с клювом, увиденную накануне, и двоих мужчин со старухой, несущих вещи в повозку.
– Так это было вчера…
– Ты проспал почти сутки, – сказал Гуго. – Как ты себя чувствуешь теперь?
Роберт выпрямился на постели и прислушался к себе.
– Неплохо, – сказал он. – Лучше, чем вчера.
– Не вставай, ты ещё слишком слаб… – начал было Гуго, но жена его перебила:
– Ты что же, хочешь, чтобы мои драгоценности продали? Если мы будем ждать неделю, то от них уже ничего не останется! Нет, он обязан вернуть их сегодня!
Роберт посмотрел на женщину и кивнул, не говоря ни слова.
– Вот и славно, – подытожила Матильда. – И помни: или ты приносишь драгоценности, или твой ребёнок остаётся без молока!
Сказав это, она вышла, а Гуго остался стоять в углу, сжимая и разжимая кулаки. Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но снова закрыл его.
Роберт понимал, что, как бы хорошо Гуго к нему не относился, против жены он не пойдёт. Именно она была здесь главной.
Вздохнув, Роберт снова принялся за еду. Он ещё толком не понял, что согласился сделать, но знал, что поесть в любом случае необходимо.
Хиггс проспал сутки в своём кресле, а проснувшись, понял, что встать уже не сможет. С первого этажа доносились шаги. Забыв, что отослал слугу, Хиггс дотянулся до колокольчика и позвонил. Никто не явился. Он позвонил ещё раз, и колокольчик выпал из его руки. Упираясь в подлокотники кресла, он приподнялся, и тут услышал приближающиеся шаги.
Он хотел крикнуть Уэйда, но язык распух во рту и не ворочался. Тогда Хиггс дотянулся до бокала с красным вином, стоявшего рядом со вчерашнего дня, и отпил немного. Стало чуть легче, и он выпил весь бокал.
И когда последние капли вина скатились по стенке бокала и коснулись чёрных губ доктора, дверь в его кабинет открылась, и на пороге показалась миссис Далтон в сопровождении одного из своих сыновей.
– Вы не посылали за нами, доктор? – ехидно спросила старуха.
Хиггс ничего не ответил. Он понимал, зачем они здесь.
– Осмотри его шкафы, – бросила старуха сыну, а сама подошла к столу Хиггса и стала перебирать на нём вещи. Серебряный нож для бумаги и столовые приборы исчезли в руках миссис Далтон, словно растворившись.
– Где Уэйд? – выдавил Хиггс.
– Мы с ним разминулись. Но ничего, мы подождём, пока он не вернётся.
Доктор с облегчением вздохнул – слава Всевышнему, Уэйд успел уехать из города с деньгами. Конечно, он ещё не продал вещи с последнего рейда, но да ладно. Главное, что его сын хоть что-то ещё получит.
– А где же вы прячете ваши деньги, доктор? – спросила миссис Далтон, обшарив стол. – Будет лучше, если вы всё расскажете нам сами! Нам бы очень не хотелось делать вам больно!
Хиггс рассмеялся. На фоне той боли, которую он чувствовал на протяжении последних дней, угроза пыткой казалась ему смешной.
– Вы смеётесь? – Взгляд Розы стал хищным. – Джон! Разведи-ка в камине огонь…
Роберт быстро нашёл дом доктора – такой дом во всём Ист-Энде был только один. В окне на втором этаже был виден свет. Итак, хозяин дома. Что ж, осталось только подняться к нему и выпросить назад шкатулку… Если бы это было так просто! Роберт понимал, что драгоценности ему не вернут.
Вероятность успеха была крайне мала, но он должен был попытаться, ведь на кону стояло здоровье младенца.
«Кто тебе этот ребёнок? – спросил внутренний голос. – Просто чужое существо, которое умрёт, как и многие в этом городе».
– Я уже видел тебя, – сказал Роберт в темноту улицы. – Не притворяйся, будто ты – это я.
Из темноты выступила тёмная фигуры. Оскал жёлтых зубов, чёрные глазницы – в точности, как во сне. Мурашки пробежали по спине Роберта, но он не отступил и даже не отвернулся.
– Ты должен бежать из города, если хочешь выжить, – сказала женщина. – Останешься – умрёшь.
– Я не буду тебя слушать. Если бы я слушал тебя, то давно уже был бы мёртв.
Женщина расхохоталась.
– Ну давай, войди в этот дом. Рискни своей жизнью ради ребёнка. Ты умрёшь, а его выбросят на улицу! Там, внутри, сейчас те головорезы, которые приходили к тебе в дом. Они грабят доктора, который тоже умирает. Если повернёшь, сможешь ещё спастись! Ну как, ты всё ещё думаешь, что я хочу твоей смерти?
Роберт какое-то время смотрел на кошмарную собеседницу, а потом ответил:
– Да, хочешь. Даже если всё, что ты сказала – правда, то всё равно, ты хочешь моей смерти. Ты не смогла убить моё тело, оно оказалось сильнее тебя. Но теперь ты хочешь убить мою душу.
Отвернувшись, он подошёл к двери – и увидел, что та приоткрыта. Роберт оглянулся на чёрную женщину, но её на улице уже не было. Тогда он медленно приоткрыл дверь, заглядывая внутрь…
Хиггс хохотал, как безумный:
– Глупцы! Вы думаете, что сможете сделать мне ещё больнее?
Его ноги, которые только что засовывали в камин, были обуглены и дымились, но при этом Хиггс продолжал хохотать. Никто из присутствующих не понимал, было ли ему больно, или он и в правду ничего не чувствовал.
Миссис Далтон зло плюнула на покрытое бубонами тело врача и отвернулась:
– В пекло его! Берём, что нашли, и уходим!
Сыновья аккуратно, с виноватыми лицами обошли доктора и, понурившись, последовали за матерью к выходу. Их не смутили бы мольбы и вопли боли, но этот смех наводил на них жуть.
Уже у лестницы миссис Далтон остановилась, а потом, подумав с минуту, вернулась в кабинет доктора:
– Раз вас не страшит боль, уважаемый доктор Хиггс, то не будет страшить и смерть от огня!
Она прошла к камину, достала щипцами уголёк и бросила его на ковёр.
Достала другой и бросила его к шторам. Один за другим она разбрасывала угли по кабинету, а те дымились, обугливая то, к чему прикасались.
Наконец, старуха увидела, что ковёр в одном месте вспыхнул. Вскрикнув от радости, миссис Далтон повернулась к лежащему на полу Хиггсу и, вперив в него взгляд своих маленьких злобных глаз, едко произнесла:
– Всего хорошего, доктор Хиггс!
– Я буду ждать вас в пекле, миссис Далтон! – не менее вежливо ответил тот. – И вас, и ваших любимых сыночков!
Старуха зарычала и стала бить Хиггса ногами. Один из сыновей подошёл к матери и попытался взять её за рукав, но та выдернула руку и
