от Марка.
– Как думаешь, выйдет из меня лётчик?
– Конечно! Даже не сомневайся. Ты будешь самым лучшим лётчиком, этим, как его, Гастеллой!
Я улыбнулся и стал разглядывать посетителей, как вдруг, к своему удивлению, заметил Машу и Марка на противоположной стороне. Они сидели и о чем-то мило беседовали. Маша улыбалась и взяла в свои маленькие ладошки правую руку Марка. Она что-то самозабвенно рассказывала, глаза её так и искрили. Я бы любил её только за эти проникновенные и живые глаза. Она определённо живчик, полный неуёмной энергии.
И что она нашла в таком сухаре как мой брат?
Хотя я знаю, что. Наверное, надёжность. Или, как ещё говорят, опору. Таким как Маша, нужна защита, иначе их быстро поглощает пресная жизнь и серые люди. Они быстро тают в череде бытовых проблем, прямо как мороженое в стакане у Димана.
– Ты что не доел? – спросил я у Димана и показал на шарик пломбира в клубничном джеме.
– Ох, обожрался, – сказал Диман, откинулся на спинку кресла и почесал живот, – А ты почему такой грустный?
– Да так, хандрю что-то.
– Влюбился? – проницательно спросил Диман и улыбнулся так широко, как будто сидел в кресле стоматолога.
Я отвёл глаза. Марк что-то говорил Маше, с надменным видом.
«Опять учит чему-то», – подумал я.
Маша внимательно слушала, а сама заметно нервничала. Нельзя на неё давить, ой нельзя. Такие как она, взрываются моментом и уходят раз и навсегда. Никто не будет вспоминать о тебе Марк, даже со всеми твоими регалиями.
Марк что-то говорил, а Маша неожиданно отвела свой взгляд в сторону и увидела меня. Я побелел. Она как-то серьёзно смотрела на меня несколько секунд, а потом слегка улыбнулась. Совсем чуть-чуть. После чего опять стала серьёзной, что-то резко сказала моему брату, встала и быстро зашагала к выходу, на ходу надевая куртку. Марк задумчиво сидел и крутил вазочку с мороженым.
«Поругались, – понял я, – Но почему он сидит? Я бы бежал за ней быстрее, чем Диман к свободному столику, снося все на своём пути!»
Но Марк не побежал. Он даже ей в след не посмотрел. Гордый. Позвал официанта, расплатился, накинул куртку на плечо и неспешно направился к выходу.
– Там твой брат, – неожиданно сказал Диман, наблюдавший за мной все это время.
– Да, – задумчиво сказал я.
– И девчонка какая-то шальная. Убежала, даже горячий шоколад не допила, во даёт!
– Недопила, – вздохнул я, – Ну что, пойдём?
– Я быстро сгоняю по-маленькому, и потопаем, лады? – спросил Диман.
– Я буду ждать тебя на улице, – ответил я.
Дождь закончился и жизнь возобновилась. Город шумел людьми, машинами и заводами. Я ждал Димана на улице и смотрел на своё отражение в зеркальной витрине кафе.
«Какой из меня лётчик, – думал я. – Нет во мне ничего героического…»
В отражении я увидел, как за моей спиной шла старенькая бабушка с костылём и тележкой. Диман бы назвал её «бабка с прицепом». Она была похожа на бездомную и от неё плохо пахло.
– Что ты там увидел хорошего? – вдруг спросила она, остановившись за моей спиной.
Я решил не оборачиваться. Обычно они просят денег.
– В том-то и дело, что ничего.
– А что плохого?
– Все плохо. Даже глаза не мои.
– Как это не твои? – возмутилась бабка. – А чьи же?! Глаза что судьбы, у каждого свои!
– Значит и судьба не моя. И глаза не мои. Мои глаза – голубые. Я хочу только их.
– Вот дурень! – сказала бабка. – Прежде чем на судьбу пенять, за глаза не свои, приди домой и посмотри в зеркало!
Бабка зло стукнула палкой за моей спиной и видимо ушла.
Настроение стало совсем скверное.
Я не стал ждать Димана и побрёл домой.
Надеюсь, он не обиделся…
Дома никого не было. Я скинул ботинки и лёг на кровать. Потом захотел пить и пошёл на кухню. Проходя мимо ванной комнаты, я увидел, что в ней горел свет. Кто-то забыл его выключить. Открыв дверь, я мельком посмотрел на своё отражение в зеркале и встал в ступор.
Помните, я обещал вам чудо?
Там, в отражении, я смотрел на своё лицо. Своё лицо, но с холодными, небесно-голубыми глазами…
Часть третья.
«Проклятое зеркало и новая жизнь»
Медицинская комиссия. На неделю. Я обошёл всех врачей и сдал, наверное, миллион анализов. Все, чтобы бабушка была спокойна. Она очень сильно разнервничалась, когда увидела мои новые глаза. Я заперся на кухне и сварил колдовское зелье, прикинувшись Бабой-Ягой: пол мешка зверобоя, немного ромашки и крапивы на литр воды с мёдом. Бабуля мигом отошла и сходу пошла в атаку на последователей клятвы Гиппократа:
– Не мой внук. Подменили. Совсем на себя непохож, – жаловалась она докторам.
– Ничего страшного. Такое бывает, но редко. Особенно в подростковом возрасте, – отвечали ей врачи, а сами перешёптывались между собой и таращились на меня как папуасы на айфон.
Никто из них понятия не имел, как этот феномен объяснить научно, но бабушка успокоилась. Вообще врачи странные люди, они могут объяснить любой вселенский катаклизм простыми словами, вроде:
«Такое бывает, но редко».
Каждый человек, услышав эти магические слова, непременно начнёт кивать с надменным видом, изображая просвещённого в самых изысканных научно-медицинских кругах профессора, дескать:
«Я все понял, дальше можете не продолжать».
После чего, удовлетворённый самым тривиальным врачебным объяснением профессор, неотменно покинет медицинское учреждение, поскольку дома его ждёт игровая приставка с танчиками, где он достиг аж 49го уровня – не просто, знаете ли! Только доктор постесняется спросить у вас, что именно вы поняли, потому что сам он не понял ни шиша, поскольку есть такое понятие – компетенция, вредное и бестолковое, жуть, но именно из-за него все всё поняли, однако никто ничего не понял и на этом разошлись: кто сажать репу в виртуальной ферме, а кто покорять игровой танкодром. Потому что у врача компетенция, а у вас надменный профессорский вид. У меня только один вопрос:
«Вы, правда, все думаете, что они серьёзно задумались над вашей проблемой?»
Ладно, забудем.
Меня выписывали. Я старался быть внешне спокойным и неприступным как гора Кайлас. Сидел себе и демонстративно ковырял в носу козюльку, пока приверженцы культового знака чаши и змеи вслух рассуждали об уровне моего интеллекта, сравнивая его с тостером в столовой, а врач офтальмолог в спешке заполнял эпикриз криптографическим почерком.
Главное сидеть тихонько и не давать доктору повода задуматься. В режиме ожидания они всегда ищут симптомы болезни. Такая уж у них работа. Издержки профессии. Их этому учат и дрессируют почти семь
