– Да нет, я серьезно, – возразил Бретт. – Ты же всегда была такой активисткой. Так почему бы и нет?
– Ну так это раньше было! – ответила Фрэнки, внезапно разозлившись. Ну сколько еще можно ему напоминать, что все, с политикой покончено? Нет уж. Она слишком часто пыталась бороться – и терпела поражение. А потом, борьба ведь окончена. ЛОТСы победили. Можно отдыхать и веселиться!
– Если это не прикольно, то я пас, – сказала она. – Ты что хочешь, чтобы я в такую погоду, как сейчас, скучала на всяких собраниях?
– По-моему, остальные другого мнения, – заметил Бретт.
У ящика толпилось минимум полшколы. Все приготовленные заранее листочки уже расхватали. Мальчишка-нормал в синей бейсболке нацарапал свое имя на фантике от жвачки. Джексон Джекил – на желтой бумажке-самоклейке. Даже Клео искала, на чем бы написать.
– Приятно видеть, что она тоже хочет участвовать, – сказала Фрэнки, кивнув в сторону Клео. «Может, ей станет не до меня, и она наконец отвяжется!»
– Она небось вбрасывает лишние листки, чтобы непременно выиграть! – заметил Билли.
– А что ты-то против нее имеешь? – спросила Фрэнки. – К тебе же она не цепляется.
– Мне просто не хочется, чтобы у тебя из-за этого были неприятности, – чуточку ехидно заметил Билли. Фрэнки улыбнулась. Он явно намекал на ее предупреждения насчет Спектры. Но на улице было чересчур солнечно, чтобы об этом тревожиться!
– Удачи! – сказала она Клео, проходя мимо, и улыбнулась ей.
Клео криво усмехнулась в ответ:
– Ага, и тебе того же!
Она хихикнула.
Фрэнки подумала: сказать ей, что ли, что я не участвую в выборах? Но зачем? Чем быстрее она выберется из школы, тем быстрее сможет заняться вечеринкой у бассейна для своих друзей. Между прочим, вечеринка у бассейна значилась седьмым пунктом в ее списке смертельно важных дел. Поэтому она просто пригласила Клео и устремилась к выходу. На день ближе к свободе!
Глава 2
Вампирша жаждет одобрения
На блестящих боках машин плясали яркие солнечные зайчики. Ляля прикрыла свои чувствительные глаза, пока водители-новички выезжали с парковки, радуясь первой летней жаре. Ляля зябко передернула плечами. Ну почему солнце не греет ее так, как Клода Вульфа?
Жуткие Красавицы (как Ляля гордо именовала Клео, Фрэнки, Клодин, Лагги и себя самое) шагали по заплеванному жвачкой асфальту. Лялиных подруг не интересовали ни свежие сегодняшние сплетни, ни мальчики-старшеклассники. Нет, их глаза, спрятанные за темными очками, были устремлены на Лялин джип. И у нее уже не осталось способов их удержать.
– Ну чего ты тащишься, как черепаха? – окликнула через плечо Лагги. – У меня вся чешуя скукожилась!
– У меня контакты горят!
(Это Фрэнки.)
– У меня мех обугливается!
(Клодин.)
– Я же сейчас загорю! – воскликнула Клео, пряча свои голые плечи под пышными каштановыми кудрями Клодин. – И на мне останутся полоски от лямок! Мне срочно нужно переодеться, а то я так и останусь полосатой!
Ляля еще больше замедлила шаг.
– Может, вам нужны зонтики от солнца? – спросила она, крутя в руках розовую ручку своего зонтика. – У меня в шкафчике их целая куча. Давайте я сбегаю и…
– Давай ты побежишь в другую сторону, а? – рявкнула Клодин, развернувшись и ухватив Лялю за руку. – Мы едем к Фрэнки! Купаться! Ты что, забыла?
Да нет, конечно, не забыла. Они об этом ей сказали сразу, как нашли ее в уголке, где она сидела, обняв карманную грелку. Ляля не тормозила – она просто была влюблена. И уйти из школы, не дождавшись поцелуя от Клода, было все равно что потерять кошелек и не вернуться его поискать. Но иди, попробуй объяснить это его сестрице! «Ах, я все равно не могу поверить, что он тебе нравится!»
Лагги задрала рукав и взглянула на свои розовые сверхпрочные часики «G-Shock».
– Дождя не было уже двести одиннадцать часов! Этот город сух, как австралийская пустыня! – заявила она. – Если я попаду в комиссию по гармонии, устрою в коридорах плавательные дорожки и на уроки буду не ходить, а плавать!
Фрэнки сдернула с себя темные очки со стразами.
– А ты что, тоже вписалась?
Клео хихикнула, точно вспомнив какую-то шутку.
– Да, и я тоже! – Клодин отвела свои каштановые кудри подальше от мохнатой шеи и принялась обмахиваться. – Если попаду в комиссию, у нас в школе будет профессиональный грумер.
– А я лично все стены увешаю зеркалами! – объявила Клео.
– Да зачем мумии зеркала? – удивилась Фрэнки.
– Низачем! – ухмыльнулась Клео. – Мне просто нравится смотреться в зеркала.
И Жуткие Красавицы расхохотались, шагая к джипу на своих высоких платформах. Мимо прожужжал мятно-зелененький скутер «Vespa». Фрэнки проводила его воздушным поцелуем.
– Хочу себе такой! – крикнула она, перекрывая гул мотора. И обернулась к Ляле. – Я смотрю, мы с тобой единственные не записались в эту миссию-комиссию?
Клео снова хихикнула.
– Вообще-то я тоже записалась, – сказала Ляля, сознавая, как странно это звучит в ее устах. Она, конечно, не из тех, кто чурается общественной деятельности, но она как-то всегда была больше по части охраны окружающей среды и защиты животных, поэтому ей было не до школьных дел. Когда ее просили что-нибудь сделать для школы, она обычно отвечала: «О нас и так заботится уйма людей, а кто позаботится о них?» И больше к ней не обращались.
– А я думала, ты в последнее время занимаешься исключительно спасением животных, – сказала Клодин.
– Да, как же beastiesB4besties? – поддела Клео, имея в виду старый мейл Ляли. Это был каламбур: «beasties be-fore besties» – «звери важнее подруг».
– Ну, так я это и сделала ради одного зверя, – сказала Ляля. – Точнее, ради одной летучей мыши.
– Ради твоего старика? – спросила Лагги, почесывая руки. На раскаленный асфальт сыпалась мелкая радужная пыль.
Ляля кивнула: она поняла, что Лагги имеет в виду большого Д, Лялиного папу.
– Он считает, что мне недостает лидерских качеств из-за того, что я не участвую в жизни школы.
– А зачем вообще специалисту по уходу за животными лидерские качества? – спросила Фрэнки.
Ляля спрятала лицо за розовым зонтиком с оборками.
– Ну, он утверждает, что меня не возьмут в хороший колледж, если я не буду демонстрировать преданность Мерстону.
– Во, придумала! – Лагги вскинула палец. – Давай купим тебе щеночка и назовем его Мерстон!
Они снова разразились хохотом.
– Чего? – спросила вдруг Клодин, обернувшись к школе.
Клод что-то говорил ей через лужайку, но что именно, мог расслышать только волк.
– Чего-о? – переспросила она снова, теперь уже раздраженно. Потом вздохнула: – Ну ладно, валяй, только побыстрей!
