В общем, неудивительно, что еще в далеком 1935 году кому-то пришла в голову мысль построить тут летний лагерь. Его назвали Лагерем Хрустального озера.
Лагерь расположился на самом большом открытом месте береговой линии и поначалу состоял из нескольких деревянных домиков, построенных рядом с длинной плавучей пристанью, уходящей далеко в озеро.
Был поздний час, и в окнах уже погас свет — во всех, кроме одного.
Хедер волновалась все сильнее. Она понимала, что должна быть в совершенно другом месте, но поскольку она работала воспитателем, в ее обязанности входила проверка, все ли дети уложены спать. Поэтому она обошла один за другим все домики и, дав команду «отбой», велела выключить свет.
Оставалось осмотреть последний домик.
Хедер окинула взглядом комнату и улыбнулась. Хотя за окнами расстилался густой туман, здесь было достаточно света от висевшего на улице фонаря, чтобы убедиться в том, что все дети спокойно свернулись в кроватях и заснули. Нельзя было не залюбоваться — настолько милыми выглядели они в небольших лагерных кроватках, стоявших ровными рядами в спальне.
Милыми?
О чем она думала? Они целый день буквально сводили ее с ума криками, возней и беспорядочной беготней друг за другом. Наконец наступило время, когда эти маленькие монстры израсходовали всю свою энергию. Сейчас все спали. Все до одного.
Убедившись, что никто не наблюдает за ней, Хедер сунула руку в плетеную соломенную сумку.
Вот он и наступил — Пивной час!
Хедер вытащила бутылку, открыла ее и сделала большой глоток. Затем еще один.
За каким бесом она согласилась на эту тупую работу, тем более на все лето? Смешно… но она не могла вспомнить, почему. Да не все ли равно.
Еще один глоток.
Время идти.
Хедер взялась за ручку двери и…
— Хедер!
Голос прозвучал за ее спиной. Хедер быстро обернулась.
Это был восьмилетний Билли. Он стоял позади нее, почти вплотную, в пижаме, на лице была горькая, пугающая печаль.
— Мне приснился страшный сон, — произнес он, всхлипывая. — Ты не можешь посидеть со мной?
Хедер окинула комнату быстрым взглядом. Хорошо, что остальные спят. Если ей удастся быстро забросить Билли снова в постель, она, возможно, сумеет скрыться отсюда до того, как все проснутся и начнут канючить.
— Ну что ты, Билли. Ты же большой мальчик. А ну-ка марш в постель!
Она улыбнулась, стараясь говорить уверенно, но мальчик даже не пошевелился.
Теперь, когда глаза совсем привыкли к темноте, она ясно увидела, что бедный ребенок выглядит насмерть перепуганным. Тут Хедер заметила, что взгляд Билли остановился на бутылке, которую она держала в руке.
— А ну-ка марш! — рявкнула она, прикидывая последствия. Ведь если мальчишка скажет кому-нибудь…
Билли потрусил к своей койке, больше напуганный внезапным озлоблением Хедер, чем чудищем, пригрезившимся во сне.
— Что это в самом деле…
Хедер укоризненно покачала головой и сунула бутылку обратно в сумку, где та мягко шмякнулась на бело-красное пляжное полотенце.
Билли все еще дрожал от страха, лежа в своей кровати и слушая, как Хедер осторожно закрыла за собой дверь. Потом он услышал, как щелкнул замок.
Несмотря на туман, ночное купание обещало быть великолепным. Причиной тумана стали испарения. Высокая температура в районе Хрустального озера держалась довольно долго, так долго, что Хедер затруднялась назвать даже приблизительное количество солнечных дней, поэтому вода была теплой, больше того — идеальной для купания.
Лагерь погрузился в сон, все огни в домиках погасли, и Хедер, направляясь к озеру, была в полной уверенности, что ни одна живая душа не следит за ней. У нее уже была назначена здесь встреча кое с кем — в полночь, около воды.
Она взглянула на часы при свете фонаря, висевшего над входом в один из домиков. Оставалось еще десять минут до момента их встречи с Майком.
Майк… Хм-м-м, стойкий поклонник.
Хедер бросила сумку на песок у самой воды и принялась расстегивать джинсы.
Какой-то звук.
Сзади.
Ну, если это Билли выбрался из домика и приплелся за ней сюда, она за себя не отвечает. Но, оглянувшись, Хедер не увидела никого. Стало быть, это Майк подшучивает над ней.
— Майк? Это ты? — позвала Хедер.
Молчание.
В лагере светились фонари над дверями в домики, несколько ламп было укреплено на стенах домиков и свешивалось с проводов, которые тянулись к плавучей пристани, и все равно здесь было несчетное число мест, где можно спрятаться, — мест, на которые падают густые тени.
Хедер еще раз внимательно осмотрелась вокруг, но никого не увидела. Она знала, что Майк нередко ведет себя как дурак, но был уже поздний час, к тому же она устала.
— Если ты решил завести меня таким образом, то знай — я не в восторге.
Вновь никакого ответа.
— Ну и черт с тобой. Не больно-то и хотелось. Искупаюсь одна.
Хедер стянула с себя розовую блузку, обнажив плотное, тугое тело, кивком головы отбросила назад светлые с рыжеватым отливом волосы до плеч и нырнула в воду Хрустального озера.
Пряди тумана, завиваясь над ее головой, уплывали куда-то в лес, где отдыхали, уцепившись за деревья. Хедер понемногу успокоилась, раздражение и обида на Майка прошли; она то плыла, то просто лежала неподвижно на теплой успокаивающей воде. Но все это время до ее слуха долетали какие-то странные звуки, раздававшиеся из чащи. Она была убеждена в том, что это Майк. Он горазд выкинуть дурацкую шутку. Ну что ж, ладно. Если ему нравится тратить время на то, чтобы прятаться в лесу и пытаться напугать ее, это его проблемы: он обкрадывает сам себя. Он должен быть здесь, в воде, должен веселиться и получать удовольствие вместе с ней, а он предпочитает сидеть в лесу.
И вот снова — снова этот звук, похожий на треск ломающейся ветки.
— Майк! — закричала она. — Ну хватит. Это уже не смешно.
Это не было смешным с самого начала, но она старалась показать, что не сердится.
Снова никакого ответа. И впервые за эту ночь Хедер почувствовала волнение и даже легкий страх.
Ведь если подумать, то она здесь… одна… голая, в воде… в полночь, а вокруг ни души. И все время она совершенно ясно чувствовала, что здесь кто-то есть, в лесу, среди деревьев, кто-то наблюдает за ней, выслеживает ее. А вдруг Майк извращенец?
Таких Хедер повидала более чем достаточно.
Она быстро доплыла до берега, наскоро обтерлась полотенцем, набросила на себя блузку. Тонкая ткань прилипла к влажному телу, туго обтянула высокую грудь. Хедер наклонилась, чтобы поднять с земли джинсы, и тут снова услышала звук, похожий на треск ломающейся ветки, который донесся из купы деревьев, стоящих совсем близко. На этот раз звук был более громким.
