После пяти минут, в течение которых незнакомец не отвел взгляда от Лауры, Боб заволновался. Парень выглядел обычным и добродушным, но кроме твердости в его лице было еще что-то такое, что заставило Боба подумать, что это был человек, который видел и делал ужасные вещи.
Он вспомнил несколько сенсационных историй о похищениях детей, которые потом продавались на черном рынке. Он сказал себе, что он сумасшедший, который выдумывает опасность там, где она не существует, потому что, потеряв Джэнет, теперь он не хотел потерять свою дочь. Но чем дольше незнакомец смотрел на Лауру, тем больше беспокоился Боб.
Словно почувствовав это беспокойство, незнакомец поднял глаза. Они смотрели друг на друга. Взгляд голубых глаз незнакомца был таким светлым и ревностным, что страх у Боба усилился. Он прижал к себе дочь, как будто незнакомец мог разбить стекло и выхватить ее у него из рук. Он решил позвать одну из медсестер и попросить ее поговорить с незнакомцем и навести кое-какие справки о нем.
Незнакомец улыбнулся. Эта широкая и теплая улыбка изменила его лицо. В одно мгновение он стал выглядеть дружелюбно. Он подмигнул Бобу и ртом произнес единственное слово через тонкое стекло:
– Красавица.
Боб расслабился и улыбнулся, но, поняв, что его улыбка не видна из-за хирургической маски, он благодарно кивнул.
Незнакомец снова посмотрел на Лауру, снова подмигнул Бобу и отошел от окна.
Позже, когда Боб Шан отправился домой, высокий мужчина в темной одежде подошел к смотровому стеклу. Его звали Кокошка. Он осмотрел младенца; потом его взгляд переместился и он увидел свое отражение на отполированном стекле. У него было широкое, плоское лицо с резкими чертами, губы были тонкими и жесткими. Двухдюймовый шрам пересекал его левую щеку. Его темные глаза не были глубокими, а казались нарисованными керамическими сферами, они были похожи на холодные глаза акулы, рыщущей в темных глубинах океана. Он был удивлен, как резко контрастировало его лицо с невинным видением младенцев, лежащих за окном; он улыбнулся, что было очень редко, но его улыбка не только сделала более теплым выражение его лица, но сделала его еще больше угрожающим.
Он снова посмотрел сквозь свое отражение. Ему было не трудно обнаружить Лауру Шан среди остальных младенцев потому, что имена детей были написаны на карточках, приделанных к спинкам кроватей.
– Почему к тебе проявляют такой интерес, Лаура? – удивился он.– Почему твоя жизнь так важна? Зачем затрачена вся эта энергия, для того чтобы лишь увидеть, что ты безопасно появилась на свет? Должен ли я убить тебя сейчас и положить конец предательскому плану?
Он мог бы ее убить без угрызений совести. Он убивал детей раньше, хотя не таких маленьких, как она. Ни одно преступление не было так ужасно, если оно служило делу, которому он посвятил свою жизнь.
Малышка спала. Ее губы шевелились, а печальное лицо временами морщилось, как будто ее сон был печальным.
Наконец он решил не убивать ее. Пока.
– Я всегда смогу уничтожить тебя позже, малышка, – пробормотал он.– Когда я узнаю, какую роль ты играешь в предательском плане, тогда я убью тебя.
Кокошка отошел от окна. Он знал, что не увидит больше девочку на протяжении восьми лет.
В Южной Калифорнии дождь редко лил весной, летом или осенью. Настоящие дождливые сезоны обычно начинались в декабре и конце марта. Но в субботу, 2 апреля 1963 года, небо было затянуто тучами и воздух был очень влажным. Раскрыв передние двери бакалейной лавки в Саиба Ане, Боб Шан решил, что настало время для хорошего последнего ливня сезона.
Фикусовые деревья во дворе дома через улицу и пальма на углу дома были неподвижны в спокойном воздухе и казались унылыми в ожиДанни надвигающегося шторма.
Боб убавил звук радио. «Бич Бойз» пели свой новый хит «Серфинг в США». Принимая во внимание погоду, слова песни были также неуместны, как рождественская песня в июле.
Боб посмотрел на часы: 15.15.
– К 15.30 будет дождь, – подумал он, – сильный дождь.
Дела хорошо продвигались утром, но после полудня они продвигались медленно. В этот момент в лавке не было ни одного посетителя.
Фамильная бакалейная лавка стояла напротив целого ряда конкурирующих лавок. Он планировал изменить стиль работы, предлагая покупателям большой ассортимент свежих продуктов, но оттягивал эти перемены, требующие больших затрат времени И сил.
Если шторм все же разразится, то до конца дня лавку посетят немногие покупатели. Он мог бы закрыться раньше и отвести Лауру в кино. Повернувшись от двери, он сказал:
– Лучше готовь лодку, дочка.
Лаура стояла в проходе на коленях возле кассового аппарата и была поглощена своей работой. Боб принес из кладовой четыре коробки консервированного супа, которые Лаура расставляла по полкам. Ей было всего восемь лет, но она была трудолюбивым ребенком и любила помогать отцу. Поставив цену на каждой банке, она ставила их на полки, помня правила торговли и ставя свежий суп позади старого.
Она подняла недоумевающий взгляд:
– Лодку? Какую лодку?
– На втором этаже. Лодка лежит в чулане. Судя по облакам, она нам понадобится сегодня.
– Глупо, – сказала она, – у нас нет никакой лодки в чулане.
Он прошел за прилавок.
– Прекрасная маленькая синяя лодка.
– Да? В чулане? В каком чулане?
Он начал расфасовывать по пластиковым пакетам свежее печенье.
– В чулане, который в библиотеке, конечно.
– У нас нет библиотеки.
– Нет? О! Значит, как ты это заметила, лодки нет в библиотеке. Она в чулане комнаты жабы.
Лаура хихикнула:
– Какой жабы?
– Ты хочешь сказать мне, что не знаешь о жабе? Усмехаясь, она покачала головой.
– С сегодняшнего дня мы сдаем комнату прекрасной жабе из Англии. Эта великосветская жаба приехала сюда по королевским делам.
В апрельском небе вспыхнула молния и прогремел гром. Статический разряд на мгновение прервал песню «Каскадс» «Ритм дождя».
Лаура не обратила внимания на шторм. Она не боялась таких вещей, которые пугали многих детей. Она была такой самоуверенной и самостоятельной, что временами казалась старой женщиной, маскирующейся под девочку.
– Как королева могла поручить жабе свои дела?
– Жабы прекрасные бизнесмены, – сказал Боб, пробуя печенье. Со времени смерти Джэнет и переезда в Калифорнию, он набрал еще пятьдесят фунтов веса. Он никогда не был красивым мужчиной. В свои тридцать восемь лет он приобрел брюшко и потерял надежду на внимание женщин. В жизни он тоже не был особенно удачлив; никто не мог разбогатеть, владея маленькой бакалейной лавкой. Но это его не беспокоило. У него была Лаура, и он был хорошим отцом. Она любила его всем сердцем, также, как он ее, все остальное в мире не имело для него большого значения.
