одну из таких комнат и остановился. Дальше бежать было некуда, в комнате не осталось дверей, и проемов, через которые он мог бы ускользнуть от сумасшедшей старухи. Его охватила паника, он стал метаться от одной стены к другой. Свободного места в комнате становилось все меньше, как и кислорода. Антон начал задыхаться. Куда бы он не бежал перед ним возникали все новые и новые выступы, а истошные вопли старухи становились громче и ближе. Юноша чувствовал на себе ее зловонное дыхание, будто она находилась совсем рядом, прямо за его спиной. Но каждый раз оборачиваясь, он не видел ничего, кроме вязкой темноты, которая окружала его повсюду и с каждой секундой поглощала своей немой пустотой.
Спустя продолжительную погоню, места, куда можно было бы спрятаться, не осталось. Только крохотный квадратный участок и черный проем, куда Антон постоянно светил фонариком в ожидании бешеной старухи. Его трясло, каждая мышца на его теле была напряжена до придела, кровь мчалась по венам словно локомотив по раскаленным рельсам, а пульс тарабанил по вискам.
* * *
Марина рыдала, держалась рукой за рану на голове, из которой медленно сочилась кровь, и бежала со всех ног. Она выкрикивала имя Антона и звала его на помощь. Жуткий хохот мерзкого старика раздавался по всему дому. Захлёбываясь слезами, она спотыкалась, падала на пол, поднималась и продолжала двигаться дальше, пока ее ноги не сплелись между собой, и она кувырком не свалилась в широкую трещину в полу. Сокрушив собой хлипкую перемычку, она рухнула на сырой холодный пол и оказалась в широком помещении с низким потолком, таким низким, что передвигаться там можно было только на четвереньках. Изнывая от боли, Марина встала на четвереньки и в тот же момент услышала над головой звуки шагов, которые быстро подступали к трещине. Она осветила фонариком комнату и увидела в конце слабый луч света. Долго не раздумывая, она направилась к нему.
Жуткий старик продолжал преследовать. Он спустился следом и, продолжая хохотать, полз на четвереньках все ближе и ближе подкрадывался к Марине. Девушка хныкала и всхлипывала мокрым носом, пока не очутилась в еще одном коридоре, в конце которого увидела отвратительного старика с обрубком в руке. Она не могла поверить своим глазам, только что он был позади нее, а теперь каким-то образом оказался спереди. Она поднялась на ноги, развернулась и попыталась сбежать, но тут же уперлась в стену. Она попала в ловушку. Между ней и улыбающимся стариком было всего несколько метров. Она прижимала к свитеру окровавленную руку и, заливаясь слезами, молила о пощаде. Но старик ни под каким видом не реагировал на ее мольбы, он просто стоял и дожевывал остатки пальцев, потом проглотил их, закричал и замахнулся на девушку. Он начал бить ее деревянным обрубком по телу и шее. В ответ Марина пыталась отбиваться от него куском зеркала. Она истошно кричала от боли. Ее рот наполнился кровью, которою она сплевывала себе на желтый свитер при каждом ударе старика. Бешеный старик, несмотря на смертельные порезы и потоки крови, которые летели во все стороны, улыбался. Он не испытывал боли, он смеялся, и его смех становился только громче.
* * *
Антон замер в ожидании неизбежной встречи с безумной старухой. Его сердце бешено колотилось в груди и готовилось от страха вырваться наружу. Послышался быстрый топот, в бледном луче фонарика появилась старуха. Безумная улыбка по-прежнему мелькала на ее морщинистом бледном лице. Юноша несколько раз крикнул, чтобы она убиралась прочь, а потом просто начал на нее истерично орать. Старуха разбежалась и замахнулась, Антон замахнулся в ответ. По стенам коридора забрызгала темная кровь. Старуха раз за разом вонзала в парня осколок зеркала, размахивала им словно опасной бритвой, резала парню руки, лицо и шею. Раз за разом Антон вонзал в ее тело и шею деревянный обрубок. Весь коридор заполнял безудержный смех старухи и кровь, которая вытекала из ее рта, и душераздирающие вопли молодого человека.
* * *
Буря начинала понемногу стихать. Ветер ослабил свою силу, но по-прежнему разносил по безлюдной улице мусор. Сильный ливень сменился моросящим дождем. Гром и молнии мелькали и слышались вдали, на горизонте. О былой непогоде напоминало только свинцовое небо.
Из старого дома на окраине улицы ни через час, ни спустя сутки никто так и не появился. В очередной раз его хлипкие стены и холодные темные комнаты поглотили еще две проклятые души. Но на этом ничего не кончилось. Дом по-прежнему остается голодным, и голод его неутолим. Он вновь и вновь будет требовать новых жертв. Завлекать в свои чертоги путников и сбившихся с пути грешников.
