя мама этого не переживет.
– Мы к ней и близко не подойдем, – заверила его Дженни.
– Да, и еще…
Отец сделал неопределенный жест рукой и бросил на Тома быстрый взгляд. («Именно это и называется «смотреть косо», – подумалось Дженни.) В последнее время он смотрел на Тома именно так.
– Папа!
– Ты знаешь, что я имею в виду. Ночевать могут остаться только девочки, понятно?
– Разумеется.
– Хорошо. – Отец сдвинул на нос очки в тонкой оправе, расправил плечи и взглянул на жену.
Оба оглядели гостиную, словно хотели получше ее запомнить, и, как пара солдат, идущих в последний бой, направились к двери.
– Похоже, нам не доверяют, – произнес Майкл, глядя им вслед.
– Просто это первая вечеринка, которую я устраиваю в их отсутствие, – объяснила Дженни. – Я хочу сказать, в их отсутствие и с их ведома, – добавила она и обернулась.
Том открывал коробку.
– О…
Больше Дженни ничего не успела сказать: Том уже вытаскивал из коробки листы плотного глянцевого картона, раскрашенные в яркие, почти светящиеся цвета. Дженни разглядела нарисованные двери, окна, крыльцо, башенку, черепичную крышу.
– Кукольный домик, – прошептала Саммер, – картонный, вроде тех, что бывают в детских книжках-картинках, их еще надо вырезать и склеить.
«Ничего опасного. Простая детская забава», – подумала Дженни и почувствовала облегчение.
Она даже ощутила, что ее клонит в сон. Из кухни донесся голос Одри: ужин был готов.
Том по достоинству оценил китайские блюда, но главное, что его впечатлило, – что все это приготовлено руками Одри.
– Оказывается, ты прекрасная хозяйка!
– Разумеется. А ты думал, что я в вашей компании только для красоты? – Одри улыбнулась, стрельнув в Тома глазами.
Не отводя взгляда, Том улыбнулся ей в ответ. Одри открыто флиртовала с ним, кокетничала, старалась коснуться его руки, когда передавала тарелки. Но стоило ему отвернуться, как она бросила на Дженни многозначительный мрачный взгляд, означавший: «Вот видишь!»
Дженни отвечала ей добродушной улыбкой. Том всегда был любезен с девчонками, и это ее совершенно не волновало, потому что в таком его поведении не было ничего серьезного. Друзья наполнили тарелки и вернулись в гостиную. Дженни чувствовала себя абсолютно довольной и умиротворенной.
